I
Моё имя – Томас Джеймс Бальдбридж. Мне немного за сорок, а меня уже признали самым безумным человеком в Соединённых Штатах. Если бы не Пит – мой самый верный товарищ, то я бы закончил самоубийством ещё тридцать лет тому назад. Только благодаря ему я стал по-настоящему счастлив. Он открыл мне жизнь заново.
Я понятия не имею, как долго мой мозг сможет трезво оценивать действительность. У меня осталось примерно несколько дней. Максимум – неделя. И пока мой разум ещё объективно воспринимает реальность, я хотел бы попросить прощения за всё, что сделал не так или и вовсе не сделал, хотя должен был.
Несмотря на то, что я никогда не верил в Бога, я прошу простить меня за все грехи мои. Холли, жена моя, передай детям, что я их люблю и всегда любил, как и тебя, мой ангел. Во всём, что случится после того, как вы получите это письмо, винить только меня. Почтите моего старого друга Пита Рейда хорошей памятью. Навещайте порой его могилу, ведь вы знаете, что кроме нас у него никогда никого не было. Обещайте, что не бросите меня даже в сплошном безумии.
Это не просто рассказ о моей жизни, это – история безграничного и постоянного поиска счастья. Это путешествие в глубины человеческого сознания, с той философией мира, которая изначально была заложена в нём. Это – жизнь на грани.
II
С тех пор, как я впервые встретил Пита, многое изменилось. Мы стали совершенно иными, во всяком случае я. Но мне не хотелось бы торопить события, поэтому обо всём по порядку.
Жарким июльским летом 1960 года, под палящим солнцем штата Аризона в небольшом городке с фермой на окраине, началась моя жизнь. Я бы многое отдал, чтобы вернуться во времена яркого беззаботного детства, когда не знал горя и печали, чтобы вновь оказаться под опекой родителей. Тем не менее, того времени не вернуть, как и мне уже не стать прежним.
В тот день мои родители получили ожидаемую ими уже 9 месяцев дозу счастья. А я стал обречён на жизнь, граничащую с безумием.
Следующие годы до моего первого отъезда я воспитывался в довольно необычной семье. Совместите учителя музыки с терапевтом, и вы примерно поймёте моё положение. Тяжело расти в идеальной семье, когда ты далёк от идеала. Каждое моё действие поддавалось жесткой критике. А как только появилась возможность присоединить меня к искусству, я был вынужден обучаться игре на рояле. Но я не хочу жаловаться, ведь это время, пожалуй, было одним из лучших в моей жизни.
Ещё с далёкого времени детства меня поразил тот факт, насколько ограниченным может быть наше сознание. Так, например, только спустя долгое время я увидел тот самый Большой каньон, которым так славится штат Аризона. Мы не видим той красоты, которая находится рядом, и это поразило меня ещё в далёких семидесятых.
Впрочем, есть некоторые события из детства, при воспоминании о которых по коже мурашки бегут. Одним из таких событий стал мой первый юбилей. Сейчас я прекрасно понимаю, что это был всего лишь праздник, но когда тебе десять, мир воспринимается иначе. Что может быть лучше, чем поход в нетронутые человеком места природы?
Другим ярким воспоминанием для меня стала школа. Даже несмотря на всех моих друзей, которые знали, кем хотят быть, я так и не знал, к чему стремиться. Я предпочёл просто плыть по течению, поэтому моя жизнь не особо была наполнена событиями. Предсказуемость и однообразность бытия меня вполне устраивали. Но школа стала для меня ярким воспоминанием не из-за этого.
Всё переменилось, когда пришло время переходить в старшую среднюю школу. Новые люди, новые помещения и даже другие учителя. Меня, как человека, смирившегося с серыми буднями, это напрягало. Тем не менее, очень скоро я убедился, что все мои страхи были напрасными. Новые люди оказались вполне неплохими, а манера преподавания новых учителей оказалась гораздо лучше и интереснее. Особенно меня привлекло искусство. Хотя что ещё можно было ожидать от парня, который с шести лет играет на рояле? Это время перемен стало для меня отличным уроком и одним из источников радости, потому что следующей моей радостью была Нэнси.
С ней мы познакомились в школе, что не есть удивительно. Нэнси была шикарной рыжеволосой девушкой на год моложе меня. Её голубые глаза были подобны морю, утонуть в котором не составит никакого труда. Легкие и грациозные движения её тела могли свести с ума кого-угодно, а любое слово из её уст звучало подобно плоду, пробовать который хочется вновь и вновь.
Оглядываясь сейчас на тот период, я слегка недоумеваю, каким образом наши отношения могли не то что продолжиться, но и вообще существовать. Она была подобна ангелу, спустившемуся с небес, а я был словно змей-искуситель, который губит чужое счастье. Однако, я не сгубил ничье счастье, кроме своего собственного. И, как я упоминал ранее, познакомились мы в школе.
Одним прекрасным апрельским утром, когда солнце было спрятано за серые грозовые тучи, а ветер то и дело пытался унести хоть что-нибудь, я не спеша шагал в школу. То ли механически, то ли осознавая вероятность дождя, в тот день я захватил зонт и очень кстати: через пять минут начался дождь. Не особо желая намокнуть с утра пораньше, да ещё и на пути в школу, мне ничего другого не оставалось, как достать и раскрыть зонт. Теперь я был в безопасности.
Нэнси же, кажется, вовсе не боялась намокнуть. Выражение её лица оставалось настолько спокойным, насколько это было возможно, и если бы позже я не узнал её довольно близко, то сказал бы, что она даже обрадовалась дождю. Видимо, совесть и сочувствие проснулись во мне, потому что спустя несколько минут, как она появилась в поле моего зрения, я всё же подошёл к ней. Нас под зонтом стало двое. Собрав в единое целое все крутившиеся в моей голове чувства и мысли, я начал разговор:
– Вот гляжу на вас и спорю сам с собой в догадках: заставил ли вас дождь расстроиться или же напротив, он вам по нраву?
– Пожалуй ни то, ни другое, – ответила она. Я удивлённо взглянул, но Нэнси продолжила: – Печально, конечно, что у меня с собой не оказалось зонта, но будь у меня зонт, кому бы я сказала «спасибо» за спасение?
– Не стоит благодарностей, – едва выдавил я из себя, но тут же продолжил, – мне кажется, что на моём месте так поступил бы каждый. Меня, кстати, Томас зовут. Надеюсь, нам по пути?
– Очень приятно, Томас. Меня зовут Нэнси, и если таким образом ты хотел спросить, куда я иду, то путь свой держу в школу святого Мартина. Уроки, знаешь ли, ждать не станут.
– Неужели? Вот же совпадение! – восторженно вырвалось у меня. – И как мы только не встретились раньше?
Вот чёрт, что я несу? Мой мозг, наверное, уже тогда отключился. Примерно в такой форме вопросов и ответов мы и дошли к нашей школе. Дождь к тому времени уже закончился. Миновав входную дверь, мы распрощались, а Нэнси поблагодарила ещё раз меня за помощь с надеждой встретиться в другой раз.
