Король Джозеф устроился в своей личной ложе Королевского театра. Он не хотел приходить, но его сыновья договорились встретиться с ним в опере, и это не обсуждалось. Они неделями осаждали отца, упрекая за то, что тот последнее время редко появляется на публике. В его жизни не было ничего плохого, просто Лиам и Аксель чрезмерно заботливы. Король терпеть не мог уступать, однако, увидев их искреннее беспокойство, решил согласиться.
Единожды.
Только в этот раз.
Но это максимум, на что он готов пойти, чтобы развеять опасения своих сыновей. Они полагают, что у него депрессия или того хуже. А все потому, что король неделями не выходил к людям. Или месяцами. На самом деле около года.
Джозеф улыбнулся королевскому фотографу, позволил ему сделать один кадр и отослал легким кивком. Здесь не фотосессия и не пресс-конференция.
Честно говоря, король наслаждался своим уединением. Ему нравилась деятельность в качестве правителя маленького процветающего островного государства Просперити. Его дни превратились в рабочую рутину, которая гарантировала стране первое место в Средиземноморье по производству и экспорту сельскохозяйственных товаров.
Джозеф сел прямее. Он знал, что люди в зале могут обернуться и увидеть его даже при выключенном свете. Подданные вели себя почтительно и никак не реагировали, лишь подталкивали своих спутников локтями, давая таким образом понять, что король в театре. Гуляет. Если его увидит большое количество людей, ему можно будет не показываться в обществе еще год, ну, или около того.
Он откинулся в бархатном кресле королевы Анны, когда позади него послышался шорох раздвигающейся портьеры. Джозеф, уверенный в том, что прибыли сыновья, обернулся и увидел высокую женщину с длинными вьющимися рыжими волосами. Одетая в фиолетовое платье без бретелек, открывающее молочно-белые плечи, она прошла к соседнему креслу и села.
У Джозефа перехватило дыхание. Не от страха, нет, хотя именно такой должна была быть его реакция на незнакомку, проникшую в самую эксклюзивную зону театра. Однако дыхание сбилось, и немудрено – женщина была просто сногсшибательна.
Вторжение без разрешения в королевскую ложу – противозаконно. Король нажал незаметную кнопку безопасности и впился взглядом в гостью.
– Кто вы такая?
– Роуэн Грей. – Она протянула руку для пожатия.
Джозеф задался вопросом, где, черт возьми, охранники, почему не явились по первому зову?! И каким образом эта женщина вообще оказалась здесь? Он не слышал, чтобы за портьерой кто-то просил разрешения войти. Охрана впустила ее без единого вопроса?
– Как вы сюда попали?
– У меня свои способы.
Джозеф обалдел от такого нахальства.
– Не уходите от ответа! Это королевская ложа. Сюда нельзя войти без персонального приглашения.
Незнакомка протянула королю визитную карточку, принадлежавшую одному из его сыновей.
– Это не приглашение, а визитка.
– Учту на будущее. – Она пожала плечами и протянула еще одну карточку. На этот раз с ее именем и названием фирмы.
– «Стерлинг. Грант. Париж»?
– Ваша пиар-фирма.
Джозеф застонал. Чем занимаются его дети? Да, у них возникали опасения по поводу того, что он редко появляется на публике. Но это уже слишком.
– Серьезно?
– Поэтому охранники не остановили меня. Им сообщили, что я буду здесь.
Король глубоко вздохнул и решил сначала быстрей расправиться с незваной гостьей, а уж потом найти сыновей.
– Я не давал вам таких полномочий.
– Это сделал администратор замка.
Король задумался. Администрация замка. Иначе говоря, персонал королевской семьи. Как правило, они выполняют его приказы, хотя иногда, когда речь идет о вещах, находящихся в их компетенции, например, выбор посуды для государственного ужина, приглашения на королевский бал, выдача разрешений на поездки в другие страны или на посещение их страны, принимают решения самостоятельно. Порой это дает неограниченную свободу действий, что очень не нравится королю.
Джозеф повернулся к одному из охранников, который, наконец, появился в ложе.
– Я хочу, чтобы завтра утром Хоаким был в моем кабинете. У меня появились серьезные опасения по поводу безопасности.
– Да, ваше величество.
– Вы уволены. – Король вернул Роуэн обе визитки.
– Нет. – Она удобнее устроилась в кресле. – Теоретически вы меня не нанимали, поэтому и уволить не можете. Кроме того, нам нужно поработать. Я впечатлена тем, что вы решили появиться в театре.
– Для моих сыновей.
Она наклонила голову, отчего ее красивые кудри колыхнулись.
– Это хорошее начало, но вам, прежде чем вы спуститесь на личном лифте на первый этаж к лимузину, придется что-нибудь сказать прессе. Просто скажите: «Опера была великолепна».
– Нет.
Ее изящные брови приподнялись.
– Нет?
Король не хотел устраивать сцену, вставая и приказывая ей уйти. Одному Богу известно, сколько объективов мобильных телефонов в настоящий момент направлено прямо на него.
Он решил попробовать легкий способ.
– Послушай, я тебя не нанимал. Ты мне не нужна. И я не собираюсь следовать твоим указаниям.
Роуэн рассмеялась. Ее дерзость привела короля в ярость, как вдруг он заметил, как ее блестящие каштановые волосы каскадом ниспадают по обнаженной спине. Цвет волос подчеркивал зеленые глаза и оттенял кожу, такую гладкую и белую, словно она никогда не видела солнца.
Он моргнул, ошеломленный тем, что вообще заметил ее внешность. Хуже того, у него участился пульс.
Джозеф был женат более двух десятилетий, а пять лет назад его жена Анна скончалась. Однако он никогда не испытывал столь непреодолимого желания пялиться на женщину. Его вообще не особенно привлекала женская красота. Если сыновья или прислуга замка решили подсунуть ему красотку, чтобы посмотреть на его реакцию, не превратится ли он в слабака, не растает ли у ее ног и будет делать все, что захочет она, сильно же они заблуждаются.
Он – король! А короли не тают. Напротив, делают, что хотят, черт возьми!
Джозеф поднялся со своего места и вышел из ложи. Охрана следовала за ним до частного лифта по почти пустому вестибюлю. Король вошел в лифт и спустился на первый этаж, к месту парковки лимузина.
Джозефа бесило, что Роуэн все это знала заранее.
Он рухнул на заднее сиденье, гадая, что же случилось с его миром. Хотя стоит ли удивляться. Кто он? Сорокапятилетний отец, чьи дети достигли совершеннолетия. Вот и все, что произошло.
Лиаму двадцать пять, Акселю двадцать три. Похоже, им не нравилось то, как он решил жить, и они взяли дело в свои руки. Два щенка, которые ни черта не смыслят в реальной жизни, а туда же, суют нос в его собственную!
