Лил дождь. Небо было похоже на обугленную тарелку, об которую день за днём тушат сигареты ангелы. Ветер уносил облетевшие листья, а гром угрожал каждому жителю города.
Георг накинул пальто и вышел из дома. Погода его уже давно не волновала, это самое последнее, о чём он хотел думать. Завернув за угол дома, перед ним развернулась узкая улочка, на которой расположились витрины со своими огнями. Пройдя полмили, он дошёл до кафе «Грёзы», которое посещал практически ежедневно. Это было место, где можно было провести вечер практически наедине с самим собой и выпить не только чашечку кофе.
Подойдя к столику у окна, из которого виднелся тротуар и поток прохожих, он присел, пододвинул ближе пепельницу, и не успел сбросить пепел с сигареты, как радом оказался официант:
– Добрый вечер, сэр, вам как обычно или что-то иное?
– Ровно такой же вечер, как и вчера, друг. – Сказал Георг, переводя взгляд с тлеющей сигареты на официанта. – Сегодня виски. Принесите полную бутылку, только чтобы недорого, но и не слишком уж для бродяги.
– Что-то ещё? – поинтересовался официант.
– Нет, этого будет вполне достаточно.
Допив шот виски, он расплатился, забрал бутылку и вышел на улицу. Дождь перестал, но небо было таким же ужасно мрачным.
– Ну и зачем мне всё это? – кинул он в пустоту. – Я потерял всё, что можно было потерять.
– Почему, когда я был на фронте, я не чувствовал всего этого? – думал он про себя. – Наверное, потому что мной тогда правил этот животный, эгоистичный инстинкт выживания?! Все цепляются, пытаются не утонуть, но немного тех, кто доплывает до берега и обретает полноценную, счастливую жизнь со всеми её благами. Этого крайне тяжело достичь, ведь частенько видя человека в воде, прыгаешь в воду, чтобы его спасти, а в итоге топят и тебя. Он карабкается что есть силы и тащит тебя на дно, в таком случае есть три исхода: выплывет сильнейший, утонут вдвоём, либо выплывут оба (если тот, кто полез спасать, оказался рыбой от бога). Чаще всего происходят два первых варианта.
Ветер усилился. Георг отправился в свою комнату, которую снимал у престарелой женщины, потерявшей сына на войне. Комната стоила не очень дорого, даже совсем уж недорого, возможно такая плата обусловлена тем, что Георг бывший фронтовик. Эта комната представляла собой помещение пятнадцати метров в квадрате с выкрашенными в персиковый цвет стенами, вешалкой около двери, кроватью, пару креслами и столом возле окна. Соседей Георг не знал, эти знакомства он считал лишними.
Подойдя к двери комнаты, он заметил, что в ней торчит конверт. Это было письмо от Элизабет:
«…Ветер поменял направление, Георг. Я уже не девочка, а ты далеко не тот, кем был раньше. Я очень устала от всего этого. Прощай…»
Скомкав письмо одной рукой, он бросил его в урну, которая находилась в углу комнаты. Георг находился в растерянности, он ведь знал, что всё может так закончиться, но ничего не изменил.
Да, вроде бы казалось этот роман на века, они были вместе ещё со школьной скамьи, она ждала его возвращения, когда его призвали на фронт, но явно ждала его не в полном одиночестве. Алекс много чего писал о её поведении в городе, точнее об ее образе жизни.
Были случаи, когда проходя по улице, он случайно видел её с другим мужчиной, который с ней явно флиртовал. Но Георг не вмешивался, он закипал от ревности и злости, но терпел. Стоило завести разговор об увиденном, как тут же он оказывался сам во всём виноват.
– Как же в такие минуты нужна сигарета. – Сказал он, прощупывая карман в поисках пачки. – Я ведь знал, что ты уже не любишь меня, Лиз.
В комнате горела настольная лампа, за столом сидел человек, обхвативший голову руками, в одной из которых тлела сигарета, а её дым со всей силой стремился вверх…
Утро наступило рано, бессонница сильно изматывала. Раздался громкий стук в дверь, это была хозяйка комнаты:
– Доброе утро. – Сказала она, войдя в комнату. – Вы не заплатили мне за тот месяц, Георг. Да, я понимаю, экономика страны переживает не лучшие времена, но и Вы меня поймите, мне нужно как-то существовать…
– Я думал, мы с Вами уже решили этот вопрос. – Сказал Георг в растерянности, доставая последнюю мелочь из кармана пальто. – Это всё, что у меня есть, – сказал он, протягивая ей монеты.
– Этого недостаточно! – крикнула хозяйка – Мне еды купить не на что!
– Тогда Вы можете забрать у меня буханку хлеба, которая у меня осталась, – прикрикнул ей в ответ Георг, – и не стоит на меня кричать, мэм!
– Вот и отлично, давайте сюда, я её забираю, – с высокомерием промолвила она, открывая сумку, чтобы положить столь «важный» для неё хлеб.
Георг взял буханку хлеба и положил её в сумку.
– Я отдам вам долг вместе с платой за этот месяц.
– То есть мне ждать еще почти что три недели. Хорошо, не отдадите через три недели, можете собирать вещи! Страна забрала у меня сына, а Вы забираете у меня хлеб, этому не бывать!!! – разгневанно сказала она и захлопнула за собой дверь.
– Совсем уже помешалась. – Думал Георг. – Я у неё хлеб забираю, это интересно. Хорошо, что она знает, если я съеду, минимум пол года потребуется для того, чтобы найти человека, готового снимать её комнату, ведь она практически пуста, вещи-то мои, да даже взять эту кровать! – смеялся он вслед выходки хозяйки.
В последнее время Георг терпел поражение на двух фронтах: финансовый и любовный.
Он подрабатывал пианистом в местах, где собиралась аристократия города, но чаще всего в местах, где люди любят выпить и послушать музыку. На этом много зарабатывать не удавалось.
Надев пальто, он вышел на улицу, чтобы скрасить своё одиночество. Медленным шагом он преодолевал улицу за улицей, любуясь осенним небом, глянцевыми лужами, великолепной раскраски листвой, скользящей под ногами, и вдыхая всем этим пропитанный воздух. А ветер изо всех сил пытается показать при помощи листвы верный путь, но он сам постоянно путается, он не знает, где человеку будем по-настоящему хорошо.
Он не представлял жизни без неё. Уже несколько дней из головы не выходило прошлое. Георг вспоминал, как встречал её весенними вечерами с подработки. Он приходил домой, хватал свой старый скрипучий потрёпанный зонт и быстрым шагом направлялся к ней навстречу. Они приводили вечер вдвоём у неё дома. Она готовила вкусный ужин, а он обнимал её сзади, когда она стояла у плиты. Наставала ночь, а вместе с ней нестерпимая страсть друг к другу.
Принято считать, что любовь живёт три года. Четкие воспоминания о ложных чувствах и ощущениях живут и после нескольких лет расставания, а потом от этого всего, в большей степени, остаётся лишь общая картина происходившего. Можно сказать точно, что это не называется любовью, вы путаете понятия. Вы считаете, что если вы правда любите друг друга, то возможно расстаться? Тогда вы глубоко ошибаетесь. Когда любишь, ты не можешь жить без этого человека, не можешь не ощущать его взгляда на себе, не можешь не чувствовать его объятий, его тепло, соответственно всё последующее существование человека сводится к нулю и он самоуничтожается.
