* * *
В ранний рассветный час подъезжает карета княгини.
Местоположение виллы Монтанья-Гранде между морем и сушей, приподнятой над берегом, приходилось как раз на гребень поднятия, что делало то место краем, от которого с одной стороны опускался пологий уклон к воде, а с другой лицевой стороны продолжалось ровное место. Оно незаметно переходило от естественного покрова со светлым полотном дороги через еле заметную, редкую ограду, на открытую на первый взгляд ровную площадку двора, заставленную однако же бортиками клумб и бассейна.
Позади же коричнево-светлого здания изящного барокко, высившегося над склоном, опущение представлялось где ровным, где обрывистым, как за огражденной терраской над заводью пруда, неподалеку от подножия и больших прямоугольных окон, а где просто всхолмленным, но так или иначе полностью заросшим и обросшим почти до самого песчаного берега, куда меж райских кущ садовой зелени опускалась террасками белая лестничная дорожка.
Въехала карета с эскортом, который сразу же по остановке был отпущен на все четыре стороны вместе с полученным на всех весомым кошелем.
Приезд был ранний и нежданный, поэтому из слуг, встречавших княжну по прохождению ее по лестнице наверх успели только бодрствовавшие стражники из охранения и только две служанки, поднявшиеся столь рано по служебным обязанностям. Несмотря на то, что приезд сеньоры событие для домашней челяди большой важности, и слуги, и служанки застыли в преклоненных позах, глядя на них можно было бы заметить переглядки. Виновницей сего события была хрупкая фигура, тонкие черты, очарование и восточная прелесть в лице: что-то креольское, или даже сарацинское, но скорее всего столь зачаровывающее на лице смуглянки выразились итальянские мотивы. Марселина же вызывавшая в одном парне много нестерпимых душевных чувств, что они прорывались через стеснение, сама напротив была к нему ярко выражено равнодушна. Да и был этот молодчик ей в самом деле неподходящ: широк и статен, неуклюж и вязок, и это при ее-то резвости, чувствуемой даже в неподвижной позе. И в дородных продолговатых чертах лица, толстых в палец губах – все в полную противоположность ей, но как раз в этом несоответствии через обратное сеньора княгиня, смотревшая что называется «со стороны» нашла, что они очень подходят друг другу. Но ее более интересовали свои чувства. Обуреваемая ими она еле сдерживалась, чтобы не дать искушению нескромной радости прорваться нескромным вопросом. Мальвази поднимаясь по ступеням бессловно указала Марселине идти за ней. Та, уходя, прыснула, заметив, что увалень не сориентировавшись по изменившейся обстановке продолжал стоять в согбенном положении к ним задом.
Гостиная зала, очень большая, обставленная роскошью, свойственной дому Спорада, повлияла на вошедшую приезжую так, как влияет свойственная душе обстановка, в которой чувствуешь себя как дома. Сеньора Мальвази и была дома, входя и проходя вместе со служанкой на удобное место, где ей с нетерпением хотелось поскорее расспросить.
Поснимав перчатки с рук резкими срывающими движениями и бросив их на широкую заднюю спинку софы, Мальвази разом же и уселась напротив стоявшей Марселины, выжидающе вопросительно взглянув на нее, взволнованно в это же время положив обе руки на четко очерченный из-под низу подол. Марселина видя, что госпожа приготовилась и ждет услышать то, зачем она сюда приехала, все же начала не с того.
– Наконец-то вы вырвались сеньора, вы снова здесь! – воскликнула она с оттенком неподдельной радости.
– Благодаря тебе. Не твое бы письмо, я не в жизнь бы не решилась! Да, а… Где тот, о ком ты писала?
– Он занимает комнату этажом выше и к настоящему времени еще наверное не проснулся.
– А он…?
– Вы все решите сами. Я право и не знаю, что и говорить о нем, но вы сами когда увидите его поймете, что я должна была вам обязательно написать то, что я написала, – прочувственно проговорила Марселина и обратив внимание на какой-то шорох, указала рукой. – А вот наверное и он идет. Идите скорее, встретьтесь на лестнице, пока никого нет!
Мальвази с волнительно колотящимся сердцем поспешно встала и направилась к дверям, со страхом и радостью думая о том, кого она может там встретить? В груди казалось готово было разорваться, когда она подходя слышала, и причем отчетливо, что в тоже время с коридора один за другим быстрые шаги приближаются все ближе, и вот!… в раскрывшейся створке она увидела его! Их взгляды встретились, но так как он продолжал идти не смогши остановиться сразу, а взгляд его был устремлен вперед, то не смотря под ноги и как не чувствуя их, наступив на небольшой порожек, следующим шагом запнулся и не выровняв положение, чуть не налетел на сеньору. Но вовремя спохватившись, он выпрямился, затушевав оказию движением руки соответствующим реверансу поклона. Он был такой же, но с более волнистым волосом, рассматривала она его почти с ужасом, совсем загорелый, старше и мужественней, лишь только черты лица чем-то напоминали знакомые, а вроде бы и совсем не он, но похож… Совсем запутавшись, она чуть не вскрикнула, когда он вновь поднял на нее глаза, такие знакомые, чуть не склонившие ее к великой радости. Выразительно с надежной глядя в них и не находя ничего кроме интереса к ней, сильно опечалилась и как последний всплеск надежды или слабости было то, что она еле прошептала, смутившись к окончанию:
– Франсуа…
Франсуа не было, это она словно бы вновь явственно поняла с тем, как услышала от самой себя это милое печальное слово, столь неуместное в данной обстановке и несбыточное в последующей жизни, что почувствовала себя непонятно равнодушно, после этого нахлынувшего: отчаянно жаль невозвратимое.
Наблюдавший за чувствами, охватившими сеньору, молодой человек, словно бы чувствуя за собой вину, что не оправдал собою ее надежд, оказавшись не тем, высоко эмоционально переживая ее печаль, и как будто перебирая с этим, что можно было бы подумать, он насмехается или гримасничает после прошептанного: «Франсуа», горечно ужался и не выдержав, бросился перед ней на колено:
