Я злилась, хотя и силилась не демонстрировать это, нацепив улыбку от уха до уха. Когда же, черт побери, этот автобус, сверкающий так, словно только что сошел с конвейера, тронется с места? Мне уже стало казаться, что никогда. Пассажиры медленно фланировали взад и вперед в ожидании, когда водитель соизволит пригласить их занять свои места, а я нервно барабанила пальцами по гладкой поверхности «Лексуса», бросая нетерпеливые взгляды по сторонам. Широкая потная ладонь накрыла мои пальцы. Я брезгливо поморщилась и резко отдернула руку.
– Не дождешься встречи со своим любимым муженьком? – язвительно спросил Валера. Кривая ухмылка нисколько не красила его узкое продолговатое лицо с крючковатым носом.
– Мой любимый муженек – твой старший брат, если ты успел позабыть об этом. – Я с удовольствием вернула ему усмешку, который раз удивляясь тому, как не схожи два брата. Стас был высоким, широкоплечим, с красивым породистым лицом, а Валера… Не хотела бы я встретиться с обладателем такой физиономии в темном переулке.
– Мой брат дурак, что женился на тебе, – заявил он.
– Вряд ли Стасу понравится то, что ты считаешь его дураком, – парировала я.
Валера продолжал криво ухмыляться. Это он передо мной так хорохорится. Я-то знала, как он боится старшего брата. Даже больше чем отца, хотя и того даже в горячечном бреду не назовешь белым и пушистым.
– Моя бы воля, я не отпускал бы тебя из дома ни на шаг. Ты только прикидываешься невинной овечкой. Я предупреждал брата…
– Можешь радоваться, – перебила я его зло, – Стас последовал твоему совету, и теперь твои родные не спускают с меня глаз.
«Родные» стояли чуть поодаль. Свекор со свекровью, их дочь, а моя золовка, и Лида, Валерина жена. Внешне все очень разные и одновременно похожие друг на друга как две капли воды. На лицах печать властности, высокомерия, чувства собственной значимости. Впрочем, им есть чем кичиться. Мой свекор занимал один из ключевых постов в областной администрации. В политику он пришел из бизнеса. Крупного бизнеса. Когда денег становится слишком много, всегда хочется власти. Возжелал ее и мой свекор. Возжелал – и получил. Благо, связей было предостаточно, а денег еще больше. Свекровь пылинки сдувала со своего именитого и удачливого мужа, а на остальной мир взирала свысока и с легким презреньем. Впрочем, «легким» мягко сказано. Она искренне считала, что невестки, то есть я и Лида, должны им руки целовать за то, что они, Арсеньевы, снизошли до нас, смертных, и приняли в свою семью. Жена Валеры оправдала их ожидания и взирала на семейство Арсеньевых с трепетом и благоговением, хотя сама происходила из известной семьи: ее дед был академиком, отец – профессором, доктором медицинских наук, а мать руководила научно-исследовательским институтом. Я же не могла похвастаться ни знатностью рода, ни богатством: мой отец был мелким служащим, мама – домохозяйкой, единственной заботой которой было выжить на мизерную зарплату мужа, обуть и накормить четырех детей. И, конечно, мама должна была благословлять небеса, когда к ее старшей дочери посватался сын самого Вениамина Арсеньева. Моего согласия никто не спрашивал. На мой палец надели жутко дорогое кольцо с бриллиантом в пять каратов (все подруги мне завидовали – ахали и охали при виде дорогущего украшения, я же мечтала избавиться от этой безвкусной вещицы и в конце концов запрятала ее в старенькую шкатулку, а свое нежелание носить колечко объяснила тем, что боюсь его потерять), и через месяц после помолвки я вышла замуж. Мне только что исполнилось семнадцать, и не прошло двух месяцев, как я окончила школу. Мечта поступить и учиться в столичном вузе так и осталась мечтой. Правда, высшее образование я все-таки получила: целых пять лет я числилась студенткой какого-то вуза, порог которого так ни разу и не переступила, хотя, как явствовало из диплома (его занес к нам домой сам ректор университета), окончила факультет психологии дневного отделения университета.
Долгое время я никак не могла взять в толк, зачем Стас на мне женился. Вообще-то, я до сих пор этого не знаю. Никаких чувств ко мне у него не было, да и не могло быть, коли мы не были знакомы до помолвки, а в течение месяца, что она длилась, встречались от силы раз пять. В любовь с первого взгляда я не верила. Внешними данными я тогда похвастаться не могла, была скорее гадким утенком. В нашем роду девушки расцветали поздно. Я похорошела к двадцати годам, да так, что Стас, вернувшийся после трехмесячной командировки, меня не узнал. Как всегда при виде смазливого личика у него заблестели глаза и участилось дыхание. Пришлось тихо ему напомнить, что я не кто иная, как его суженная. Он искренне удивился и еще больше обрадовался. Кому не понравится иметь красавицу-жену, которой можно похвастаться перед друзьями и коллегами?! Однако друзья и коллеги не столько радовались за него, сколько завидовали. Хотя подозреваю, что зависть как раз и было тем чувством, которое хотел в них возбудить Стас. Зависть, но не вожделение. А они взирали на меня с откровенной похотью, что сводило моего муженька, оказавшегося редким ревнивцем, с ума. Пару раз дело дошло до разборок, закончившихся мордобоем. В результате мой муж потерял пару-тройку своих друзей. Потерять остальных он не захотел, потому перестал выводить меня в свет. Я должна была сидеть в четырех стенах и заниматься воспитанием нашего сына. Но и это важное дело мне не доверялось. Свекровь считала, что, будучи безмозглой курицей, я ничему хорошему своего сына, а их наследника, не научу. Так что к Данилке меня подпускали только раз в день на двадцать-тридцать минут, чтобы ребенок ненароком не забыл, что у него есть мама. Не зная, чем занять себя, я целыми днями слонялась без дела из одной комнаты в другую. Телевизор надоел, читать все время я не могла, к компьютеру меня не подпускали, разве что в нехитрые игры поиграть да пасьянс раскладывать. Муженек, уверовавший, что интернет окажет на меня тлетворное влияние, не разрешал входить во всемирную сеть, если только сам не присутствовал при этом. Вся моя жизнь свелась к тому, чтобы, встав рано утром, проводить мужа на работу, самой позавтракать, привести себя в порядок (свекровь требовала, чтобы мы, невестки, всегда выглядели так, будто собрались на прием к английской королеве), принять и развлечь гостей приятным разговором (приятный разговор сводился к перемыванию косточек наших общих знакомых), встретить мужа с работы, проторчать перед телевизором, составив компанию свекрови, обожавшей мыльные оперы, и, поужинав в милом семейном кругу, отправиться с соизволения той же свекрови спать.
