– Я успею! Я успею! – верещала я, прижимая к уху айфон последней модели. – Антон, дождись меня, пожалуйста!
Гудки, раздирающие слух через динамик телефона, сменились ледяным голосом автоответчика, который посоветовал оставить сообщение или перезвонить возлюбленному позже.
Рыкнув от досады, я закинула телефон в сумочку и, нырнув под козырек автобусной остановки, спряталась от дождя, чтобы не испортить дизайнерские туфельки с золотой пряжкой.
За спиной раздалось мерзкое шушуканье, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Эти наглые серые люди смеялись над моими волосами, повисшими мокрыми паклями поверх твидового жакета.
Для полнейшего конфуза не хватало только…
Автобуса, с хлопком провалившегося колесом в глубокую яму, скрытую под лужей. И содержимого лужи, оказавшегося на моей белоснежной юбке.
Я просто встала, как каменный истукан посреди острова Пасхи. Не закричала, не заплакала, не рассмеялась. Лишь бы не дать толпе нового повода пошутить надо мной.
Грязные капли стекали с юбки по оголенным голеням, которые еще на прошлой неделе загорали под солнцем Майорки, и, щекотливо огибая щиколотки, тонули в блестящей пряжке туфель.
Если бы этот треклятый дождь знал, сколько стоят эти туфли, он промочил бы кого-то из более скромного круга общества. Кого-то, чей ширпотреб с рынка не жаль сдать в утиль после прогулки под такой помойной погодой.
Мой твидовый костюм с перламутровыми пуговицами просто не предназначен для унижения. В нем принято встречать восхищенные взгляды и одаривать мир сиянием совершенства. И никак иначе.
Чувствую себя полнейшей предательницей из-за того, что заставила именитый костюм пережить московскую непогоду. А ведь ему теперь предстоит пытка русской химчисткой. Какое невезение!
Впрочем, мне стоит выкатить целое представление с госпожой Истерикой в главной роли и потребовать увольнения водителя, которому Антон делегировал сопровождать меня на все необходимые мероприятия.
В Дом Моды для регистрации на участие в конкурсе молодых дизайнеров мой благоверный подвез меня со своим опытным и преданным Джорджио. Вот он – действительно эталонный водитель, стоящий каждого потраченного на его работу рубля. Учтив, галантен, пунктуален и никогда – я повторюсь: никогда! – не забывает сделать даме любезный комплимент. Иногда мне кажется, будто ему довелось посещать особые курсы истинного водителя где-нибудь в фешенебельном районе Лондона, где еще не перевелись настоящие джентльмены.
К тому же, Джорджио стоит отдать должное хотя бы за то, что он позволяет называть себя именно так, а не по-скучному – Григорий.
А мне, увы, достался Матвей, который мало того не отзывается на имя Маттео, так еще и манерами не отличается. Ну ничего. После того, что мне сегодня пришлось пережить из-за опоздания этого водителишки, Антон уж точно избавится от него. А дальше ему одна дорога – водить автобус где-нибудь в Гольяново.
Держа свое негодование в ежовых рукавицах, я делала вид, что меня ни капли не волнует подпорченный внешний вид, но, стоило такси остановиться неподалеку от остановки, как я поджала дрожащие от обиды губы и нервно дернула ногой, стряхивая капли с туфель.
Короткими сдержанными шажками я миновала те несколько метров, что отделяли заветное такси от козырька остановки, и, оказавшись в машине, нервно выдохнула, будто и не дышала все это время. Спешно, но все же четко я проговорила таксисту адрес офиса Антона и попросила доставить меня туда максимально быстро и аккуратно. Мужчина нахмурил брови, но тактично промолчал. И даже этот таксист куда деликатнее выданного мне Маттео.
До пункта назначения мы действительно добрались достаточно быстро по меркам столицы, хотя на метро я смогла бы доехать раза в три быстрее, но общественный транспорт и туфли Маноло Бланик – это что-то настолько несочетаемое, что я, вероятно, никогда не подберу подходящего сравнения.
Поблагодарив таксиста и отвесив ему щедрых чаевых, я медленно вошла в офисный центр, продолжая держать голову высоко, несмотря на отвратительные пятна на одежде. Появляться на публике в таком виде было невыносимым, но у меня не было ни одной свободной минуты на то, чтобы переодеться в ближайшем бутике.
К счастью, обеденный перерыв уже закончился, и в помещение было относительно спокойно. Лифт вознес меня на девятнадцатый этаж в гордом одиночестве, и я даже позволила себе громко и драматично вздохнуть несколько раз, жалея себя и испанский костюм.
Секретарша моего возлюбленного встретила меня неприязненным взглядом. Я ответила ей тем же. Любые чувства хороши взаимностью. В конце концов, эту бедную девочку даже жаль. Я абсолютно точно стану женой ее начальника, а она так и останется перебирать корреспонденцию и отвечать на звонки.
– Антон Игоревич у себя? – равнодушно поинтересовалась я, глядя на запертую дверь кабинета с табличкой «Лаптев А.И. – генеральный директор холдинга».
– Уехал сорок минут назад, – сухо ответила секретарша, и я плотнее сжала губы, чтобы через раскрытый рот не было слышно, как громко ударилось мое сердце при падении в пятки.
Антон уехал. Я не успела. Скорее всего прямо сейчас он с комфортом размещается в бизнес-классе боинга, который вот-вот взлетит в небо и возьмет курс на Париж, оставив для меня лишь полоску инверсионного следа среди облаков.
– Он ничего не передавал для меня? – сквозь зубы процедила я, не зная, как удержать на плаву чувство собственного достоинства.
– Гела Микаэловна сказала, что не смогла до вас дозвониться, и Антон Игоревич свозит вас в Париж в другой раз. Ведь это рабочая поездка, и вы ему там будете только мешать, – с гаденькой ухмылкой на губах секретарша передала слова личной помощницы Антона, и я, наконец, поняла, откуда растут ноги моего сегодняшнего невезения. А я-то грешила на ретроградный Меркурий!
Гела Микаэловна. На ее фоне ретроградный Меркурий – все лишь мелкое недоразумение, и все злодеи мира выстраиваются в очередь, чтобы воздать хвалу королеве хитрости и коварства.
С такими женщинами, как она, лучше оказываться по одну сторону баррикад, но так уж получилось, что мы заняли противоборствующие позиции. И, что самое обидное, – Антон ей действительно доверял.
Настолько, что поручил ей лично разобраться со своей юной куклой, которая до смерти хотела бы сейчас смотреть, как в иллюминаторе исчезают очертания Шереметьево.
У меня даже закрались сомнения, а не было ли мое опоздание заранее спланировано королевой хитрых щей?
– А Маттео не появлялся здесь? —спросила я, старательно делая равнодушный вид.
Секретарша непонимающе нахмурилась и уставилась на меня в ожидании пояснения.
– Матвей. Водитель Матвей, – уточнила я, картинно закатив глаза.
