Студент Захар Перепёлкин был неразговорчивый замкнутый молодой человек. Над такими ребятами, как он, многие нередко посмеивались, и в коллективе им зачастую выпадала участь изгоев, или, что совсем скверно, доставалась незавидная роль козлов отпущения.
Как—то на вечеринке по случаю окончания первого курса Захар повздорил с одним верзилой из своей группы, которого звали Семён Мурзин. С тех пор Семён постоянно цеплялся к Захару, всячески унижал и ёрничал; но самое обидное было то, что это делалось заведомо прилюдно (в кругу товарищей или однокурсников), чтобы затем поржать всем скопом. Так, к примеру, во время перемены, проходя мимо Захара, стоявшего у двери в аудиторию, Семён опять отпустил в его адрес язвительную насмешку: «Ребят, я чё—то не догоняю: откуда—то птичьим дерьмом потянуло!» Захар, как всегда, промолчал, а потом несколько дней ходил угрюмый и раздражительный. Как пресечь эти издёвки – он толком не знал; и лишь в воображении помногу раз в мельчайших деталях представлял картину беспощадной расправы над своим обидчиком.
Захар проживал с матерью, которая в одиночку вырастила его. Отца он почти не помнил, так как мама развелась через пять лет после его рождения; а из всех воспоминаний о нём – осталось лишь гнетущее чувство тревоги от ожидания запоев, дебошей и издевательств над мамой, которая долго терпела, но в итоге не выдержала и подала на развод. В последнее время, чтобы как—то свести концы с концами, она вкалывала на двух работах, но денег всё равно не хватало.
Наступили летние каникулы, и Захар тоже решил подыскать работу. До начала нового семестра была ещё уйма времени, а ежедневно клянчить у матери деньги на карманные расходы ему не хотелось. Зарегистрировавшись на разных сайтах по поиску работы, он побывал на нескольких собеседованиях, но потом ему никто не перезвонил.
Однажды Захар стоял на безлюдной автобусной остановке и вдруг за его спиной раздался скрипучий старушечий голос: «Сынок, что—то ты грустный совсем… Наверное, с девушкой своей поссорился. Хочешь, я тебе погадаю». Вздрогнув от неожиданности, Захар обернулся; пожилая цыганка с колючим неприятным взглядом обращалась к нему. Заметив, подъезжающую к остановке, маршрутку, он непроизвольно сорвал одно из висевших здесь объявлений по поводу работы, и молча поспешил на посадку, так как буквально нутром почуял, что ничего хорошего тут дальше не предвидится. Вскоре утром его разбудил настойчивый телефонный звонок. Захар поднял трубку, и женщина, говорящая на другом конце, приветливо поинтересовалась:
– Захар, здравствуйте! Вы нам недавно звонили по поводу работы… это для вас ещё актуально?
– Да… я пока в поиске… – ответил он заспанным и чуть дрогнувшим от волнения голосом, – а что за работа?
– На развлекательный аттракцион требуется сотрудник. Ничего сложного… в обязанности входит продажа билетов и уборка помещения, – сказала она и, немного помедлив, с воодушевлением добавила: – У нас еженедельные выплаты, и зарплата хорошая!
И тут Захар вспомнил о том, случайно сорванном на остановке, объявлении, о старухе—цыганке, неожиданно появившейся, будто из под земли, и, подавив тревожное замешательство, выпалил:
– Да, я согласен!
– Отлично! Тогда, может быть, встретимся завтра утром… часиков в девять?
– Хорошо! А где? Понял… спасибо… до встречи!
Весь день Захар провёл в приподнятом настроении, а вечером на радостях выпил пару бутылочек пива и лёг спать. Ему приснился странный сон, как будто он плыл в лодке по озеру, поверхность которого была идеально гладкой и серебристо—зеркальной на фоне кроваво—багрового заката. Закинув удочку, Захар посмотрел вниз и не увидел в воде своего отражения; кроме чаек, беззаботно парящих в безоблачном небе, там больше ничего не было. Опешив, он отпрянул назад, потерял равновесие и, падая за борт, тут же проснулся, обливаясь холодным потом, лёжа на полу возле кровати.
В назначенное время Захар пришёл в торгово—развлекательный комплекс, где у павильона с вывеской: «Лабиринт иллюзий», его ожидала молодая симпатичная женщина.
– Здравствуйте, я Захар, – подойдя к ней, робко произнёс он.
– Здравствуй, Захар! А я Галина Сергеевна… – мило улыбнувшись, ответила она. – До открытия ещё целый час… Пойдём, я тебе сейчас всё покажу.
Аттракцион представлял собой запутанный лабиринт, состоящий из множества зеркальных коридоров, поражающих своей кажущейся бесконечностью, и дарящих море новых восхитительных эмоций.
– Так, значит, договорились… выходишь завтра… и не забывай напоминать клиентам про одноразовые перчатки, чтобы зеркала всегда были идеально чистыми, – ещё раз напутствовала Галина Сергеевна, проводив его до выхода.
– Да, спасибо, договорились! – ответил Захар.
После показа, когда они вышли из помещения на слепящий солнечный свет, окружающий мир показался Захару удивительно красочным, и был таким, каким ему запомнился в раннем беззаботном детстве.
Через неделю Захар полностью освоился на новом месте. Нельзя сказать, что работа ему очень нравилась, но тем не менее она не вызывала приступов неодолимой лени, которые нередко случались с ним во время учёбы. На самом деле, главной причиной его нежелания посещать занятия – был страх «благодаря Семёну» прослыть посмешищем среди однокашников.
Как—то после смены, Захар забыл на рабочем месте свой мобильный телефон. Вернувшись, он, помимо мобильника, обнаружил в ящике письменного стола чей—то потрёпанный блокнот.
Так говорит Господь:
остановитесь на путях ваших и рассмотрите,
и расспросите о путях древних,
где путь добрый, и идите по нему,
и найдёте покой душам вашим.
Но они сказали: «не пойдем».
Книга пророка Иеремии, Глава 6, стих 16
С этой цитаты начинались записи в, испещрённом мелким неразборчивым почерком, блокноте. Захар положил его обратно и пошёл домой. Ночью ему опять приснился сон про рыбалку. Теперь, когда стало клевать, он потащил удочку, но вместо рыбы из воды вынырнуло человеческое существо с лицом, как две капли похожим на него, и зеркальными глазами без зрачков. Встретившись взглядами, Захар, точно в стёклах зеркальных очков, увидел в них своё отражение. Выронив удочку, он попятился, споткнулся и полетел в воду… Проснувшись от собственного крика, и поняв, что ему приснился всего—навсего кошмарный сон, Захар облегчённо выдохнул: «Вот ведь чёрт! Жесть какая—то… И приснится же такое!» Покурив, и немного успокоившись, он лёг снова, но сон как рукой сняло, а на ум лезли всякие бредовые мысли. На работе он был разбит и рассеян. Галина Сергеевна, увидев его, подумала: «Уж не заболел ли», – а вслух поинтересовалась:
