– Ну, па-а-а-ап, папа-а-а-а, – ныла я, бегая вокруг него по кухне. – Ну, научи, па-а-а-ап…
– Отстань, – беззлобно отмахивался он. – Тебе это ни к чему, ты же девушка.
– Вот именно! – возопила я. – Я – девушка! Значит, должна уметь готовить!
– Ничего ты никому не должна, – рассеянно парировал отец, пробуя что-то ароматное из небольшой кастрюльки. – Если кто-то будет утверждать обратное, приведи его ко мне.
– Ты так поговорил на прошлой неделе со Славиком! – Мой голос сорвался на визг. – С тех пор он от всех особ женского пола шарахается! Даже от нашей преподавательницы по философии!
– Хлюпик! – презрительно бросил папа. – Я всего-то объяснил ему правильную мужскую роль в семье. А то наплодили придурков, которые потом у телевизора лежат, брюхо отращивают.
И верно, он сам выглядел хоть куда – пресс был такой мощный, что я в детстве всерьёз верила россказням его друзей, что туда вшит костяной панцирь… Оказалось, дядьки просто прикалывались над «мелкой».
Но факт остаётся фактом – папа у меня крут. Два метра ростом, с широченными плечами и настолько огромными мышцами, что даже глубоко незнакомые люди сразу начинали его уважать со страшной силой. Когда он на своём блестящем мотоцикле подъезжал к бару «Рудель» – самому криминальному месту в городе – то даже отъявленные хулиганы, слыша знакомый рёв мотора, резко становились смирнее овечек.
Зато уж женщины всех возрастов были от него без ума. И учитывая, что свою мать я ни разу в лицо не видела и знала лишь то, что она почти сразу после моего рождения скинула меня отцу и угнала куда-то в тёплые страны, вакантное место папиной возлюбленной было свободно. Правда, он пока не спешил его занимать.
– К тому же этот твой Славик – придурок. Нормального тебе парня надо, у которого при виде меня коленки не трясутся… и которого ты сама потом прибить на месте не захочешь. Вот предыдущего прятала от меня, и что? Сама же потом нос ему разбила… – подколол меня отец. – А со Славиком я ж поговорил просто… нормально так, по-мужски. Так что он должен быть мне благодарен. Ему ещё повезло, что о нём твоя бабуля не узнала…
– Это точно… – пробормотала я, представив такой поворот и ужаснувшись.
Вот всё, что вам надо знать о моей бабуле: во-первых, под цветастой блузкой с длинными пышными рукавами у неё прятались железные мышцы и подозрительного вида татуировки; во-вторых, иногда, будучи выведенной из себя, она цедила такие ругательства, которых я отродясь не слышала; ну и, в-третьих, бабуля без прихваток хватала чугунные сковородки с раскалённой печи, водила практически всё, что движется, никогда не пьянела, одним взглядом заставляла разбегаться местную шпану, а грабитель, который решил сунуться к ней в дом, потом поступил в полицию в таком плачевном состоянии, будто его до этого выкинули на ринг к опытному боксёру.
Поговаривали, что раньше она то ли возглавляла банду, то ли работала в какой-то тайной службе, но сама бабушка презрительно фыркала, когда я пыталась уточнить у неё, правда ли это, и обещала вырвать языки болтунам. Меня она, к слову, обожала.
Короче говоря, Славику и в самом деле повезло. Или, наоборот, не повезло столкнуться со мной и моей невероятной семейкой.
Впрочем, в эту ловушку попал не он один.
Будто по иронии судьбы выглядела я совсем не как пацанка и папина дочка. Наоборот, природа наградила меня очень милой внешностью, да ещё и нежным голоском. Нет, классической красавицей я не была, но производила почему-то убойное впечатление на мужчин. То ли из-за больших наивных глаз, то ли из-за легкомысленных кудряшек, в которые сами собой сворачивались мои светло-русые волосы, то ли из-за внешней хрупкости. Именно внешней, поскольку тренировками я не пренебрегала. С таким папой это было естественно.
В общем, всё это заставляло окружающих мужчин, которые плохо меня знали, дружно приходить к выводу, что мне ну просто жизненно необходима их защита и покровительство. И по какой-то неизвестной мне причине их это здорово воодушевляло. Вплоть до того момента, пока они не узнавали меня ближе. Или не знакомились с семьёй.
Надо сказать, собственная внешность изрядно меня раздражала, хотя, чего греха таить, порой я ей беззастенчиво пользовалась, поскольку, допустим, некоторые преподаватели в универе так и не раскусили меня к третьему курсу, поэтому по-прежнему таяли от моей улыбки и не допрашивали так уж жёстко на зачётах и экзаменах.
При этом мои любимые качества, такие как язвительность, упрямство, презрение к слабакам и любовь к всяческого рода вызовам прятались глубоко внутри.
– Готово! – удовлетворённо причмокнул отец, выключая плиту. – Идём завтракать! М-м-м, ты такого соуса в жизни не пробовала…
Внезапно он замолчал и замер на месте. Даже моргать перестал! Взгляд застыл, рот так и остался приоткрытым, рука с ложкой тоже зависла в воздухе… папу будто поставили на паузу!
Выглядело это до того странно и жутко!
Я не успела уточнить, что произошло – в следующий миг прямо из стены вышагнул абсолютно лысый мужик багровом сюртуке. В ушах у гостя зловеще поблёскивали здоровенные серьги с сиреневыми камнями, толстые пальцы были унизаны перстнями, а на кончиках пышных чёрных усов, залакированных до состояния пластмассы, висели небольшие золотистые колокольчики.
На плече у мужика сидел гном с красным сморщенным лицом, который сжимал в ручонках испещрённый надписями желтоватый свиток и карандаш.
– Мать твою! – опешив, выдохнула я. Что интересно, у меня не было ни малейших сомнений в том, что всё происходящее реально. Папа учил верить своим чувствам. Он считал, что тот, кто верит себе, твёрже стоит на ногах и не поддаётся чужим манипуляциям.
Мужик, не удостоив меня и взглядом, сразу шагнул к папе, легонько стукнул ему по лбу согнутым указательным пальцем и скороговоркой монотонно пробубнил:
– Ты очень рад. Тебе сильно повезло. Твоя дочь уехала на обучение в другую страну. Ты уверен, что она связывается с тобой каждый день и описывает, как замечательно устроилась. Ты абсолютно за неё не волнуешься и активно занимаешься налаживанием собственной жизни. Каждому, кто спрашивает тебя о дочери, передаётся твоя уверенность в том, что с ней всё отлично.
Папины глаза на мгновение засветились и вновь потухли. Гном что-то деловито отметил на своей бумажке, а мужик развернулся ко мне.
– Поздравляю, девочка, у тебя обнаружен магический дар. Ты примешь участие в отборе в школу волшебства. Идём!
Он шагнул ко мне и схватил за руку.
– Не… хочу, – отмерла я, с невероятным усилием заставив себя хоть как-то собраться. – Меня и своя учёба устраивает. Мне уж скоро выпускаться. Поищите кого-нибудь другого.
Гном мерзко захихикал. Мужик же ответ проигнорировал, будто моё мнение и вовсе ничего не значило.
