Эта книга представляет собой исправленное, несколько расширенное и переработанное переиздание работы «Святые Русского Севера: народная агиография», вышедшей в 2009 г. С момента выхода в свет первого издания появился ряд исследований на ту же тему, которые вводят новый материал, демонстрируют новые исследовательские подходы, затрагивают новые темы. Однако в целом тема фольклорной агиографии (или агиологии, как предлагает называть ее А. А. Панченко) остается мало и фрагментарно исследованной. Между тем множество спекуляций, необоснованных и легковесных суждений, связанных с этой темой, попытки измерять фольклорную агиографию и «народную веру» мерками «канонического» христианства, поиски в них следов какого-то маловнятного «язычества», а то и самого этого «язычества», делают дискуссию на эту тему важной и требующей как фактов, так и их интерпретаций. Предлагаемое исследование представляет собой попытку понять, как формируются, живут и порождают тексты представления о святых, распространенные в крестьянской среде – современной и в недавнем прошлом.
Приведем с незначительными изменениями фрагмент предисловия к первому изданию этой книги.
Приступая к столь неоднозначной теме, мы хотели бы оговориться: наша работа ни в коей мере ни агиографическое, ни религиоведческое сочинение, мы не ставили перед собой задачи ни в очередной раз прославить святых, чьи жития в большей или меньшей степени известны, ни обсуждать проблемы религиозного сознания или истории канонизации – наши задачи носят исключительно этнологический характер, а труд посвящен не изучению истории святых и их почитания, а способам и механизмам их восприятия в традиционной культуре. Именно она, а не христианские подвижники является «героем» нашего исследования. Соответственно, все, что здесь сказано про народное почитание святых, представляет собой изложение, интерпретацию и анализ фольклорного понимания святости и почитания святых. Любое расхождение цитируемых или упоминаемых текстов с каноническими житиями или официальным их культом всего лишь демонстрирует расхождения в их восприятии фольклорной и официальной традиции и не ставит вопроса о правильности/неправильности почитания святых. Научное исследование различных проявлений религиозного сознания может вызвать отторжение у читателя, для которого святые неотделимы от текстов, в которых о них рассказывается, соответственно, любой критический подход к материалу воспринимается как критика и негативизм в отношении самого святого. В этой связи мы готовы солидаризоваться с иезуитским священником болландистом Ипполитом Делеэ, который еще в 1905 г. был вынужден оговорить в начале своей книги «Агиографические легенды», что может существовать принципиальное различие между жизнью святого и творением агиографа, который не всегда вполне адекватен поставленной перед ним задаче, и что критика в адрес последнего никак не затрагивает первого [Delahaye, x-xi]. То же можно сказать и в адрес тех, кто считает, что русский народ сохранил православную веру в ее нетронутой чистоте и каноничности, а все то, что в фольклоре не соответствует этой чистоте, – это инсинуации, клевета и подтасовки. Мы отнюдь не намерены измерять глубину и «правильность» веры наших информантов, оставив это дело их духовным наставникам, заметим лишь, что есть множество путей к вере и Богу и что активное существование в традиционной культуре разнообразных текстов агиографического содержания, пусть и не совпадающих с официальной агиографией, говорит об огромном значении почитания святых для носителей этой культуры и создателей народной агиографии.
Исследование посвящено главным образом «местным святым». Этим термином мы обозначаем не местнопочитаемых, а тех общецерковно или местно почитаемых святых, имена которых могут быть неизвестны широко в традиционной культуре и чей культ ограничивается регионом, с которым святые связаны или биографически, или через посвящение храмов, приуроченность святынь, распространение легенд. Список святых, почитание которых носит общерусский, общевосточнославянский и даже общеправославный характер, известных в крестьянской среде, крайне ограничен, фольклорные агиографические сюжеты, с ними связанные, широко известны и многократно описаны, в то время как почитание святых, менее известных, чей культ имеет ограниченный ареал, практически не исследовано. В основном изучению специфики их почитания и посвящено наше исследование. Существование таких культов в огромной мере поддерживается именно географической близостью, а через нее и ощущением причастности к святому и его подвигу. Выбор конкретных святых и их почитания в качестве предмета изучения мотивирован лишь привлекшими автора особенностями традиции и тем обстоятельством, что именно там ему посчастливилось проводить полевые исследования, материал которых лег в основу этой книги.
Литература, посвященная народному почитанию святых в различных его аспектах, чрезвычайно обширна. Научный интерес к фольклору на самой ранней стадии его изучения не мог не обратиться к особенностям народной религиозности в ее отношении к «официальной» религии и к народной культуре в целом, как она виделась в соответствующие эпохи. В этой связи возникает, получает крайне широкое распространение и долгую жизнь идея о преемственности культа языческих божеств и христианских святых. Отдельные главы, посвященные этому, находим в «Поэтических воззрениях славян на природу» А. Н. Афанасьева [Афанасьев, 1994. т. 1, 469–487], где автор утверждает: «Как Илья-пророк сменил в народных поверьях и мифических сказаниях Перуна, так точно древнее поклонение языческой богине весенних гроз и земного плодородия – Фрее или Ладе – было перенесено на пречистую Деву Марию» [Там же, 483]. С легкостью, свойственной эпохе и научной школе, к которой автор принадлежал, А. Н. Афанасьев настаивает на преемственности почитания Богородицы по отношению к культу малодостоверной (точнее сказать – вымышленной) древнеславянской «богини», относя на этот счет все сюжеты, мотивы, обряды и верования, которые, как кажется, не могут быть объяснены собственно исходя из традиций христианства.
Эта идея оказалась крайне продуктивной и популярной, ее не обошли в своих исследованиях и позднейшие ученые, хотя и более взвешенно подходившие к подобным отождествлениям. Так, в капитальном труде, посвященном культу св. Георгия, А. Н. Веселовский крайне осторожно утверждает, что в кавказских обрядах жертвоприношения быка, посвященных этому святому, усматривается связь с легендой о змееборчестве, которая, в свою очередь, может быть связана с древнеиранской мифологией [Веселовский, 61–70].
