Итало Кальвино - Наши предки

Наши предки
Название: Наши предки
Автор:
Жанры: Литература 20 века | Зарубежная классика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2000
О чем книга "Наши предки"

Турецкое ядро располовинило виконта Медардо ди Терральба, и обе половинки, представьте себе, зажили самостоятельно; а малолетний барон Козимо ди Рондо, обидевшись на отца из-за тарелки вареных улиток, залез на дерево, дал зарок никогда не спускаться на землю, да так и прожил всю жизнь, перескакивая в лесу с ветки на ветку с ружьем за плечами и томом Руссо под мышкой. Да это еще что! а вот рыцаря Агилульфа – его вообще не было! И служить своему государю Карлу Великому ему удавалось, как он сам говорил, исключительно «силой воли и верой в святость нашего дела».

Об этих-то стародавних временах, благородных героях и удивления достойных событиях идет речь в трилогии под общим названием «Наши предки» («Раздвоенный виконт» (1951), «Барон на дереве» (1957), «Несуществующий рыцарь» (1959)) итальянца Итало Кальвино (1923-1985), известного и неизвестного российскому читателю.

Бесплатно читать онлайн Наши предки





Раздвоенный виконт

Il visconte dimezzato

I

Время было военное: христиане бились с турками. Мой дядя, виконт Медардо да Терральба, следовал в лагерь христиан. Вдвоем с оруженосцем по имени Курцио они проезжали богемской равниной. В дымном неподвижном воздухе совсем низко, почти касаясь земли, проносились стаи белых аистов.

– Отчего здесь столько аистов? – спросил Медардо. – И куда они летят?

Дядя был новобранец, на службу он пошел, чтобы угодить герцогу, чьи владения граничили с нашими. Лошадью и оруженосцем обзавелся в последнем попавшемся ему на пути христианском замке и теперь спешил в ставку императора.

– На поле битвы они летят, – ответил оруженосец, мрачный как туча. – Теперь от них отбоя не будет.

Медардо вспомнил, что в этих краях появление аиста считается добрым предзнаменованием, хотел было приободриться, но вместо этого еще больше забеспокоился.

– А что им надо, этим голенастым, на поле битвы? – спросил он.

– Теперь они охотятся за человечьим мясом, – ответил оруженосец. – Что прикажете делать, если поля родят одну мякину, а реки обмелели от засухи? Нынче на падаль слетаются не вороны и не стервятники, а цапли, аисты и журавли.

Мой дядя был еще безусым юнцом, в том возрасте, когда все чувства, добрые и злые, слиты воедино, когда любое переживание, самое тяжелое и мучительное, наполнено и согрето любовью к людям.

– А куда подевались вороны и стервятники? – спросил дядя. – Где другие хищные птицы? С ними что приключилось? – Глаза его блестели, он был бледен как мел.

Оруженосец, смуглый усатый солдат, ответил, не отрывая глаз от земли – он вообще никогда не поднимал глаз:

– Они кормились трупами зачумленных, чума прибрала и их.

Он ткнул копьем в сторону чернеющих неподалеку кустов, и виконт, всмотревшись, понял, что это не кусты, а груды перьев да иссохших лап.

– Не разберешь, кто сдох раньше, птица небесная или человек, и кто кого успел сожрать, – добавил Курцио.

Спасаясь от чумы, косившей всех подряд, люди бежали куда глаза глядят, и в чистом поле их настигала смерть. Вся пустынная равнина превратилась в настоящую свалку мертвых тел – мужчины, женщины, нагие, обезображенные бубонами и, самое поразительное, – в перьях: казалось, перьями оделись их ребра и из костлявых рук повырастали черные крылья. Не сразу поймешь, что трупы стервятников смешались с человечьими в одну кучу.

Теперь их путь шел по местам былых сражений. Дядя и оруженосец продвигались вперед черепашьим шагом: начали артачиться лошади – то пытались свернуть в сторону, то вставали на дыбы.

– Что это творится с нашими лошадьми? – спросил Медардо оруженосца.

– Мой господин, – отвечал тот, – ничто так не пугает коня, как вонь от конских кишок.

Поле, где они проезжали, было усеяно лошадиными трупами – одни валялись задрав копыта, другие застыли на коленях и зарылись мордой в землю.

– Почему они в таких странных позах, Курцио?

– Когда лошади вспорют брюхо, – объяснял Курцио, – она что есть сил старается удержать свои потроха. Одни прижимаются брюхом к земле, другие опрокидываются на спину – смерть загребает и тех и других.

– Можно подумать, что на этой войне погибают одни лошади.

– Ятаганом очень сподручно вспарывать брюхо лошадям – он словно нарочно для этого создан. Но наберитесь терпения, скоро дойдем и до людей. Сперва кони, всадники потом... А вон и лагерь.

На горизонте клубился дым, развевались императорские штандарты, торчали верхушки высоких шатров.

Всадники пустили лошадей в галоп. Теперь трупов стало меньше – всех убитых в последнем бою уже успели убрать и похоронить. Только кое-где на стерне валялись то руки, то нога, а чаще всего пальцы.

– Что за чудеса: вот еще один палец форменным образом указывает нам дорогу, – изумился дядя Медардо.

– Пальцы отрубают у мертвецов – те, на которых есть кольца. Да простит Бог осквернителей трупов!

– Кто идет? – Дорогу им преградил часовой в плаще, густо поросшем грибами и мхом, словно ствол столетнего дуба.

– Да здравствует священная императорская корона! – крикнул Курцио.

– Смерть султану! – отозвался часовой. – И прошу вас, если встретите кого-нибудь из начальства, узнайте, скоро ли пришлют мне смену, а то я тут начал в землю врастать.

Над полем, над горами испражнений тучей нависала жужжащая мошкара, и, спасаясь от нее, лошади понеслись во весь опор.

– Дерьмо-то все еще на земле, – заметил Курцио, – а сами воины уже на небесах. – И он перекрестился.

У самого въезда в лагерь дорога по обеим сторонам была уставлена балдахинами, под которыми восседали роскошные пышнотелые дамы в длинных парчовых платьях, с обнаженной грудью; они приветствовали всадников громкими криками и смехом.

– Это куртизанки, – пояснил Курцио, – таких смазливых ни в одном войске нет.

Дядя уже проехал мимо, но все не мог оторвать от них глаз, рискуя свернуть себе шею.

– Берегитесь, господин, – добавил оруженосец, – эти дамы до того грязны и вонючи, что даже турки побрезговали бы такими трофеями. Тараканы, клопы, клещи на них кишмя кишат, а недавно завелись скорпионы и ящерицы.

Всадники миновали место расположения полевой артиллерии. По вечерам бомбардиры варили похлебку из репы прямо на стволах мортир и Фальконетов, не успевших остыть после боя.

Подъехали повозки с землей, и орудийная прислуга взялась за сита.

– Порох на исходе, – объяснил Курцио, – но в земле, что с поля сражения, его сколько угодно, можно пополнить наш боезапас.

За артиллерией стояла кавалерия: там среди мириадов мух, увертываясь от копыт и раздавая во все стороны пинки и тумаки, оглушенные ржанием и надрываясь в крике, трудились не покладая рук ветеринары, они, как могли, подправляли четвероногих: сшивали раны, ставили на них смоляные пластыри, перевязывали.

Следом протянулся лагерь пехотинцев. Солнце клонилось к закату, и у каждой палатки сидели воины, опустив голые ноги в лохани с теплой водой. Ножные ванны они принимали, не снимая касок и не расставаясь с пиками, чтобы быть готовыми в любую минуту подняться по тревоге. В высоких шатрах офицеры пудрили себе подмышки и обмахивались веерами.

– Не думайте, что они уж такие неженки, – сказал Курцио, – тут дело принципа: они доказывают, что и в походе чувствуют себя как у Христа за пазухой.

Виконта ди Терральбу немедленно провели к императору. В шатре, все стены которого были увешаны гобеленами и украшены трофеями, монарх, склонившись над картой, составлял планы будущих сражений. На столах громоздились груды карт, и император всаживал в них булавки – подушку с булавками держал перед ним маршал. Карты были так густо утыканы булавками, что за ними ничего не было видно – читая карту, император и его маршалы вытаскивали булавки, а потом втыкали их обратно. Лишние булавки, чтобы не занимать рук, они держали во рту и поэтому объяснялись посредством мычания.


С этой книгой читают
Убийство, хитроумно задуманное преступником и с блеском расследованное сыщиком, – вот отличительная черта детективных произведений американского писателя Джона Диксона Карра, мастера виртуозно построенной интриги… В романе «Клетка для простака» жертвой коварного убийцы становится молодой человек, соблазнивший девушку.
«Если однажды зимней ночью путник…» – это не просто роман, это десять историй, каждая со своим сюжетом, атмосферой и автором, и каждая заканчивается на самом интересном месте. Главные герои – Читатель и Читательница – пытаются прочитать эту книгу, оказываясь в литературном лабиринте. Кальвино играет с жанрами, идеями, героями, пространством и читателями. Изумительная проза, действительно оригинальная идея, сложная завораживающая структура…
«Шутовской хоровод» (1923) – роман, в котором Олдос Хаксли вновь обращается к теме «потерянного поколения», но делает это уже не как поэт, его воспевающий, а как сатирик, обличающий его душевную импотенцию и творческое бессилие, его эгоистическую зацикленность на себе и элементарную неприспособленность к повседневной жизни. Художники, разучившиеся творить, философы, разучившиеся мыслить, женщины, утратившие смысл жизни, и мужчины, живущие в погон
«Повесть о Сонечке» Цветаева написала в эмиграции в память о своей подруге, актрисе второй студии Вахтангова Софье Голлидэй, с которой провела в Москве весну 1919 года. В этой автобиографической повести фигурируют многие известные люди столицы 1917–1919 годов, окружавшие Цветаеву: Евгений Вахтангов, Юрий Завадский, Павел Антокольский. Посвященные им стихотворения, а также цикл «Стихи к Сонечке», дополнили состав сборника.
Опубликованная в начале 1950-х годов, «Запретная тетрадь» считается шедевром итальянской литературы ХХ века, великолепной попыткой раскрепощающего и освобождающего письма.Что такое запреты? Не являются ли они теми рамками, которые мы сами себе выставляем? Валерия – обычная женщина. У нее двое стремительно взрослеющих детей, невнимательный муж и скучная офисная работа. Жизнь идет по накатанной, без каких-либо сильных эмоций. Но однажды Валерия, ох
Повесть «Ветер в ивах» была написана шотландским писателем Кеннетом Грэмом в начале XX века и быстро стала известной. Спустя пятьдесят лет после первой публикации произведение, уже ставшее классикой мировой детской литературы, получило международную премию «Полка Льюиса Кэрролла» – она присуждалась книгам, достойным стоять рядом с «Алисой в Стране чудес». За прошедшее столетие книга вдохновила многих режиссеров на создание театральных и телевизио
Сюжет первого романа культового цикла строится вокруг поединка за карточным столом.
Прошел год с момента начала войны за мобильность, в которую оказались вовлечены все наиболее могущественные расы. И герои первой битвы, разбросанные по всей Галактике, успели стать настоящими солдатами. А когда судьба снова сводит их вместе, становится ясно: это не игра случая. Грядут события, способные изменить будущее населенной части космоса. К девизу «Смерть или слава» прибавился еще один, тоже давний и справедливый, – «Никто, кроме нас».
Нас ждет необычайное будущее, которое сложится как бы само собой, как бы эволюционным путем, ожидаемо с исторической точки зрения. Но за всем занавесом перемен будут стоять конкретные люди, которые приближали и приближают будущее уже сегодня, опережая и упреждая угрозы, нависшие над человечеством.
«ПЕРЕД ДАЛЬНЕЙ ДОРОГОЙ…» – сборник стихотворений и текстов песен в лучших традициях русского шансона и городского романса. Преломив пережитое через призму собственной души, поэт делится своим опытом и болью, болью простого человека, но при этом дарит надежду на свет. Широта затронутых тем говорит о непростой судьбе автора, а хронологическое изложение произведений позволяет проследить взаимосвязь судеб целого поколения, а также вспомнить события т