1. Пролог
Далеко-далеко, в землях, где вечный лед покрывает север королевства Леэрии, среди снега и жгучего холода стоит величественный замок. Его белоснежные башни упираются в облака, а жуткие каменные горгульи, оскалив пасти, встречают вновь прибывших.
Каждые триста лет новая Избранница наследия Илир восходит на трон, и принимает бразды правления в свои руки. Ее сердце заточают в лед и помещают посреди Зала Забвения. Пока оно бьется — под полной защитой королевство, ни один враг не пройдет магический кордон, а жители будут пребывать в достатке и изобилии, мире и согласии.
Но как подойдет к концу срок правления королевы, должна она передать власть новой преемнице и уйти в небытие, закончив нести великое предназначение.
Время прихода новой Избранной узнают все: небо окрасится в ярко-красный цвет, алое марево накроет всю страну и взойдет кровавое солнце. А магия заклеймит будущую королеву — расцветет лотос на ключице, даруя новые силы и передавая знания.
Три дня и три ночи полыхает небо огнем, давая время отыскать воинам-аркурам будущую правительницу. И сопроводить ее в Ледяную Пустошь для принятия венца на следующие триста лет, и покориться наследию Илир, отдавая свое сердце во имя всеобщего блага.
2. Глава 1
Зима выдалась особенно холодной. Трескучий мороз заставлял людей прятаться по избам и лишний раз не показывать носа из дому без надобности. Голодные стаи волков совсем близко подбирались к поселениям в поисках пропитания. Охотникам становилось все опаснее в такое время выходить на промысел — разъяренные стаи диких животных могли напасть в любой момент.
Хорошо хоть лето оказалось урожайным, и запаслись мы зерном впрок: ягод и грибов насушили. Соленья и варенья стоят в забитых до отказа погребах.
Сегодня я встала не самая первая и когда вышла из нашей с сестрой совместной комнаты на кухню, мама уже что-то пекла в печке, и месила тесто в большой кадке. Ее измазанное мукой лицо с выбившейся из-под цветастого платка темно-русой прядкой выглядело усталым. Время не щадит никого. Морщинки мелкой сеточкой пробороздили лицо, а фигура уже потеряла былые очертания.
— Дочка! — радостно воскликнула мама, увидев меня, входящую в нашу уютную кухню, украшенную ярко-желтыми занавесками с вышитыми на них подсолнухами — это мы с младшей сестрой Авой постарались! — Иди сюда родная, я тебя обниму!
Я подошла и уткнулась маме в шею, тоже крепко обняв ее. С наслаждением вдыхала запах свежего хлеба и парного молока. Ну вот, уже успела подоить корову, хотела меня сегодня опередить, и избавить от этой обязанности хоть на один день. Все же рано приходится вставать в деревне.
— Поздравляю тебя, Риеэль, с днем рождения! Ты теперь совсем взрослая стала, уже восемнадцать! А вроде вот совсем недавно тебе было пять. — Утирая слезы, проступившие из уголка глаз, ласково молвила мама. И опять всхлипнула. — Как радостно, что ты выросла такой славной и красивой девушкой, но это значит, что скоро ты уйдешь от нас с отцом, — совсем опечалилась мама и снова сжала меня в объятьях.
— Мама, я не собираюсь никуда уходить и оставлять вас с папой! С чего ты так решила?
— Ну как же? Все же девки после восемнадцати выходят замуж. Что уж поделаешь, если такая наша доля: обхаживай мужа, да рожай, — тяжко вздохнула родительница, разрывая мне сердце.
Это был больной вопрос для меня — я никак не хотела замуж. Очень большие планы у меня были на жизнь. И пока детям с мужем в них точно не было места.
— Мама, я не такая как, остальные. Вот пусть все девки и выходят, а я не пойду! — запальчиво воскликнула в ответ.
— Да как же это. — Всплеснула руками мама. — Пойдешь обязательно, иначе-то не бывает.
— Вот и бывает! Ты же знаешь — я хочу учиться. Уеду уже скоро в Силонг и поступлю в колледж Зерон. Буду изучать руническую магию, как и мечтала. Ты же знаешь, что учитель Моркин меня хвалил в школе. Он сказал, что у меня есть задатки хорошего мага. И я прекрасно все запоминаю, вижу энергетические поля. А потом останусь жить в столице и открою лавку по продаже амулетов, буду делать их на заказ. — Размечталась я, вновь погружаясь в лелеемые мной на протяжении уже шести лет мечты.
В нашей поселковой школе в Граресе, где я жила, преподавал маг Моркин — маленький сгорбленный старичок с длинной, седой бородой, которая смешно топорщилась. И он почти всегда ходил с насупленным видом, но глаза старого мага были очень необычными: чистейшего ярко-голубого цвета. Казалось, что из них льется умиротворяющий поток животворящей энергии жизни, когда он смотрел на тебя.
Маг Моркин отвечал за то, что проверял задатки магии у детей и подростков. В нашем мире она просыпалась у всех по-разному. Чем раньше, тем сильнее и одареннее был маг. Но если она не проснулась к восемнадцати годам, то уже и не пробудится больше.
Маг Моркин приглашал детей к себе в рабочий кабинет: темный, с множеством свечей, реторт, колб и банок с непонятным и пугающим содержимым. И там, с помощью специальных приборов, определял магический потенциал. Прикладывал к испытуемому попеременно шершавые темно-серые камни, которые начинали гореть у каждого разным цветом и именно так определялось носителем какой магии являлся ребенок. С помощью специального прибора — розенспекта, маг мог сказать проснется ли она в будущем или передастся по наследству потомству. Что было очень удобно — сильные носители редкой магии могли планировать детей с особым даром, укреплять династии самых влиятельных семейств королевства.
Все одаренные маги учились в столице Силонг, в Академии волшебства Виамот, а потом работали в различных службах. Кто-то служил в войсках, если обладал боевой магией. Видящие — в королевской полиции, помогали раскрывать преступления. В тайной полиции, говорят, еще были телепаты, но о них только легенды водились.
Когда просыпался сильный дар — это было тяжкое испытание для ребенка или подростка. Обычно все начиналось как легкая простуда, потом становилось хуже и хуже, и вот уже симптомы напоминают ангельскую лихорадку, ежегодно забирающую жизни многих леэрцев. Жар длился неделю, врачи обычно сбивались с ног, ища причину болезни. Из носа и изо рта шла кровь, и начинались невыносимые боли, как будто бы все внутренности переворачивало и перемалывало в мясорубке. И когда, в конце концов, обессиленный ребенок, впадал в долгое забытье на два-три дня, а бедные родители готовились к самому худшему исходу, его тело покрывалось магической вязью. Тут и становилось понятно, что пробудился новый маг. Знаки отливали золотом и пульсировали, пока не оставалась одна отметка — Сарма или знак магической силы, определяющий способности.
