Старинные часы давно сломались —
Давно я их не слышу перестук.
Давно уже без снов ночами маюсь,
Хожу, как тень, и слышу каждый звук
В кромешной темноте и тишине,
А вдруг часы старинные проснутся,
Вдруг они снова вспомнят обо мне
И годы мои прошлые вернутся.
И слышу я, как за стеной стучат
Такие же часы, ещё живые.
Ну, а мои, и в эту ночь молчат,
Свои закончив будни трудовые.
А время и без них идёт вперёд,
Без них мне мою старость отмеряет.
А на столе будильник вновь орёт,
Но я ему давно не доверяю.
Зря он так надрывается, ведь я
Живу теперь по времени иному.
Часы стоят и с ними жизнь моя
Зависла в прошлом, где всё по другому.
Где эти же часы ещё идут,
Где я, как и они, ещё не старый,
Где годы нас пока что не найдут,
А мы их, знаю, проживём недаром.
…А после разбежимся кто куда —
Кто в рай, кто в ад. Кому куда придётся.
Но пусть часы висят здесь как всегда,
А вдруг на них свой часовщик найдётся?
У каждого из нас судьба своя —
Кому быть богачом, кому – калекой,
Но как прожить, чтобы сказали – я
При жизни был хорошим человеком?
Ведь всё равно в ней всем не угодишь,
Хоть век живи, а хоть живи два века,
Но если, уходя, не всех простишь,
То будешь ли хорошим человеком?
А если всем прогнозам вопреки
Ходить в спортзалы, а не по аптекам,
Когда уйдут другие старики,
Каким без них я буду человеком?
Зато никто не станет обвинять
В последнем слове на исходе века
Меня за то, чего им не понять,
Что был при жизни я лишь человеком.
Со всеми недостатками души,
С грехами и с обидами, а тело
Спешило жить, я вместе с ним спешил,
Мне быть последним в жизни не хотелось…
Всё кончится обыденно и просто,
Смерть дань свою собрав, сойдёт на нет,
Но как всегда останутся вопросы
И кем-то не дописанный сонет.
Останутся слова вместо поэта,
Останется бессмертная любовь,
Останется и он. Не здесь, но где-то,
Чтобы когда-то повторить всё вновь.
Творить, страдать и умирая снова,
Успеть три точки в строчке дописать,
Уж если смерть бессмертия основа,
То можно что-то и не досказать…
Бреду по городу уже почти пустому
Во сне своём почти схожу с ума,
А смерть за мной идёт от дома к дому
И имя ей бубонная чума.
Над Нотр-Дамом чёрные метели
И пепел над Парижем от костров.
Не уж то я попал и в самом деле
На пиршество кровавое врагов?
И не укрыться от дыханья смерти
И душу даже в храме не спасти,
Но если вы не верите – не верьте,
Пока её не встретите в пути.
А я проснусь, кошмар забыть пытаясь,
Взгляну в окно – ни птиц и ни людей.
Я долго спал и я ещё не знаю,
Что наяву я скоро встречусь с ней.
…Из века в век приходит смерть однажды
Нас за гордыню нашу наказать,
Чтобы не ждать, когда нас Бог накажет,
И даже Богу будет нечего сказать.
Мы слишком верили пророкам
Совсем не верили себе.
В себе ценили лишь жестокость
И потакали лишь судьбе.
Мы жизнью собственной играли,
Чужую жизнь не берегли
И слишком рано умирали
И по-другому не могли.
Мы на ошибках не учились,
В ошибку жизнь превратив.
И в роль богов однажды вжились,
Себя и Бога удивив.
Но всё кончается когда-то
И вот уж судный день грядёт.
И пандемия как расплата
Нас обязательно найдёт.
Нас обязательно накажет
За то, что делали не то.
И вновь в который раз докажет,
Что перед Богом мы никто…
Просто повезло
Не грусти в минуты роковые,
Всё пройдёт: зима, потом весна.
Ну а мы с тобой ещё живые,
Да и жизнь у нас у всех одна.
Жаль, её мы раньше не ценили,
Не считали дни, как и года.
И совсем не так, выходит, жили,
Жили, как привыкли, как всегда.
Не на то минуты растеряли,
Не на те заботы и дела…
И пока другие умирали,
В нас надежда всё ещё жила,
Что с судьбой сыграем в лотерею,
Ну, а вдруг, как раньше, повезёт?
Проигравших вряд ли пожалеют
Те, в ком совесть первая умрёт.
Но уже не будет всё, как прежде,
Тем, кто выжил, с тем придётся жить,
Принимая жизни неизбежность
Жизнью вновь учиться дорожить
Не своей, а тех, кого нет рядом,
Кто ушёл, быть может, из-за нас…
Мы ведь живы! Что же мы не рады?
…Просто повезло на этот раз!
Теперь моя квартира как тюрьма —
Стены четыре и окно на волю.
Здесь можно всё: сходить, как все, с ума,
Как все ругать себя и свою долю,
А можно попытать и сбежать,
Ведь кроме нас никто здесь нас не держит.
Но я предпочитаю полежать
И просто попытаться быть отверженным,
Отбыть свой срок и вырваться из стен,
Но там за ними вся страна – застенок.
Тогда куда бежать? Да и зачем?
Уж лучше наслаждаться своим пленом.
С утра спешить не надо в магазин
И может подождать теперь работа.
Давай, уйдём навечно в карантин
И превратим наш каждый день в субботу!
Согласен я, но совесть не даёт,
Ей за безделье наше вряд ли платят.
Она от нас совсем другого ждёт —
Насколько нас в безделье нашем хватит.
Десятый день смотрю в своё окно,
А за окном живые ходят люди
И карантин вдруг кончился давно,
Но что-то утром нас никто не будит?..
Иду проторенной дорогой
Уж не один десяток лет,
Вокруг поэтов разных много,
А песен о России нет,
В которых душу разрывала бы
На части истинная грусть
И никогда не забывалась бы
В них неприкаянная Русь.
В которых мы бы ей дарили
К ней бесконечную любовь.
Но мы не то теперь творили —
Много фальшивых фраз и слов
И много клятв пустопорожних
И слишком мало в них души.
А без души жить невозможно,
Ни грех, ни подвиг совершить.
С душою русской не осталось
Теперь поэтов на Руси,
И вместо радости – усталость
От песен пошлых и плохих.
Чем дальше – тем трудней дорога,
Нет сил прорвать весь этот бред —
Поэтов стало слишком много,
А песен настоящих нет…
В монастыри попрятались монахи
За нас, за грешных, молятся с утра…
По городам пустым гуляют страхи
И нет людей сегодня, как вчера…
Мир словно вымер. Только лишь вороны
Галдят на деревах, как и всегда…
На кладбищах команды похоронные
С лопатами снуют туда – сюда…
И мор, и мор, и мор, увы, повсюду,
Ни слёз и ни молитв за упокой…
И выжившим представить будет трудно,
Что был когда-то год у нас такой…
…Пока же остаётся только верить,
Что руку смерти кто-то отведёт,
Что наконец-то выйдем мы за двери,
А там живой, живой ещё, народ!
Старуха-смерть вновь вышла на покос,
Очнувшись от столетней летаргии.
И как сто лет назад пошёл вразнос
Весь мир, хотя мы вроде бы другие.
Мы вроде поумнели, повзрослели,
Сильнее стали вроде бы. Хотя
Всё теми же остались в самом деле,
Баланс души и тела не найдя.
И тело и душа опять в разладе,
И если что, ты, Боже, нас прости
Не для спасения души своей, а ради
Того, что нам не суждено найти.
Бессмертия нет в этом бренном мире,
Бессмертна в нём всегда одна лишь смерть.
И даже те, сидящие в трактире,
Бессмертия не смогут поиметь.
Они сидят весь день в хмельном угаре
И молча пьют, и ждут, когда войдёт
