1. Глава 1
Все произведения автора являются художественным вымыслом.
Совпадения случайны.
– Ну, что там? Ты что-нибудь видишь? – нетерпеливо интересуется Ольга у Ники, которая с ногами взобралась на подоконник, чтобы получше рассмотреть происходящее во дворе. Окна нашей комнаты расположены не слишком удачно для наблюдения. Нике приходится вжиматься носом в стекло, чтобы разглядеть калитку. Наверное, снаружи ее сплющенный нос выглядит даже смешно. Но сейчас вряд ли что-то сможет заставить меня улыбнуться. Мышцы сводит от страха, а нервы натянуты так, что внутри все противно вибрирует.
– Не-а. Ни черта не видно, – сокрушается Ника.
– Может, еще не время? – вступает в разговор еще одна моя соседка по комнате. – Тай! – окликает меня. – Нет, вы только на нее посмотрите! Мы, значит, места себе не находим, а эта блаженная стоит, как ни в чем не бывало.
Я не блаженная. И не суечусь я лишь потому, что экономлю силы, которых, кажется, совсем не осталось.
– Шурочка говорила, что за мной заедут в одиннадцать, – пожимаю плечами, чтобы как-то поддержать разговор. В конце концов, девчонок можно понять. Они тоже волнуются. Им хочется верить, что впереди меня ждет что-то хорошее. Я же смотрю на свою жизнь более прозаично. Хорошо зная, как обычно заканчивают бывшие детдомовцы, я не питаю каких-то иллюзий. И ни на кого не рассчитываю. Даже на наставника, которого мне выделили в рамках действующей в столице программы наставничества для выпускников детских домов. Ну, какое ему до меня дело, ей богу?
– Арин, а ты что молчишь?
– А что тут сказать? Полная хрень – эта ваша программа. Какая разница, кто Тайке достанется, если толку от этого наставника, как с козла молока? – Арина сдувает упавшую на лицо прядь и вытягивает перед собой руку, чтобы полюбоваться только что сделанным маникюром. Довольная, что кто-то озвучил эту светлую мысль за меня, я, может быть, впервые за этот день растягиваю губы в улыбке.
– Это еще почему? – подбоченивается Ольга. – А Макс? А Кирюха? Те здорово пристроились. Работают, с нашими почти не общаются. Макс даже тачку прикупил, чтоб ты знала. Сразу видно – бабки у него водятся.
– Ну, так еще бы! У них наставник – Влад Галич. Ресторатор такой. Слышала? Правда, девок тот не берет, так что подотри слюни.
– Эй! Где ты слюни видела? – Ольга хватает подушку и беззлобно замахивается на Арину.
– Дура, что ли? Лак еще не высох! – ругается та.
– А кто такой ресторатор? Повар, что ли?
– Сама ты повар! Повар – это наемный рабочий. А ресторатор – тот, кому все принадлежит. Разницу сечешь?
– Может, и до девок дойдет очередь, мало ли.
– Ага! Мечтай.
– Почему бы и нет? Если и мечтать о мужике, то о таком! Богатом, относительно нестаром и красивом…
Понятия не имею, о ком они говорят, поэтому нервно дергаю молнию на давно собранной сумке и по десятому разу перепроверяю – ничего ли я не забыла.
– Думаешь, у тебя есть шансы? – закатывает глаза Арина.
– А ты думаешь – нет? – Ольга, некоронованная королева нашего детского дома, зло сощуривается. Она не любит, когда кто-то посягает на святое – ее мечты. Мечты у нее, в отличие от меня, грандиозные.
– Да вокруг этого Галича такие бабы вьются – модели там всякие и актрисы, что у простых девчонок, вроде нас, нет никаких шансов. Да и вообще – он давно женат, – вынимает козырь из рукава Арина.
– Жена – не стенка, подвинется.
– Ой-ой, девочки, кажется, кто-то подъехал! – кричит с подоконника Ника. Я сжимаю в кулаки дрожащие руки. Во мне ведут борьбу настолько противоречивые эмоции, что голова идет кругом. С одной стороны, я ни о чем так не мечтала, как о том, чтобы вырваться из этого места. С другой – я никогда так не боялась остаться одна.
– Кто? Ну, кто подъехал? Что за тачка хоть?
– Не видно! Он, наверное, ближе к магазину припарковался. У нас-то опять не чищено.
– Ничего, в калитку-то он войдет. Там мы его и засечем.
Закидываю на плечо сумку и замираю, стараясь дышать размеренно. Но тут мои старания идут прахом, потому что Ника начинает громко визжать:
– Это он! Галич. Нет, вы только представьте! Помяни черта – вот он. Ну, дела!
– Да ладно… – недоверчиво тянет Ольга, отталкивая Нику с ее наблюдательного пункта. – Ну, Тайка, зараза! Неужели он за тобой?
Пожимаю плечами – откуда мне знать? Никто не посчитал нужным поделиться со мной этой информацией. От мысли, что совсем скоро мне предстоит встреча с абсолютно незнакомым мужчиной, сконцентрировавшаяся в животе дрожь стекает вниз по рукам и перекидывается на ладони. Меня трясет, как эпилептика. Вцепляюсь в ремень от потасканной спортивной сумки в надежде скрыть волнение.
– Пойдемте вниз! Вдруг удастся кинуть ухо. Тайка, да отомри же! Топай, что ты застыла, как соляной столб?
Девчонки стайкой проносятся к двери, я же, с трудом передвигая ноги, плетусь за ними. На выходе из комнаты, где я провела последние пять лет, оборачиваюсь. Справедливости ради стоит заметить, что годы здесь не были таким уж адом. Детский дом, в который я попала, слыл образцово-показательным заведением не понапрасну. Мне не приходилось сталкиваться с какими-то ужасами, о которых обычно болтали, стоило только затронуть тему сиротства. Просто это место у меня всегда ассоциировалось с потерей. Потерей всего, что для меня было важно – родителей, дома и всей моей прежней жизни.
– Он поднимается по лестнице! – громким шепотом замечает Арина, свесившись по пояс с перил. Другие девочки глупо хихикают и толкают друг друга в бока. Происходящее со мной им кажется настоящим приключением. Каким-никаким событием в их мире, где ничего не меняется. Даже меню.
Затаившись, мы дожидаемся, когда темноволосая макушка моего будущего наставника скроется из виду, и на носочках несемся вниз.
– Он не запер дверь.
– И что?
– Что-что! Иди… Или тебе неинтересно?! – ускорения мне придает ощутимый тычок в спину. Я пролетаю мимо двери. Осторожно заглядываю в кабинет заведующей. Шурочка сидит за столом. И как раз-то ее я вижу очень хорошо. Чего не скажешь о ее посетителе.
– Вот… Таечка Шестакова, – говорит Шурочка, выкладывая на стол мое личное дело. – Прекрасная девочка. Умница. К нам попала пять лет назад, после гибели родителей.
– Девочка? Вы, Александра Владимировна, наверное, забыли, что мы беремся исключительно за парней.
Незнакомый голос мужчины вызывает дрожь в теле. Почему-то пропускаю его довольно странное «мы» мимо ушей и, закусив губу, высовываюсь чуть сильней. Так становится видна левая рука Влада. За окном – февраль, а он в пижонском бежевом пиджаке. Из-под манжеты выглядывают стильные, наверняка ужасно дорогие часы. И хоть я все так же не вижу ничего кроме этого, перед моими глазами выстраивается гораздо более детальная картина. Картина красивой жизни, которой, судя по всему, живет этот человек.
