Айна бежала сквозь ночь.
Падала. Поднималась и снова бежала, увязая по колено в снегу.
Они приближались.
Она не видела их, но чувствовала. Серые размытые тени, бесшумно скользящие в темноте. Обрывки тумана…
Налетевший ветер свалил ее с ног.
Айна упала, перекатилась и тут же вскочила.
Нельзя оставаться на месте. Нельзя! Нужно двигаться и только вперед. Пока у нее есть силы бежать – есть шанс спастись.
Пусть ничтожный, пусть рискованный, но все-таки шанс.
Иначе – поймают.
Впереди сквозь пелену снега показались огни. Бесформенные желтоватые пятна.
Айна выдохнула, выравнивая дыхание, и ускорила бег. Еще рывок – и вылетела к ограде.
Путь преградил забор из частокола чугунных пик, украшенных острыми наконечниками. Он простирался в обе стороны, насколько хватало глаз, и терялся в метели. Ни обойти, ни перепрыгнуть. За ним, метрах в двадцати, темнел спасительный дом.
Жилище.
Там люди.
Там свет и тепло.
Сверху на Айну смотрел глазок крошечной камеры. Она бы ее не заметила, если бы не мигающий огонек.
– Эй! – девушка помахала руками. – Откройте!
Камера работала, записывая все, что происходит в радиусе нескольких метров. И такие камеры подмигивали вдоль забора, насколько хватало глаз.
Немного отдышавшись, Айна повторила попытку:
– Пожалуйста! Меня кто-нибудь слышит?!
Раздалось шипение динамика, и сухой мужской голос недовольно изрек:
– Хозяин не принимает. Уходите.
Она растерянно отступила на шаг.
А чего ожидала? В этом квартале живут богатеи. Они не боятся ночных призраков. Между ними и порождениями кошмаров стоит крепкий охранный контур. Даже сейчас он потрескивает и искрится на концах острых пик.
– Откройте! Пожалуйста! – Айна схватилась за решетку и затрясла изо всех сил. Грохот железа перекрыл ее голос. – Позвольте хотя бы пройти за ворота. У вас есть охранный контур. Позвольте остаться во дворе до утра!
– Хозяин не принимает.
С тихим щелчком переговорное устройство отключилось. Глазок камеры тоже погас.
Девушка замерла. Она задрала голову вверх, все еще на что-то надеясь. Но изнутри уже поднималась волна леденящей паники.
Это все. Это конец.
Она не доживет до утра. Такая нелепая смерть…
Горло сдавили слезы.
Айна обреченно развернулась спиной к воротам и сползла вниз. Прямо в снег. Сжалась, надеясь хоть так сохранить остатки тепла в коченеющем теле. Спрятала в рукава озябшие пальцы. Нахохлилась.
Утром кто-нибудь выйдет и найдет ее труп. Или то, что от нее оставят Псы Тенганара.
Что ж, сама виновата. Каждый в Ермене знает: когда наступает полярная ночь, на улицы города выходят чудовища, а матери прячут своих дочерей. Потому что хищных тварей притягивает запах невинности.
***
– Джино, кто там?
Тихий, чуть хрипловатый голос нувэра Хасселя заставил охранника внутренне вздрогнуть.
Опять не уловил его приближения!
Джино обернулся вместе с креслом.
– Побирушка какая-то, мой нувэр. Она не стоит вашего внимания.
Бесстрастный взгляд Хасселя скользнул по экранам. На сотую долю секунды впился в фигурку, съежившуюся под воротами. И, не задерживаясь, не проявив ни единой эмоции, мазнул по охраннику.
– Впусти. И проводи в каминный зал.
– Но…
– Выполняй.
Нувэр вышел, ступая бесшумно, как большой хищный кот. А Джино замер с раскрытым ртом, подавившись собственными словами.
Вот уже три года он работает в этом доме. И за все это время нувэр Хассель ни разу не повысил голоса, ни разу на его холодном лице не проскользнуло ни единого чувства. Истинный элохим – бесшумный, бесстрастный и беспощадный.
Порой охраннику казалось, что его хозяин – машина, одна из тех механических кукол в оболочке из синтетической кожи, которых выставляют в витринах дорогих бутиков.
И в то же время было в нем что-то пугающее. Что-то такое, от чего у взрослых мужчин при виде него кровь стыла в жилах.
Никто не знает, откуда пришли элохимы. Просто однажды в разных местах Земли над самыми крупными городами открылись порталы, из которых шагнули загадочные существа, так похожие на людей и в то же время превосходящие их во всем. Сильные как титаны, красивые как ангелы, коварные и ненасытные как демоны. Самое страшное человеческое оружие оказалось бессильно против них.
Это случилось в начале двадцать первого века.
Кто-то из СМИ назвал пришельцев элохимами за сверхчеловеческие способности, и это название прижилось. Но сами они называют себя иначе.
В короткие сроки элохимы захватили все страны, уничтожили военную мощь и многие технологии, отбросили человечество в девятнадцатый век, стерли границы и ввели свои правила. Они упразднили войны, болезни и голод. Запретили деление на страны, нации и языки. Отменили религию и традиции. Люди стали едины. На Земле воцарился мир, но…
Человечество стало пленником в собственном доме.
С тех пор прошло сто лет. За это время люди привыкли, смирились, научились существовать рядом с сильным и опасным соседом. А такие, как Джино, даже не знали, что когда-то было иначе. Он родился в эпоху, когда элохимы уже правили миром.
Справившись с замешательством, охранник вернулся к панели управления.
– Слушаюсь, мой нувэр, – пробормотал сиплым голосом.
Девчонку жалко, чего уж там. Молоденькая совсем. И лучше бы ей замерзнуть в снегу, чем войти в эти двери. Но нувэру нельзя возражать, нельзя перечить…
Если не хочешь лишиться теплого места…
Рука охранника замерла над нужным тумблером, а потом решительно опустилась. Раздался щелчок.
– Входите. Вас ждут.
***
Они приближались. Красные огоньки, мерцающие сквозь завихрения вьюги. С каждым ударом сердца они подбирались все ближе.
Айна чувствовала, как они подступают, как ледяные щупальца проникают под куртку, под кофту, оплетают тело колючей проволокой, трогают кожу острыми иглами…
Она закрыла глаза.
Не видеть. Не чувствовать.
Если ее судьба умереть этой ночью, то пусть это случится быстро.
Но вряд ли ей будет позволена быстрая смерть. Сначала Псы вдоволь натешатся с ее разумом, наиграются с ее страхами. Пока она сама не начнет молить их о смерти.
Если бы только она приняла предложение Фила! Сейчас была бы надежда спастись!
Псы реагируют только на девственниц. Опознают их по запаху, по каким-то флюидам. Идут по следу как ищейки, не сворачивая с пути. Они настигают жертву везде, где бы она ни была. Никакие запоры и двери не могут остановить тех, кто почуял добычу.
Разве только охранный контур. Тот самый, который сейчас мерцает над головой. Эти крошечные синие искорки – спасение, такое близкое и в то же время недостижимое. Как звезды на небе.
По щеке Айны скатилась слеза и тут же застыла крошечной льдинкой. Посиневшие губы с трудом шевельнулись, беззвучно шепча молитву.
Если она не может спасти свою жизнь, то хотя бы спасет свою душу…
В этот момент за спиной дрогнула решетка ворот. Над головой прозвучало:
