В мансарде, в комнате с выбеленными стенами и истертыми досками на полу, дешевые занавески на низких окнах тихо раскачивались от порывов ветра; за окном бушевала ноябрьская непогода; рядом с печью примостился обшарпанный черный кожаный диван, а у противоположной стены возвышался красивый старинный комод в стиле рококо с зеркалом над ним; посреди комнаты над дешевым деревянным столом, заваленным книгами и бумагами, склонился молодой человек, погруженный в работу.
В комнате царила тишина, а ветер, завывающий снаружи, только подчеркивал ее. Ничто не отвлекало работающего за столом юношу.
Белые листы бумаги быстро покрывались торопливыми строчками, он отодвигал их в сторону и брал новые. Покрытоe южным загаром молодоe лицo с благородными чертами выражало одухотворенность, темные глубокие глаза светились – он телом и душой полностью растворился в работе.
Зеленый абажур отбрасывал легкую тень на белый лоб и на тонкие четко очерченные брови, но освещенная часть лица была полна свежести и жизни.
Где-то в соседней комнате часы пробили восемь раз, но Виктор Альтен был настолько поглощен своей работой, что не обратил на это внимания. Снаружи заскрипела лестница; комнату отделяла от нее лишь тонкая деревянная перегородка, сколоченная из узких досок, так что внутри был слышен каждый звук. Раздался короткий стук в дверь, на который увлеченный работой юноша не ответил, и в комнату вошел посетитель.
– Не беспокойся, – сказал он в ответ на молчаливый кивок приветствия, которым встретил его сидящий за столом, не поднимая головы, – я подожду!
Вошедший сел на старый кожаный диван, положил рядом с собой большую мягкую войлочную шляпу и расстегнул пальто. Так он сидел неподвижно, наверное, около четверти часа.
Наконец, Виктор воскликнул:
– Готово! – и отбросил перо в сторону. Он вскочил, вскинул руки вверх, и все еще возбужденный от работы посмотрел на своего друга. – Я могу гордиться тем, что я сделал сегодня, я закончил последнюю главу, мой новый роман готов!
– Я тебя поздравляю. И ты меня тоже можешь поздравить!
Грегор встал и с необычной улыбкой посмотрел Виктору в лицо, и из-за его уродливого рта эта улыбка казалась немного саркастичной.
– Я кое-что принес тебе, – сказал он.
Грегор достал из нагрудного кармана несколько газет и указал на подчеркнутые синим карандашом строчки в отделе «Литература». Там было написано: «Пробуждение!» – Роман Виктора Альтена.
Молодой писатель немного побледнел, опустился на стул, с которого только что встал, и взял газеты. Грегор, стоя за спиной Виктора, смотрел на техт через его плечо.
Отзывы были блестящие, они содержали слова восхищения и признания известных критиков в адрес молодого, многообещающего, до сих пор неизвестного таланта. Ему! Ему одному! – У него кружилась голова – он глубоко вздохнул.
Его первый большой труд получил высокую оценку, получил признание! В этот момент на молодого автора нахлынуло чувство такого необыкновенного счастья, какое суждено испытать в этой жизни лишь немногим людям, да и то только один раз.
Внезапно он вскочил. Радость, переполнившая его, была настолько сильной, что его грудь готова была взорваться.
– Грегор, – крикнул он громко и порывисто обнял своего друга, который был на много лет старше его, носил потертый запятнанный сюртук и на его тонких губах, казалось, навсегда застыла скептическая улыбка. – Ты прочел это? Все это?
– Конечно, – ворчливо сказал Грегор. Виктор так сильно стиснул его в своих объятиях, что он чувствовал себя как осужденный, которому накинули петлю на шею. – Следствием этих облаков благовоний будет то, что теперь ты зазнаешься и станешь настолько невыносимым, что люди будут обходить тебя стороной на расстоянии мили. Это похвалы дьявола!
– Не будь так жесток ко мне! – тихо сказал Виктор, немного помолчав.
– Боже правый, ты думаешь, я ревную?
Скрестив на спине свои длинные руки и опустив голову, Грегор шаркающими шагами прошелся по комнате.
– Это было бы большой глупостью заботиться о том что скажут другие, – продолжал он, покачивая головой. – Иди тем путем, который ты выберешь сам, бери от жизни то, что хочешь ты, используй любые возможности настолько, насколько сможешь – вот мои Альфа и Омега для тебя!
– Я знаю, Грегор, что ты рад за меня, что ты гордишься мной, – сказал Виктор, улыбаясь. – Ты хотел сказать: «Суди меня по моим делам, но не по моим словам!» Ты великий реалист!
– Ты большой ребенок! – усмехнулся Грегор.
Виктор кивнул, в то время как Грегор в ответ на тихий стук в дверь громко сказал:
– Войдите!
Девушка переступила порог, прикрыла дверь за собой, но не плотно, так что из-за нее виднелась красноватая полоска света.
– Что господа хотят на ужин? – спросила она, слегка прислонившись к двери, – уже пора!
– Сначала закрой дверь и подойди ближе, Марта! – сказал Грегор. – Посмотри, так выглядит человек, которого называют писателем! – Он положил руку Виктору на плечо.
– Что это значит? – спросила девушка, смеясь, переводя взгляд с одного на другого.
С мало скрываемой гордостью Виктор взял в руки газеты, которые в беспорядке лежали на его столе.
– Мою книгу оценили, очень высоко оценили, – сказал он, и его снова охватило чувство необыкновенного счастья.
Не говоря ни слова, Марта схватила их и начала читать. Ее изящная головка с матово-блестящими светлыми волосами почти коснулась лампы, ее прекрасное лицо покрылось румянцем, ее глаза сияли под длинными ресницами, бросающими легкую тень на круглые, гладкие щеки.
При виде возбуждения, в которое новость привела Марту, Виктор разволновался еще больше.
– Ох, – наконец, проговорила девушка, глубоко вздохнув; положив локти на стол и подперев голову руками, она с детским восхищением посмотрела на Виктора. – Могу я все это рассказать Лене?
– И Лене и всем, кто захочет это услышать, Марта, – сказал Грегор, продолжая ходить по комнате. – Известность приобретается только через массы, и даже если вдруг появится новость о самом необыкновенном событии, оно останется в памяти и станет значимым только в том случае, если о нем заговорит большинство, потому что именно большинство определяет то, что впоследствии овладеет умами. Власть над умами – это прекрасная вещь – к сожалению!
Виктор стоял напротив девушки, их глаза все еще были устремлены друг на друга; ее глаза выражали восхищение и уважение, его глаза светились от счастья. Он порывисто протянул к ней руки.
