Рейс Аэрофлота сообщением Владивосток—Москва задерживался с вылетом на один час. Собственно, сорок минут уже прошло, поэтому я с нетерпением ждала дальнейших сообщений диспетчера.
Еще одна ночь в этом городе – и длительная депрессия мне обеспечена. Я, как и все цивилизованные люди планеты Земля, пользуюсь таким достижением человеческой мысли, как телевизионный приемник. И проблемы Дальнего Востока принимаю близко к сердцу. Отключили свет в школе, замкнули рубильник на предприятии, лишили электричества квартал в спальном районе… Кто не слышит эти новости каждый день? Как и все москвичи, я сочувствовала жителям Владивостока и других городов Приморья, которым объявили войну энергетики. Но сочувствовала, как москвичка. Как житель города, где электричество в последний раз отключалось, наверное, зимой сорок первого года.
Мой босс, Миша Бердман, владелец «желтенькой» газетенки «Стресс-инфо», неделю назад, отправляя меня в командировку, приказал подготовить скандальный материал об энергетических бесчинствах Центра. Это был тот случай, когда не нужно специально искать факты. Нужно просто прийти в первый попавшийся дом, расспросить о графиках отключения света, тонкостях использования печи-»буржуйки» в условиях благоустроенной квартиры и заодно узнать мнение хозяев о новом губернаторе.
К слову сказать, к своей работе я отношусь достаточно ответственно, не так, как это делают многие другие журналисты. Миша Бердман с недавних пор требует приносить ему в «клювике» тонкую, с мягкой политической поволокой, информацию. Его, кстати, уже два раза закрывали и один раз били. Били, естественно, неизвестные, впоследствии, конечно, не пойманные. Я работаю у Миши журналистом всего три месяца, поэтому нет смысла терять хорошо оплачиваемую работу из-за собственной лени и бестолковости. Бердман уже поговаривал о том, что газета расширяется и вскоре, возможно, появится ставка второго заместителя главного редактора. Всякий раз, когда об этом заходила речь, он не отрывал взгляда от высокого разреза на моем платье и беспрестанно глотал слюну. «Все в ваших руках, Татьяна Марковна, все в ваших руках»…
Все мужики одинаковы. Стоит слегка взбить перед ними прическу, как они тут же готовы повалить тебя на стол. Мне еще далеко до тридцати, одеваюсь я неплохо, короткая стрижка огненного цвета очень необычно сочетается с голубыми глазами. Я имею однокомнатную квартиру неподалеку от МГУ и «Пежо»-кабриолет в подземном гараже. За три месяца пребывания в Москве и редакции мне пришлось перетерпеть постные признания в любви от нескольких женатых корректоров, домогательства художника, и вот теперь меня рассмотрел сам Бердман. Мне смешно, потому что я знаю, кто такие настоящие мужики. На своем коротком веку я их немало перевидала, суровых, гордых, с рассеченными бровями и перебитыми носами. Мне даже не стыдно признаться в том, что у меня не было секса уже четыре месяца. Я жду настоящего мужчину. Прошли те времена, когда я пыталась отыскать своего парня, так сказать, опытным путем, по глупости часто оказываясь в чужой постели. Как правило, утром у избранника не проявлялось никаких чувств, кроме абстинентного синдрома.
Мне становится смешно, когда я вижу, как Бердман скользит взглядом по глубокой впадине на моей груди. И я знаю, что он бы многое отдал для того, чтобы я пустила его внутрь себя. Но он не понимает, что расплачивается за мои прошлые годы. Годы, которые позволили мне понять самую главную правду женщины – нет ничего важнее независимости. Право собственного выбора должно значить для женщины больше старинного права быть избранной…
Эти дни во Владивостоке стали для меня настоящим кошмаром. Косметикой приходилось пользоваться, стоя у окна и держа в одной руке зеркало из ванной. Никогда не пробовали, дорогие женщины? Это напоминает художницу, стоящую с палитрой у мольберта. Единственное утешение – рестораны. Там можно вечером посидеть при свечах и поесть нормальной горячей пищи.
Материала накопилось столько, что вместо запланированной недели я уложилась в три дня. Собрав диктофонные пленки, блокноты с записями и фотографии, я помчалась в аэропорт. Нужно поскорее бежать из этой «Страны Невосходящего Солнца». Честное слово, будто на конце света побывала и его же увидела!
Билет взяла без проблем. Очередь была, но я нацепила на кофточку бэйджик с надписью «Пресс-центр» и устроила скандал у самой кассы. Жизнь научила меня быть актрисой. Могу неожиданно для всех заплакать, а могу устроить бузу. 37-й ряд, место у окна, слева. Аэробус «А-310». Господи, когда я увижу родное Домодедово?..
Если вылет состоится без очередной задержки, то в Белокаменной я окажусь уже в половине пятого. А пока я рассматриваю тех, кто полетит со мной. И вот уже добрых четверть часа не могу оторвать взгляд от парня, сидящего через два ряда от меня. Он сидит лицом ко мне и смотрит вверх. Там, под потолком аэровокзала, закреплен телевизор. Характерный шум и мужской монолог в приемнике дает возможность безошибочно угадать содержание передачи – идет футбольный матч. Господи, как я уважаю мужчин, которые любят спорт хотя бы на таком уровне! Однако если меня не обманывает зрение, этот парень занимается спортом не только у экрана. Широкие плечи, спокойный взгляд. Он знает цену себе и своим возможностям. А я знаю цену его вещам. Черный кожаный пиджак – около трехсот долларов, туфли – около ста. Короткая прическа, как у футболиста сборной Англии. Я видела того футболиста по телевизору. Бэкхем, кажется. Не нужно думать, что я футболом увлекаюсь. Я увлекаюсь красивыми мужиками. В разумных пределах, разумеется.
Когда диктор объявила монотонным голосом: «Вылет рейса семьсот двадцать шесть Владивосток—Москва…», парень встал и закинул на плечо небольшую спортивную сумку. Когда же услышал окончание фразы: «…задерживается до четырнадцати часов тридцати минут», спокойно сел на место. Меня поймет любая женщина, когда я расскажу, как он сел на свое место!..
На его лице не дрогнул ни один мускул, даже тень недовольства не мелькнула! Он аккуратно поставил сумку на пол, медленно опустился в кресло, закинул ногу на ногу и поднял голову к экрану. Я смаковала каждое его движение. Он летит со мной. Внутри меня разливалось тепло – очень знакомое мне чувство…
Обручального кольца у парня нет. Сколько ему лет? Прикину на глаз… Чуть за тридцать. Может, тридцать три. Но не больше. Может, это ОН и есть…
Наши глаза встретились, и мне показалось, что он прочитал мои мысли. Настолько пронзителен был его взгляд, настолько открыт и спокоен, что я смутилась. Я! Смутилась! Парень лишь мягко улыбнулся, и некоторое время не отводил глаз. Но через мгновение уже вновь смотрел футбол. Он выдал свои чувства лишь раз, когда был забит гол. И, как я поняла, в ворота его команды. Он слегка поморщился одним глазом и усмехнулся.
