- Ненавижу! - Горячим плевком сорвалось с языка, с шипением разнеслось по пространству. Кричать нельзя, а хочется. Приходится шепотом ругаться.
- Не-на-ви-жу! - Цокотом, в ритм каблукам, стучащим по офисной плитке. В мыслях, конечно же, в мыслях.
- Ненавижу… - змеиным шипением, чтобы заглушить сдавленные смешки окружающих, что доносятся вслед. Кажется, мне, конечно же, все это только кажется…
- Ненавижу, ненавижу… - я ненавижу эти презрительные взгляды, которые меня провожают. Я ненавижу ненавидеть, но ничего не могу с этим сделать сейчас.
- Я ненавижу тебя, Владислав Хмелевский! Какого хрена ты вечно портишь мне жизнь? - крикнула, распахнув дверь его новенького кабинета. Даже не думая, чтобы стучать и спрашивать,
- Надежда… Владимировна… Что случилось? - Вот. И опять испортил. Надо же, не успел занять место, которое должно моим быть, а уже совещание с утра собрал. Как последняя идиотка, опозорилась.
- Ничего хорошего! - Помирать - так с музыкой. - Для тебя, Хмелевский…
Прошипела последнюю фразу максимально зловеще и захлопнула дверь. С той же стороны, откуда и открывала. Развернулась и почесала назад. Нет, желание скандалить никуда не пропало. Но там - люди, их наши разборки с Хмелём не касаются. Потом разберемся. Никуда он от меня не денется. А от ненависти моей - и подавно.
Часть 1. Растоптана, но не сломлена. 7 лет назад Глава 1
- Надь, вот скажи, как у тебя это получается? Что пьешь? Седативное что-то? Или препараты посерьезнее? - Подруга Аня все никак не могла угомониться. Прямо подпрыгивала на ходу, то обгоняя меня и заглядывая в лицо, то притормаживая и дергая за рукав. Я поражалась, как это ей удается: коридор универа был похож на МКАД вечером в пятницу, трафик безумный и пробки нескончаемые, это студенты неслись в столовую, как стадо бизонов на водопой. А мы с Малининой буравили этот поток по встречной. Нам в столовую было не надо. Мы оттуда валили на крейсерской скорости. И вот Анька умудрялась идти спиной назад, вклиниваясь в поток молодых жеребцов и лошадушек, при этом ни разу не запнулась.
- Ань. Я за тебя переживаю. Не мельтеши ты так. - Поймала ее за руку, оттянула к окну. - Сейчас перемена закончится, тогда и пойдем спокойно.
- А как же… - Она подозрительно прищурилась… Ахнула, осознавая… - Ты что, решила прогулять эконометрику, что ли?
- Да. А что такого? Подумаешь, всего разок и погуляем…
- Он же в свою специальную тетрадочку записывает всех, кто пропускал занятия… - «Он» - это препод, которого ненавидели и боялись все студенты нашего факультета, начиная от третьего курса и далее. Мы были на четвертом, и наши мучения с эконометрикой только начинались.
- У него есть еще одна тетрадочка, в которой отмечены студенты с самыми лучшими работами на семинарах и контрольных. Тем идет зачет автоматом. И мы с тобой в эту тетрадочку уже попали. Так что, успокойся, Малинина, и сходим хоть по пирожку на улице сожрем.
- Ффффууу! Надя! В тебе заговорила провинция! - Жеманно сморщив носов и глупо выпучивая глаза, она передразнила нашего главного врага - Любезникову Жанну. От ее пылкой невыносимой глупости мы сейчас и бежали.
- Ань, я, действительно, не есть хочу, а жрать. Слона бы умяла, не пережевывая…
Собственно, причина моего голода и заключалась в Любезниковой. Это она, будто нечаянно, зацепила своей сумкой мой контейнер с едой. Я только его разогрела и приготовилась то ли позавтракать, то ли пообедать. Иначе - никак, не с моей работой, плавно переходящей в учебу. Только собранный со вчерашнего дня лоток, только хардкор… А эта фифа напомаженная оставила меня без еды. Еще и нос двумя пальчиками зажала. Будто запах разогретых сосисок и быстрорастворимой лапши - худшее, что она в своей жизни встречала.
- Надо было козе этой драной двинуть, как следует! Чтобы больше чужой едой не разбрасывалась! - Анька, стоило коснуться этой темы, снова завелась.
- Вот еще. Руки пачкать? Оно мне надо, Анют? - Желудок заурчал предательски, напоминая, что гордость - это хорошо, но материальное в нашей жизни пока что еще никуда не делось.
- И вот как ты могла спустить это все, ничего ей в ответ не сделав? - Я еле удержала подругу, чтобы та не вцепилась в волосы главной красавице нашего курса. Да что там, Любезникова метила на «Мисс Университет», не меньше. Не все соглашались, конечно, что нарощенные сивые пакли - это билет на подиум, но Жанке было, как всегда, начхать, на чужое мнение.
- А что я должна ей сделать? Мозги добавлять - так это, прости, из области магии. А я колдовских навыков не имею… - Развела руками, показывая, что и не против бы бедолаге помочь, да вот только не знаю, чем.
- Нет. Я. Не. Понимаю, Надь! Она же тебя оскорбила принародно! Как можно на это промолчать, а? - Малинина - девушка добрая, но крайне заводная. Особенно там, где ей кажется, что проявилась хоть капелька несправедливости. А «провинция» - для нее как красная тряпка для быка. Мы же с ней, вообще-то, из одинаковой провинции и явились.
- Считай, что у меня просто стойкий иммунитет на придурков.
- Ну, как так, а? Расскажи, где взять-то его? Может, какую прививку сделать?
Этот разговор был не первым и не последним, явно. Каждый раз, когда меня кто-нибудь цеплял, а я никак не реагировала, Малинина поражалась. И я уже просто прекратила объяснять, что имея в наличии старшего брата, который издевался над тобой все детство, других придурков просто перестаешь замечать. Просто эти придурки - посторонние, цепляют тебя случайно, и совсем не знают о настоящих больных местах. Поэтому задевают лишь по касательной. Им бы у братишки поучиться, вот он смог бы преподать настоящий мастер класс, как довести Игнатьеву Надю до настоящей белочки. Правда, и с ним я научилась бороться: игнор. Просто делаешь вид, что тебе параллельно на его слова. А еще лучше - соглашаешься. Толстая безмозглая корова? Да. И что? И ничего. Не интересно сразу. А если тебя обвиняют в провинциальности, так тут и притворяться не надо. Если правду в лицо говорят, смысл открещиваться?
- Анют, ты все равно не поймешь долгий ход моей философской мысли. Реально. Просто считай, что я слишком флегматична и чересчур устала, чтобы тратить силы на каких-то Жанн…
- О! Смотри! - Малинина где-то в детстве застряла. Во всяком случае, ее талант переключаться с темы на тему слишком напоминал мне трехлетнего племянника. Тот, абсолютно так же, как и Аня, умел задавать вопрос и забывать о нем, еще не дождавшись ответа. - Хмель-то, похоже, тоже решил прогулять!
