Начало осени в Дагестане считается самым лучшим временем года. Конечно, у каждого человека свой вкус, но начало осени любят все… Некоторые говорят, это потому, что в это время в городах спелыми яблоками пахнет… Идешь по улице, кажется, и яблони поблизости ни одной не найти, а яблочный дух в городе все равно чувствуется, и днем, и ночью…
Хмурый человек, сидящий в вечерней темноте в густых кустах, прислонил к кирпичной стене автомат и вытащил из кармана большое зеленое яблоко. Яблоко зрелое, это просто сорт такой, и потому оно зеленое. И сладко-кислое. Приятно кислое, язык чуть-чуть щиплет… Зубы впились в плоть яблока с хрустом, с желанием… Второй человек, дремлющий рядом, от этого хруста проснулся, посмотрел на товарища и проглотил слюну. Ему тоже яблока хотелось, но у него застарелый гастрит, и после яблока, даже сладкого, сразу начинается изжога. Приходится себя ограничивать…
– Где же он? – не прекращая жевать, невнятно спросил первый. – Пора бы и пожаловать «стукачу» проклятому…
– Ты неправильно говоришь… – второй первого поправил. – «Стукач» – этот тот, кто сам «стучит»… А этот «тихушник» называется… Это который тихо себя ведет, скромно, понимаешь, а сам все слушает… И «стукачей» слушает… Он их сам подбирает, им платит, чтоб «стучали»…
– Кой хрен разница…
Они были разной национальности, и могли разговаривать друг с другом только на русском языке, которым оба владели далеко не в совершенстве.
– Вот это ты правильно сказал… Так и говорят… – поддержал второй, – а «стукач» – это неправильно…
– Все равно – он едет… – первый поднял кверху указательный палец и выплюнул остатки яблока. Рука нащупала автомат.
С улицы послышался звук приближающегося автомобиля. Вскоре машина остановилась напротив ворот.
– Будем встречать… – второй тоже поднял автомат, и с легким щелчком опустил предохранитель в положение автоматического огня. У первого предохранитель, похоже, никогда не поднимался в блокирующее затвора положение.
Они сидели в небольшом дворе. В доме, расположенном в глубине сада, горел свет, входная дверь была распахнута настежь, и свет из коридора ложился на крыльцо несимметричным прямоугольником. Но никто не спешил выйти из дома, чтобы встретить приехавшего. Это потому, что в доме уже побывали поздние гости. Правда, там они не стреляли, обошлись ножами. Одежда и того, и другого забрызгана была кровью. Впрочем, на камуфляже кровь почти не видна…
Автомобиль снова заурчал, уезжая. У армейских машин двигатели всегда шумные, и это знали притаившиеся в кустах люди. На армейских машинах водители меняются. А когда меняются водители, некому за двигатель отвечать. Машина, как жена, должна только одни руки знать… Но сейчас поздние гости даже радовались такому обстоятельству, потому что звук двигателя не позволит водителю услышать выстрелы и поднять тревогу раньше, чем гости покинут опасное место…
Скрипнула металлическая калитка. Она как будто специально не смазывалась, чтобы предупреждать своим скрипом тех, кто в доме живет. Жил, то есть… Глупая мера самозащиты… Кому приспичит, через каменный забор легко переберется… Без единого звука…
– Э-эй… Я пришел… – громко сказал приехавший и шагнул по дорожке, выложенной природным камнем, к крыльцу. В темноте невозможно было разобрать, кто пришел, видно было только его камуфлированный костюм.
И в этот момент две автоматные очереди вырвались из кустов, разрывая пришедшему грудь. Они сразу отбросили человека к калитке и свалили на дорожку. Стрелявшие выскочили из кустов, подбежали к нему, склонились.
– Он… Подполковник… – сказал первый.
– Он… – согласился второй и вытащил из кобуры подполковника пистолет и запасную обойму. – Это ему уже не надо…
И поднял с земли папку с документами, которую подполковник всегда носил с собой.
По тихой улице снова ехала машина. Только теперь уже с другой стороны. И убийцы выскочили за калитку, потому что знали, что машина пришла за ними…
– Как другие группы? Не слышал? – спросил у водителя любитель яблок.
– С заданием все справились… Вы закончили последними…
– Наш подполковник на службе задержался… Но задержался в последний раз… Больше он себе такого не позволит…
Все трое засмеялись…
На углу, где не горели фонари, и кусты были густыми, машина на несколько секунд остановилась, и убийцы выбросили автоматы и ножи, сняли с себя маски «ночь», окровавленные камуфлированные куртки, перчатки и отправили их вслед за оружием… Обыкновенные кожаные куртки лежали здесь же, на заднем сиденье. Теперь бандитов узнать было трудно…
Дальше машина двинулась не спеша…
– Уведите задержанного… – вислоусый подполковник милиции устало махнул рукой.
Один из конвоиров шагнул к человеку, которого только что допрашивали, жестом потребовал руки убрать за спину и защелкнул на его запястьях наручники. Второй стоял в дверях, дожидаясь окончания процедуры. Все привычно и отработано до мелочей. Подполковник даже не смотрел за работой конвоиров.
Поднялся и адвокат, присутствующий на допросе, – самодовольный, сытый, с легким запахом спиртного, представитель большой когорты адвокатов, пользующихся в последние годы популярностью. Раньше, в советские времена, адвокаты всегда казались подполковнику худосочными и голодными. Теперь времена переменились. Да и подполковники в советские времена большей частью объемом живота не славились. Теперь это случается чаще…
Адвокат стал собирать в кожаную папочку документы, но делал это долго, подчеркнуто долго, и подполковник с удовольствием понял, что адвокат дожидается, когда его подопечного уведут, чтобы сказать что-то следователю наедине. Следователь любил такие разговоры, и потому почувствовал, как настроение начинает улучшаться.
Задержанного увели. Адвокат голову поднял и рот уже, было, раскрыл, но тут телефон зазвонил. Подполковник сердито снял трубку.
– Володя, это я… – знакомый голос говорил торопливо.
– Говори, говори… – подполковник еще больше поторопил говорившего. – У меня допрос идет… Побыстрее…
– Встретился, обговорил… Они хотят сначала только один контейнер… Через месяц обещают забрать второй…
– Когда назначил?
– Завтра утром…
– Плохо… У меня график напряженный… Ладно, я отменю допросы… В котором часу?
– В десять…
– Значит, в девять будь у меня…
Подполковник положил трубку и посмотрел на адвоката, взглядом показывая, что он готов его выслушать.
– Владимир Михайлович, – адвокат всем своим видом показывал небывалое смущение, разве что ногой по полу не елозил. Но смущение это было наигранным и даже слишком, как показалось подполковнику.
– Говорите, говорите, время уже позднее, мне домой пора… А завтра день тяжелый…
– Владимир Михайлович… Я думаю, мы с вами можем договориться по этому вопросу…
