– Наполеон! Полли! Поляй! Полиней! Полиназий! Полумний!Прохожие с удивлением оборачиваются на меня, лихорадочно несущуюся по дороге и размахивающую над головой длинным кожаным ремешком. Некоторые в след мне откровенно смеются и крутят пальцем у виска. Но мне некогда обращать на них внимание. Мои ноги несколько раз разъезжаются в стороны на заледеневшем асфальте, и если б не многолетние навыки катания на коньках, помогающие мне удерживать равновесие, я давно бы уже расквасила себе нос, колени или поломала бы руки и ноги.
– Полли! Поликон! А ты ж, паршивая собака! – не выдерживаю я, но вовремя успеваю прикусить язык – нельзя ругаться, я ведь теперь городская леди. Пусть в столице я временно, но это не важно. Самое главное сейчас – поймать эту несносную собаку, которая совсем, ну абсолютно меня не слушается. Сорвалась с поводка и умчалась за несколько кварталов со скоростью бешеной ракеты, и вот я бегу за ней как ненормальная и безуспешно пытаюсь поймать.А ведь начиналось всё так тихо, мирно, спокойно…Стою я перед нашим директором аграрного колледжа, потупив глазки, а он, опустив очки на нос, читает письмо, присланное ему из городской администрации.– Ты же знаешь, Маслова, как сложно потом тебе будет наверстывать учебную программу, – произносит он и смотрит на меня так, словно я от него что-то скрываю. – А что, у твоей тёти совсем-совсем никаких родственников там нет? Некому помочь что ли, кроме тебя?– Так-таки и некому, – потупив взгляд, хмуро отвечаю я. – Там же написано, Игорь Владимирович…– Да-да, я вижу, тяжелая внутриполостная операция, требуется тщательный послеоперационный уход, круглосуточная сиделка… А ты уверена, что справишься? Может, им лучше нанять профессионального работника?Я поднимаю глаза и смотрю на него, как на ненормального. Да он на моем месте разве упустил бы возможность пожить хоть немного в столице? Даже если большую часть своего времени мне придется пробыть сиделкой в больничной палате, я всё равно согласна!– Учебную программу я наверстаю, – искренне обещаю я, и мой голос звучит почти убедительно. – Возьму с собой учебники, буду заниматься ежедневно… Тётя одинокая, пожилая, детей и других родственников у неё нет… А сиделку нанимать, сами знаете, как сейчас дорого…– Ладно, Маслова, так и быть, поезжай. Засчитаем это тебе как сельскохозяйственную практику.И я поехала.Мама щедро выделила мне в поездку треть своей последней зарплаты. Плюс я получила стипендию сразу за два месяца вперед. А когда у меня в кармане более пяти тысяч, я чувствую себя ужасно богатой. Поэтому я слегка высокомерно посматривала на мелькавший за окном город – встречай меня, столица, вот она я!Знала бы я, какими сюрпризами встретит меня столица…Тяжелобольная тётя, безмерно страдающая и лежавшая, согласно последнему письму, чуть ли не в коме после тяжелой внутриполостной операции, встретила меня у дверей в полном боевом макияже, длинном вечернем платье и с двумя красными чемоданами на пороге.– Я улетаю в Париж... гм… на важную конференцию, – сразу сообщила она, в то время как я безмолвно таращилась то на её гламурное платье с открытым вырезом, то на кусок роскошного интерьера квартиры, виднеющийся в проеме дверей. – Так, Аня, слушай меня внимательно и запоминай, дважды повторять не буду. Тебе нужно пожить тут несколько месяцев и присмотреть за квартирой. Твоя комната вот там, возле ванной, постельное белье я приготовила. Пылесосить пол два раза в неделю, пыль и влажная уборка – ежедневно. Книги не переставлять, посуду не бить, дорогие шампуни и духи не переводить, друзей не приглашать, ключи не терять, с соседями не сплетничать. Когда уходишь из дома, окна все закрывать, свет выключать. Продукты бери какие хочешь, я там оставила тебе кое-что в холодильнике. На моём рабочем столе, где документы, ничего не трогай! Ну и самое главное – тебе нужно будет гулять с Наполеоном.– С кем? – жалобно выдавила я.И похоже, сюрпризы для меня только начинались!
АлександрПорою судьба преподносит нам сюрпризы, которых мы не ждем и не можем предвидеть. Вроде сначала всё идет размеренно и спокойно, и ничего не предвещает перемен. Ты расслабляешься и не ждешь ничего особенного, так, просто плывешь по течению, изредка поглядывая по сторонам. Если б я только знал, что один-единственный мимолётный случай может всё свернуть наперекосяк. Или же наоборот, направить течение жизни в правильно русло. Чтобы понять это, мне пришлось вернуться в тот далекий день, с которого по сути всё и началось.Я, как обычно, ожидаю на тренировку свою партнершу, и ожидание мое превышает все разумные границы. Один неизвестный философ как-то сказал, что бесконечно можно делать только три вещи: смотреть на огонь, на бегущую воду и на то, как работает другой человек. В моем случае можно было б добавить, что также бесконечно ждать, пока моя партнёрша Валентина наконец-то переоденется и соизволит явиться на нашу тренировку.Похоже, я начинаю терять терпение, потому что кончики моих пальцев непроизвольно выбивают нервную дробь по перилам борта, возле которого я стою, облокотившись. Сколько ж это может продолжаться?И вообще, сколько времени требуется особи женского пола, чтобы переодеться? Ведь мы приехали вместе, и я самолично помогал ей сегодня утром одеваться, как впрочем, и в любое другое утро с того самого дня, как мы стали партнерами – как на соревнованиях, так и в жизни. Поэтому точно знаю, что под светлой шубкой у нее только обычный спортивный костюм. Неужели это так долго – снять зимнюю одежду и повесить ее в шкаф? Мне, например, хватило одной секунды. А теперь я снова жду. И жду, кажется, целую вечность, а она все никак не появится.Яркий свет софитов неприятно режет глаза, поэтому я стараюсь не смотреть вверх. Как же меня раздражает этот яркий слепящий блеск! А еще это вечно звенящее эхо, разлетающееся резонансом в воздухе от каждого негромкого слова. Прищурив глаза, невольно сравниваю этот роскошный зал с моими родными пенатами, где я тренировался с самого детства до момента, пока не решил перебраться в столицу. Да, дома было меньше пространства, мне приходилось часто наталкиваться на других спортсменов, но зато там не было этого будоражащего эха и утомительно яркого освещения.Чтобы настроиться на предстоящую тренировку, опускаю глаза вниз и взглядом проверяю, все ли в порядке с моими коньками. Для фигурного катания особенно важно, чтобы шнурки всегда были плотно завязаны. С детства меня приучили завязывать их крепко-накрепко, что я и делаю теперь всегда с особой тщательностью. А ведь шнурки, как и галстуки, имеют свойство развязываться в самый неподходящий момент. И если ты в этот момент летишь со скоростью в двадцать километров в час, то встреча лица с ледовой поверхностью явно не принесете тебе ничего хорошего. А перед грядущими соревнованиями это вообще может испортить все планы, чего я, конечно, не допущу.Наклоняюсь, чтобы в сотый раз все проверить. Наверное, я немного перестарался, поскольку вообще почти не чувствую своих ног. Да сколько ж еще можно ее ждать?? Надо будет снова пожаловаться Борисовой, пусть пропесочит ее как следует….Наконец, я вижу её силуэт издали. Не прошло, как говорится, и года. Устало улыбаюсь ей и показываю, что пора бы поторопиться.Но Валентина явно не спешит. Медленно, с чувством собственного достоинства, она делает широкий полукруг. Похоже, она захотела немного размяться перед началом тренировки, и я молча наблюдаю за ней. Ее ловкое и спортивное тело безукоризненно выполняет самые сложные элементы. Несколько раз она делает взмахи руками, словно балерина, порхая над поверхностью льда легко и невесомо. Другие спортсменки отступают, освобождая ей путь, останавливаются и пристально смотрят, пытаясь запомнить каждое ее движение.Валентина Кузнецова... Это имя много значит в мире фигурного катания. В прошлом году – серебряная чемпионка России. Одна из самых перспективных танцовщиц нашей сборной. В этом году я впервые буду выступать вместе с ней на квалификационном турнире, и, как постоянно твердит мне Борисова, я ни в коем случае не должен её подвести. Но я и не подведу. Не для того я приехал в столицу из самой дальней глубинки – глубже, как говорится, неоткуда – чтобы проиграть. Победа нужна мне как воздух, ведь именно она сможет дать мне долгожданный путь к свободе…Наконец Валентина подъезжает ко мне. Я слегка опускаю голову и вижу в ореоле света её улыбающееся напудренное лицо. Она довольна собой и, кажется, рада снова меня видеть.У Валентины тонкие черты, полные губы, светлые волосы и длинная челка, спадающая на лоб. В ушах сверкают хрустальные сережки, и свет софитов переливается в них разноцветными радугами.– Как ты долго, – укоризненно произношу я. – Ты же знаешь, у нас осталось совсем немного времени.Валентина лишь пожимает плечами. Выражение ее лица моментально меняется – она обижается и хмурится. Затем она надувает свои красивые губки и ни слова не говоря тянет меня вперед, на середину катка. Мне хочется ее шлепнуть, но я сдерживаюсь, понимая, что здесь и сейчас это будет неуместно. Вот ночью, когда мы останемся наедине…Мы двигаемся синхронно и повторяем несколько заученных движений танца. Я ощущаю привычное покалывание в коленях. Ноги послушно несут меня вперед по скользкому льду. И моя досада постепенно заменяется чувством восторга от собственной силы и от грациозности моей профессиональной партнерши.Валентина катается так легко и непринуждённо, словно она родилась в коньках. Едва касаясь льда, она летит вперед, расставив в стороны руки, а затем изящно прогибается, подхватив ногу и, растянувшись в шпагате, высоко поднимает ее над головой.Другие спортсмены расступаются, уступая нам дорогу. Кое-кто даже негромко аплодирует. Некоторые знакомые кивают мне, но в основном все смотрят на Валентину – ну да, конечно, она же местная знаменитость, в отличие от меня. Но это временно, скоро и моя звезда засверкает так же ярко на этом небосклоне.Наша пара «Северцев – Кузнецова» уже заявлена на участие в ближайшем чемпионате. И уж там я точно смогу показать всё, на что способен! Борисова говорит, что у нас отличные шансы выйти в фавориты. На первое место мы, разумеется, не претендуем, но кто знает, кто знает…Впрочем, имя Валентины уже дает нам неоспоримое преимущество – мы катаемся там, где захотим, и другие спортсмены уступают нам лучшую часть ледового зала.Сегодня мы репетируем нашу обычную танцевальную программу. Рука Валентины крепко зажата в моей, и я ловко веду ее по льду в ритме музыки, которая звучит только в моей голове. Раз, два, три. Раз, два, три…Каждое движение моей партнерши безупречно. Она словно отличница, выполняет всё строго по учебнику. Уверенно. Четко. Предсказуемо.В какой-то момент я делаю резкий рывок, приподнимая Валентину над собой – и вдруг пугаюсь, не ощущая в своих руках её привычную тяжесть. Словно она сделана из воздуха…Как такое возможно? Я удивленно осматриваюсь и вдруг понимаю, что вместо Валентины рядом со мной едет совершенно незнакомая девушка.Моя рука сжимает ладонь незнакомки. Я с удивлением подношу ее к своим глазам и понимаю, что впервые вижу эти тонкие пальчики с розовым маникюром. По сценарию танца, мне приходится слегка приобнять незнакомку, наши лица оказываются рядом, и я четко вижу перед собой ее юный профиль с блестками на губах и ярким девичьим румянцем. Кто она такая? Как она здесь оказалась?К сожалению, у меня нет ни секунды на раздумья. По программе у нас сейчас сложная поддержка, и мы мчимся вперед, не останавливаясь. Девушка доверчиво опирается на мою руку, и от каждого движения ее тонкие косички забавно прыгают по плечам. Она не смотрит на меня, но в какой-то момент слегка поворачивает голову и бросает на меня короткий лукавый взгляд. Её темно-карие глаза невероятно большие, в них словно плескается растопленный шоколад. А затем она резко отстраняется, отпускает мою руку и делает умопомрачительный прыжок.Ее ноги отрываются ото льда, и она вспархивает вверх – легко и медленно, как бабочка. Но я-то знаю, что такой стремительный прыжок всегда предшествует самому неприятному падению…. Я видел такое уже много раз на тренировках и не могу допустить, чтобы эта неопытная бедняжка разбилась.Я делаю отчаянное движение, чтобы удержать ее от неминуемой ошибки – но мои пальцы проходят сквозь ее тело, словно я пытаюсь поймать невесомый призрак. От неожиданности я вскрикиваю и… с ужасом просыпаюсь.
