Глава 1. Предисловие к истории: гроза, чтоб её…
Закончив очередной тяжелый день в педиатрическом отделении детской городской больницы, где работаю неонатологом, собираюсь домой. Все процедуры проведены (определила назначения), карты пациентов заполнила, указания медперсоналу даны всем, даже моей любимой сменщице Анне. Всех проверила, все на местах. Всё, как всегда. Работа мне моя нравилась, люблю помогать ребятишкам и их родителям, которые, откровенного говоря чаще мешают, чем помогают мне. В мои обязанности входили малыши до года. От напряжённого графика и стрессов за 10 лет непрерывного труда в отделении, я понемногу начинала уставать. Но, ничего не поделаешь, такая уж у нас – медиков работа. Зарплата у меня тоже не фонтан, но для одинокой жизни хватает. Почему одинокой? Да как – то позабыла я на целый прошедший год о личной жизни. Да и к своим 32 годам я так и не обзавелась семьёй, хотя и жила отдельно от своей капризной и сварливой матери.
– Уже уходите, Наталья Борисовна? – спросил у меня охранник Андрей. Парень молодой, довольно симпатичный, высокий, статный и…холостой. Мне бы его 23 года! Я бы с ним оторвалась. «Эх, не мой возраст» – вздыхаю я, когда вижу его каждый раз на охранном посту. Детьми не интересуюсь в таком ракурсе.
– Да, Андрюша, – отвечаю, весело улыбаясь. – Мне пора. В магазин ещё надо. А тебе счастливо отдежурить!
– Спасибо, Наталья Борисовна. Только вы поосторожнее, – Андрей предостерег меня. Раньше я за ним этого не замечала.
– В каком смысле? – не поняла.
– На улице дождь хлещет и гроза… – поясняет он.
– Ничего, не сахарная, не растаю. А грозы я не боюсь, – засмеялась я в ответ. – Да и не далеко мне до дома, Андрей. Добегу уж как-нибудь пару кварталов и в магазин. Но, всё равно, спасибо за беспокойство.
– Ладно, тогда до завтра! – ответил Андрей своей приветливой улыбкой.
– Тогда, до свидания, Андрюша, – по привычке обращаюсь к нему, как к одному из своих маленьких пациентов. Я накинула куртку, нахлобучила капюшон и раскрыв зонтик, вышла из дверей больницы на улицу.
Вот, чем был плох наш провинциальный городок, так это тем, что здания расположены, то близко друг к другу, то далеко! Кто так строит вообще? Иной раз, чтобы добежать от одного здания к другому, надо пересечь пустырь. А уж потом, по пустырю к автобусной остановке или другим домам. Дождь тем не менее усилился. И гроза засверкала так сильно, что я невольно вздрогнула, и только прибавила шаг. Ветер дул такой, что зонтик совершенно не помогал, так как его ломало от ветра. Ну, что за напасть! Мой дом был близко и уже виднелся на пригорке из-за другого дома. Помня о том, что в грозу, также не следует приближаться к линиям электропередач, поспешила к ближайшему дому и пошла вдоль стены. Вот, как назло, эти самые линии шли вдоль дороги, по которой домой шла и я. Дом, милый дом, совсем рядом уже.
Оставалось пройти железную забор—перегородку между домами и нырнуть во двор. Эта перегородка была поставлена, чтобы наглые автолюбители прямо со двора на дорогу не выскакивали, не создавали опасности и себе, и другим водителям, а также пешеходам. Про магазин я совсем забыла.
Так о чём я? Ах, да! Проходя мимо этой злополучной перегородки между домами, я почуяла сильнейший запах озона и гулкое гудение. Поднимаю голову и понимаю, что перед моим лицом неизвестно от куда взялась шаровая молния. Из глубин сознания достаю информацию: что я об этом знаю. Главное не двигаться. На действия моего сознания, подсознание выдаёт совершенно другую реакцию.
– О, нет… – только и успела сказать, как меня этой самой молнией приложило так, что дух вон. Или нет? В одно мгновение перед глазами пронеслась вся жизнь: детство, мать, учеба в меде, работа, маленькие радости и горести жизни. Радость – моё увлечение оригами. Я могла в свободное время часами собирать бумажные фигурки по журналу. А горести, это недолгие отношения с мужчинами, которые ничем особо хорошим не заканчивались. Обычно, расставанием.
Потом темнота, какое—то гудение в голове. Противное такое, как в трансформаторной будке. Свет и звуки резко померкли. Так, я не поняла, я умерла или нет? Через какое – то время, неожиданно для себя, стала чувствовать своё тело. Это что – то новенькое для того, кто умер. Вернулись звуки, прибавлялись один за другим. Сначала были тихими, потом звуки становились всё отчётливее и громче. Стала сильнее чувствовать тепло. Глаза тяжёлые, открываться не хотят, чтобы на источники этих самых звуков посмотреть. Первое, что пронеслось в голове: «Гроза! Чтоб её…!». Ага, уже лучше, раз думаю, значит, жива. Вспоминаю, что помню ещё. Как оказалось—всё. Ладно, попробуем двигаться. Руки—ноги на месте, а вот двигаться больно.
И ещё этот надоедливый звук: кто—то сидит рядом и тихо так причитает, как бабка старая. Хотя голосок был мужской. Судя по тембру, мужчина очень даже молодой, возможно юноша. Между причитаниями он всхлипывает и шмыгает носом. Это уже начинало раздражать. Надо уже прекращать это. Я двигаюсь и стараюсь открыть глаза, но от боли застонала. Стоп! А это вообще мой голос—то? Какой—то он …мужской, молодой, тенористый, бархатный. Это вообще, что такое? Впрочем, поразмыслить над этим мне никто не дал. Парень подскочил ко мне и схватил за руку.
– Лэр, Натаниэль! Лэр, Натаниэль! Слава Великому Дереву, вы очнулись! Я сейчас… – он спрыгнул с кровати и убежал.
«Вот же ж пакость! Какой ещё лэр? Нет, я знаю, читала, что обращение «лэр»—уважительное обращение у эльфов! И какой ещё Натаниэль? Нет, имя, конечно с моим созвучно, но всё же…Так, надо разведать обстановку!». Собрав все силы в руки – ноги, открываю глаза. О, небо! Это ещё что такое? Где я вообще? Что за комната? Судя по книгам Толкина, которыми я в детстве зачитывалась, стиль уж очень похож на эльфийский. Комната, хоть и светлая, приятная на ощущения, но не знакома мне. Из мебели: кровать большая, с широким палантином зеленого цвета, есть два кресла у кровати, есть две резные прикроватные тумбы с канделябрами. Всё ручной работы. У стены шкаф с книгами и плательный отдельно. Между ними портеров каких—то предков—эльфов. Обратила внимание, что нарисованы как настоящие. Да, способность эльфов к творчеству также верна, как их способность к успешной войне. У окна рабочий стол с письменными принадлежностями и удобный стул к нему. Ковры везде по полу. Вот и всё убранство.
Тут я понимаю, что естественная нужда гонит меня из кровати вон! Вместе с этим, понимаю, что телесные ощущения у меня несколько иные. Смотрю под одеяло…О небо! Я—мужчина! Да не простой. Эльф—мужчина! Это я угадала по тройному набору яичек и длинным ушкам! Ого! Да, шок, это по—нашему! Блин, да куда же меня занесло? Да еще и в противоположное моему собственному полу тело! Нет, конечно, в детстве я долго не желала признавать, что я девочка. При такой матери как моя, лучше быть пацаном. Но не до такой же степени! Ладно, с этим разберусь по – позже, сейчас мне надо в уборную. А тут и неприметная дверь нарисовалась…Память прошлого владельца решила разбудить свою совесть и подсказать, что это самая дверь и есть уборная. Стащив с кровати простынь, завертываюсь, иду в уборную. Другой—то одежды всё равно по близости не наблюдается. Зайдя в уборную, обнаруживаю, что есть некоторое подобие унитаза, белоснежная ванна на ножках—лапках. Славно! А тут ещё проблема: как сходить в туалет: как положено мужчине или как привыкла? Решила, как привыкла. Потом разбираться буду. После этого, сразу сработал слив. О-о! Цивилизация не на самом примитивном уровне! А это значит, не все так плохо: жизнь налаживается! Иду к зеркалу умыться. О, Божечки! Это я что—ли? Как любой эльф, довольно красив на вид, лет 20, высокий, стройный. По ощущениям, я выше, чем в прежнем мире. А далее все как в наших книгах: с надменным взглядом синих глаз, правильные черты лица, пшеничного цвета волосы, уложенные по бокам в маленькие косички и на конце в хвост. Тело у меня, хотя высокое и худощавое, как у всех эльфов, но имеется приличный пресс, кубики на животе. Развитые мускулы тела выдавали не хилую физическую подготовку. Блеск! Ушки разглядела: на месте, как положено. Самые что ни на есть—эльфийские. Славные такие: не большие и не маленькие, а главное очень чувствительные к прикосновению. Аккуратные и остренькие ушки. Да, похоже, жизнь налаживается ещё больше, пусть и не в своем мире. Правда, мордашка у меня больно смазливая. Будучи женщиной в своем мире, терпеть таких не могла. Всегда считала их маменьками сыночками, недоделанными мажорами и слабаками. Не мужчинами вовсе. А тут сама имею вид маменькиного сынка! Точнее сам! Во попадалово! И что теперь делать?
