Таша Лисовская
НЕ СНИМАЯ
ОБРУЧАЛЬНОГО КОЛЬЦА
– Не грусти, – сказала Алисa.
– Рано или поздно все станет понятно,
все станет на свои места и выстроится
в единую красивую схему, как кружева.
Станет понятно, зачем все было нужно,
потому что все будет правильно.
Льюис Кэрролл
– Анька, чем занимаешься? – Светка орала, стараясь перекричать шум проходящих мимо поездов. Впрочем, орала она всегда, даже когда все были рядом. Она вообще любит поорать, пошуметь, указывать… Светка – младшая сестра моего мужа Саши.
Впервые я ее увидела, когда Саша привез меня и моего маленького сына на «смотрины» к своим родственникам. Тогда мы еще только начали встречаться, но у Саши уже были планы связать со мной жизнь. Светка по-королевски сидела в кресле. Ее высокая худощавая фигура возвышалась над всеми присутствующими. Она скользила по мне оценивающим взглядом, ища, за что же можно зацепиться. И не смогла найти. Она провоцировала меня, пыталась сбить с мысли, подловить на чем-то, но не смогла. На эти смотрины я шла в полной уверенности в своих силах. Я знала на сто процентов, что Саша на мне женится. И никто не сможет нам помешать быть счастливыми. По сравнению с ней, Саша вел себя гораздо проще и скромнее. Нет, он не прятался по углам, и не сгибал спину, просто он не мог настоять на своем, стукнуть кулаком по столу, заставляя других делать что-то. Только когда он выпивал, он становился «крутым», вел себя вызывающе. Но и это состояние длилось недолго. Кстати, Светку алкоголь немного смягчал, но и под его влиянием она старалась всем управлять.
Они вообще разные. Сашке надо было родиться бабой, а ей – мужиком. Ее желание управлять ситуацией, навязывать свое мнение, нестерпимое желание, чтоб все было по ее, громкий голос, высокий рост, и гонор, который просто выводил из себя. Сашка был совсем другим: спокойный, медлительный, компанейский, уступчивый, мягкий. Любимец женщин, всегда готовый защитить…но, с очень мягким характером, вернее, бесхарактерный. Впрочем, меня это устраивало, а вот его родня…их было очень много, нереально много, и все суетились, орали, но Светка, естественно, была фаворитом этой скачки за внимание. Она была уверена, что если она будет всех прогибать под себя, ее все будут уважать. Глупая, хоть и взрослая. Она старше меня на девять лет, но не понимает элементарных вещей. Уважение, это, прежде всего, искренность и терпимость, и ум. Ума бы ей, побольше, а, точнее, образования, чтоб понимала, что развлечения не ограничиваются шоппингом и болтовней с подругами. Впрочем, терпимость, она всю жизнь прожила в небольшом городе. А после замужества вообще уехала с мужем в колхоз «большое дышло», где мужики квасят после работы, а бабы терпят. И вот она звонила мне с вокзала, когда приехала в Самару, чтоб встретиться с подругами.
– Я работаю, – проговорила я в трубку.
– Во сколько освободишься?
– Ну, часов в пять… – неуверенно протянула я.
– Офигеть! И не лень тебе в субботу работать?
– Тебе не понять, – хотела ответить я, но сказала совсем другое: – такая работа.
– Давай, как закончишь, меня набери.
– Ок, – я отключилась.
Никогда она не поймет мою тягу к работе. Во-первых, потому, что сама пятнадцать лет нигде не работала, прикрываясь воспитанием ребенка. А в пятнадцать лет, сплавила его к матери, которая жила в другом небольшом городе, где он поступил в училище, и с мамой и папой виделся достаточно редко. Она вышла на работу, но не любила ее, не напрягалась. А я напрягалась, нет, точнее, я очень ответственно отношусь к своей работе, переживаю, если что-то не получается, и люблю. Люблю приходить утром, открывать кабинет, проводить рукой по аппаратам, думать: сколько сегодня будет пациентов? Каких? Что у них болит? Смогу ли я их успокоить, или, наоборот, изменю их жизнь диагнозом? Я считаю такое отношение правильным. Есть профессии, в которые нужно идти по призванию, а не по престижу, по зарплате, или чему-то еще. К этим профессиям, однозначно, относятся врачи и педагоги. Я – врач. А Светка – воспитатель детского сада.
Про наш разговор я сразу же забыла. Приехала домой, накормила обедом детей, села с книжкой. Раздался телефонный звонок. Блин, Светка!
– Ну, ты чего, с работы пришла?
– Да, вот только домой доехала.
– Мы с девчонками решили немного «покультурить», давай к нам!
Честно говоря, ехать никуда не хотелось. Я знала только одну Светкину подругу, которая с юности и до сих пор любила моего Сашку. Любила она, а замуж вышла я, и двенадцать лет разницы в возрасте не помешали. Впрочем, я у него далеко не первая жена, так что, Люся, прости, не я его увела.
– Я не знаю… – неуверенно протянула я.
– Давай, приезжай, – Светка уже не просто орала, она визжала, на заднем фоне ее поддерживали еще несколько женских голосов, – только давай без машины, а то ты вечно…
– Диктуй адрес, – сдалась я. Пока я ехала в автобусе, эта сумасшедшая звонила раз пять. Как раз столько остановок до Ларискиного дома. Девчонки, в количестве четырех человек, уже были приправлены алкоголем. Я приехала на стадии «давай позвоним бывшему». Выпив рюмку водки, я откинулась на высокую спинку стула и наблюдала за происходящим. Люся, естественно, начала звонить моему Сашке. Светка – Виталику. Странно, она всю жизнь была уверена, что лучший Сашкин друг безумно влюблен в нее. «Наивная», всегда говорил Сашка. «Никогда он ее не любил, так, нравилась просто, три брака тому доказательство». Три брака, доказательство сомнительное, и, если перечитать старину Фрейда, означали бы как раз обратное, но, я тоже думаю, что не было там никакой любви. По крайней мере, такой, как у нас с Сашей точно не было. Лариска вышла из кухни звонить своему бывшему в комнату: Светка и Люська орали, стараясь, перекричать друг друга. Ленка начала строчить смс. Я выпила еще рюмку. Тепло и хмель разлились по телу. Я прикрыла глаза. Рука даже не тянулась к телефону. Я подумала: а кому из своих бывших я бы позвонила? Ни-ко-му. Нет, была пара таких, с которыми я рассталась нормально, и пара таких, о которых не хотелось вспоминать. Собственно, с арсеналом в пять мужских особей, включая мужа, я подходила к своему тридцатидевятилетию. И ни одному из них я не хотела бы позвонить. Я не люблю вязнуть в отношениях. Заканчивать их с запятой, а потом, снова возобновлять. Каждый раз все больнее ставить запятые. Каждый раз надежда, что все получится, не сбывается. Нет уж, только точки! Я никогда не вела двойную игру, потому что была патологически честной и всегда могла попасться на своем вранье. С возрастом я научилась умалчивать о каких-то вещах, обходить нежелательные темы разговоров, скользкие вопросы. Я читала много книг по психологии, и могла ювелирно переводить разговор в другое русло. И здесь я не стала бы звонить, даже если было бы кому. Нечего им знать про мою жизнь. Мою личную жизнь. Впрочем, моя личная жизнь ограничивалась моей работой. Нет, у меня не было любовника – сослуживца. Просто сама по себе работа и была моим личным, куда я никого не пускала и ревностно охраняла. Я с интересом наблюдала, как эти стареющие курицы поднимают свою самооценку при помощи мужчин, которые никогда им не принадлежали. Никогда не говорили слов любви, не касались их тел, не засыпали с их именем на губах. Если бы я позвонила, то позвонила реально бывшему, который сходил с ума от меня и так нелепо потерял. Не для того, чтоб сравнить его с Сашкой, и не для того, чтоб он сравнивал свою жену со мной. А просто, чтоб сказать: я все помню.
