История написания данного произведения несколько необычная.
В основу сюжета я положила историю, мной услышанную много раз в гостиницах или комнатах отдыха экипажей. И все рассказы в периоды ожидания вылета, или же в тесном семейном кругу авиаторов, коллег по профессии. Одни искренне верили в правдивость событий, другие сомневались и утверждали, что ничего подобного не было, а просто даже не могло произойти.…
Но, при всем спорного моменте сюжета, меня, как сочинительницу, привлекла возможность рассказать о судьбах героев сюжета, работников воздушного флота, к которым и я когда-то имела самое непосредственное отношение. И конечно же, рассказать о судьбах женщин, любви их и испытанных чувствах.
Потому сразу же оговорюсь, что в повести хоть и много реального, но и придуманного тоже предостаточно, тем более что кто его знает, о чем тогда думала восемнадцатилетняя девушка – Рита или сорокалетняя бортпроводница – Галка, кто милуясь и отдаваясь чувствам, спутникам вечным красивых женщин, таким обязательным в жизни настоящих женщин.
Спустя годы, живя и работая в Сербии, я делала попытки найти документальные подтверждения реальности выбранному сюжету. Но, ни в мемуарах, ни в официальных, доступных для прессы источниках я так и не узнала, было такое летное происшествие, или же, оно придумано досужим вымыслом бесшабашных летунов и деловыми технарями…
Хоти и ходили разговоры, о том, что все замяли, заволокители, по личному распоряжению сверху, да все об этом материалы изъяли. Просто потому, что главная виновница в катастрофе самолета – штурман, оказалась дочерью большого авиационного начальника. И ему потребовалось удалить все материалы летного происшествия, тем более что дочь его, после случившегося, уже преподавала на одной из кафедр воздушной академии в Питере.
Потому простите, если уж я напортачила, как говорится, но то, что мною списаны многие судьбы и личности героинь с реальных женщин, которых встречала и с кем работала в Аэрофлоте.
Но я вам гарантирую и ручаюсь за их подлинность. Хотя вот, удалось ли?
Ну, это вам судить, мои дорогие, не мне, а еще потому, что я лишь фантазирую, где-то вспоминая, а где-то и придумываю.. Ну что же вы хотите, от красив…., простите, сочинителя,, хотя и женщины. За то вы меня простите, а я за это вам, раскрываю свою книгу…
– Да где же эта глядища! – ругался матом Михалыч, скрежеща зубами.
– Борт 856 ответьте! Почему не заказывайте буксировку и не запрашивайте время на предварительный? – снова неприятно и резко послышалась в наушниках. – Повторяю, почему не….
– Я борт 856. Успокаиваю пассажира. Пьяного успокаиваю. Работаю, работаю, принял меры! Докладываю, что через десять минут запрошу готовность на буксировку и исполнительный. – Щелчок отключения связи дает Михалычу еще какое-то время на раздумье.
– Ну, что ты с ней возишься, Михлыч? Я бы на твоем месте, – встревает второй пилот, Колька…
– Вот когда ты сядешь на мое место, тогда и будешь принимать решения! А пока я командир и я принимаю решения!
– Михалыч, – со щелчком, теперь уже подключается Валерьян, или его как все называли на борту и в быту— Колдун Он, бортинженер Ил-18 бортовой номер № ….5 856 ….ольского авиаотряда.
– Да ну ее, брось! —в сердцах высказывается Колдун, – сдай ты ее, шалаву, к чертовой матери!
А это та, кого три члена экипажа и два бортпроводника напряженно ожидаем с самого утра. Она тоже член нашего экипажа и к тому же она у нас штурман.
– Эх, глядь! – снова ругается Михалыч, – ну говорил же я им, говорил, что психологически мы несовместимы, ведь доказывал!
– Значит, плохо доказывал! – снова умничает Колька с места второго пилота. А это место справа и от того их называли: – «Правочками».
– Да иди ты!… – огрызается командир, – иди к ним и докажи, что баба на борту, да еще в кабине самолета…
– Борт 386, почему не запрашивайте буксировку? Ответьте!
– Ну, вот же, глядь! – уже и не говорит, а ревет во весь голос Михалыч, отчего Галочка Погорелая, старший бортпроводник вздрагивает за дверью кабины в своем служебном отсеке.
Она хоть и понимает его состояние, но так же нельзя ведь! Ведь нам еще несколько часов предстоит вместе напряженно работать в полете и сажать машину! А с другой стороны, в самом-то деле, что она себе, эта заносчивая вертихвостка себе позволяет? Это надо же, такого спокойного и рассудительного мужика как Михалыч, вывела из себя и так его разозлить, что он уже во весь голос орет в кабине благим матом. Да и где ж она?
Выглянула в проем входной двери, за которым все еще просматривался аэродромный трап автоподъемника. Он как припал к нашему борту час назад, так все еще стоял, обреченно ожидая подхода последнего члена нашего экипажа.
А то, что Валька, или как она себя называла Валентина Ивановна или же, как любила сравнивать себя с Терешковой, первой космонавткой Союза, да что там Союза, Мира! Так вот, эта Валька, действительно нагло и в открытую глядовала, а сейчас снова и в который уже раз опаздывала… Да ведь не просто опаздывала, а срывала наш вылет!
Вылет срывала и вместе с ним и нашу квартальную премию. А ведь я так надеялась на этот четвертак! К тому же все деньги сейчас я откладывала к выходу на пенсию.
Да! На пенсию…
Подумать только, мне сорок пять, а что я видела? – говорила о себе Галина. Одни взлеты и посадки, гостиничные койки с дурацкими панцирными сетками, на которых проваливалась не раз так, что на следующий день болела поясница как перед месячными.
Да, некстати вспомнила… В последнее время с моим здоровьем происходило что-то такое профессиональное по женском линии. То какие-то боли, особенно когда приходилось загружать контейнеры с бортовым питанием, то месячные скачут по календарю… А это уж никуда не годится, потому… Ведь так и залететь недолго.
Пробовала говорить об этом с Эдиком, но тому как-то все на меня не хватало времени. А жаль, ведь если так пойдет и дальше, то я ему вынуждена будет отказать в ближайшем времени. И что тогда? Она уже не раз этот вопрос себе задавала… Мало того, что заканчивала летную работу, так еще и лечится надо было, как следует, а не скрывать это от своего молодого любовника!
Скажешь тоже мне, любовника? А что, не любовника, что ли? Подумала и задумчиво замерла в своем привычном для нее отсеке бортпроводников…
И как-то от всего неопределенного у нее уже в который раз за это утро совсем испортилось настроение.
