Казалось, девушка в подвенечном платье стоит над бездной, но он знал – позади еще несколько метров пологого спуска и проржавевшие перила на краю крыши.
– Ира, постой, – почти шепотом попросил он, боясь испугать.
– Не подходи! – предупредила она, отступая на шаг.
– Иришка, послушай, я не виноват! Я пытался… Но не успел. Иришка, ну прошу тебя…
Бессвязно вымаливая прощение, он осторожно приближался, а железо под ногами предательски гремело.
– Не подходи, убийца! Ненавижу!
Он не остановился, она беспомощно оглянулась назад и вдруг… Всего пять шагов, и юбки распахнулись лебедиными крыльями. Денис рванулся вперед, вмиг достиг края и перегнулся через перила. Он еще успел увидеть, как кувыркается белое облако, и услышал свой отчаянный крик:
– И-и-ра-а-а!
Пало-Альто, Калифорния, США, 2014
Дэна пружиной приподняло с подушки. Дрожащей рукой он утер холодный пот со лба, прижал ладони к онемевшему, будто чужому лицу, выдохнул и спустил ноги с кровати.
– Опять? – пробормотала Роуз, поворачиваясь к нему и с трудом разлепляя глаза.
– Да, – на ходу бросил он, направляясь в туалет.
Спустя пару минут он стоял под прохладными упругими струями, постепенно приходя в себя. Выключив кран, яростно вытерся полотенцем, изгоняя остатки ночного морока. Зеркало отражало усталое, будто не спал всю ночь, лицо. После кошмара у него всегда такое. На смуглом лбу заметны морщины – возраст. Две складки по сторонам рта тоже не молодят. Русые с проседью волосы здорово отросли. Подумав о том, что надо подстричься, он вышел в спальню.
Часы на тумбе возле телевизора показывали 5.15. Еще целый час. Вернуться в постель? Теплая со сна Роуз прижмется… Он прислушался к себе и понял, что не хочет. А она точно захочет, посчитает своим долгом пригреть, успокоить, мало того – поговорить. Нет, лучше пересидеть на кухне.
Осторожно, опасаясь разбудить подругу скрипом ступеней, он спустился вниз. Включил телевизор, засыпал кофе в контейнер и в ожидании пока наполнится чашка поискал российскую программу. Передачи на русском языке он позволял себе смотреть только в одиночестве.
То, что показывали из России, почти всегда вызывало недоумение. Руководители страны заседали в помпезных дворцовых интерьерах, ток-шоу проходили в модерновых студиях, Москва и его родной Питер задыхались в автомобильных пробках, и машины – не «жигули»! И тут же сюжет о жителях небольшого дома на окраине северной столицы, про который забыли: отключили воду и несколько лет не отапливают. Люди на экране говорили по-русски, но совсем не походили на соотечественников, какими он их помнил. Те никогда бы не стали орать в телестудии, как на базаре, выкладывать перед всей страной подробности своей интимной жизни, хамить милиционерам и представителям власти. Ну, разве что уголовники. Но эти-то не уголовники!
Осторожно прихлебывая горячий кофе, он уселся лицом к экрану, где над трупом в морге застыла красавица-прокурорша. Кажется, он прежде видел кусочки этого сериала. На родине продолжают убивать, и убивают так часто, что никого это уже не удивляет.
Дэн взялся за пульт, раздраженно щелкнул кнопкой.
Новости. Опять Украина.
Среди палаток прямо на городской площади какой-то круглолицый парень в камуфляже рьяно рассказывал перед микрофоном о том, что прибыл на Майдан набрать в батальон «Донбасс» добровольцев: «Правый сектор на самом деле ни разу не принимал участия в боевых действиях, зато уже два месяца грабит местное население. Они занимаются мародерством, разбоями и вымогательством, а бороться умеют только с мирными жителями или с перепуганной милицией. Настоящий враг им не по зубам».
Клоуна в камуфляже сменила длинноволосая симпатичная корреспондентка, вещающая на фоне панорамы разоренной главной площади Киева.
«Еще командир батальона Семен Семенченко сказал, что представители "Правого сектора" на востоке страны действуют в сговоре с местными криминальными авторитетами, от которых получают финансирование, – затараторила девушка. – Напомним, что 12 мая Донецкая и Луганская "народные республики" объявили о своей независимости на основании проведенных в регионах референдумов. Нынешнее руководство Украины не признало результаты референдумов и пригрозило их организаторам уголовной ответственностью».
Киевская картинка исчезла, дикторша из студии продолжила о силовой операции Киева на востоке Украины, которая ведется уже второй месяц. В подкрепление ее словам пошли кадры разрушенных прямыми попаданиями снарядов домов на окраине Донецка.
Жилые дома обстреливают из орудий… Своих же людей… С ума сошли! За аэропорт воюют… Разрушат его, как летать будут?
Краматорск… Что-то знакомое, кажется на поезде проезжал этот город по пути на юг… Крымчанам повезло, вовремя вывернулись, успели, а то было бы там сейчас, как в Одессе. Гады! Хуже фашистов! Живых людей жечь!
Про Украину кончилось. Пошли российские новости.
Местный чиновник пойман во время получения огромной взятки…
Дэн мысленно перевел рубли в доллары – не слабо… И это в глубинке!
Сотрудник ГИБДД в состоянии алкогольного опьянения совершил наезд на автобусную остановку, шесть человек пострадали, погиб девятилетний мальчик. Водитель-преступник покинул место происшествия…
Вот сволочь!
Жители небольшого города жалуются, что закрылось единственное крупное предприятие, работы нет, до областного центра далеко. Чиновник по труду и занятости рассказывает репортеру о новой государственной программе по переселению в регионы, где работа есть. Людям будут предоставлены субсидии для покупки жилья и льготные ипотечные кредиты…
Только он подумал, что решение выглядит логично, как вновь на экране возникли местные жители, наперебой требующие восстановить производство. У них дома, хозяйство, огородные участки, они не хотят переезжать на новое место. Будто насмешкой на экране возникла панорама городка: с пяток трехэтажных домов из белого силикатного кирпича, изъеденные временем деревянные бараки, жалкие частные хибары, а за ними корпуса издохшего завода, над которым чумным столбом высится мертвая труба.
Идиоты! Дебилы!
Подобные сюжеты Дэна раздражали, впрочем, после кошмара его всегда все раздражало. Хлебнув остывший кофе, он вновь щелкнул пультом. Знакомая пронзительная мелодия заставила замереть. «Бандитский Петербург». На экране родной город, такой, каким он его запомнил: серый, неприкаянный, безрадостный, вызывающий чувство тревоги и опасности. Начало девяностых. Беспредел. Криминальная столица…
Лет около десяти назад он купил диск с этим фильмом и просмотрел все семь серий подряд, порой до боли кусая губы. Пару раз в кадре мелькнул его отчий дом, и несколько раз огромный, с целый квартал, дом Бенуа, фасадом глядящий на Кировский проспект. Там жила Иришка.
