Последний луч солнца игриво пробежал по стопке тетрадок. Я со вздохом уронила голову на открытую тетрадку с контрольной работой. Прищуренный глаз осмотрел написанное Плюкиным предложение.
Зачем я это сделала? Как?! Как это теперь развидеть?!
Рука сама дёрнулась — чуть не написала «Дурак!» вместо оценки. Но вспомнила,что диагнозы ставить — не моя специальность. Со вздохом зажмурилась.
Ведь был же выбор — поступать в педагогический университет, на учителя истории. Или в медицинский! И стать психиатром. Или хирургом. Или... Да кем угодно в белом халате! Тем более что по баллам прошла в оба вуза!
Оттолкнул морг. В буквальном смысле. Меня до трясучки пугала перспектива быть активным участником вскрытий уже на первом курсе медвуза.
«Тест на доктора» я не прошла почти сразу, когда не смогла препарировать лягушку.
И вот поэтому сейчас, с глубоким отвращением, проверяю контрольные по истории у девятиклассников.
— Верните меня назад, и это будет самое зверское разделывание лягушки, которое только видела профессура университета Сеченова! Да они сами обрыдаются от жалости к ней!
Мда... Вселенная оказалась также глуха ко мне, как школьники на уроках.По крайней мере, тишина в кабинете была такой же, как во время проверки домашнего задания «по журналу».
Неохотно придвинув к себе тетрадку, продолжила проверять. Этот Плюкин знает толк в извращениях. Умеет делать больно одним коряво написанным предложением. И переписывает историю заново...
Сообщение в вайбер пришло как раз тогда, когда я яростно зачёркивала красной ручкой очередной бред.
С облегчением отвлеклась от проверки работ. Голосовое, от учителя биологии. С ней единственной удалось подружиться в змеином гнезде коллектива школы.
«Соколова, три звонка было», — быстрым шёпотом наговорила Маринка, — «Ты где?! Завуч морально уже всех отлупила. Тебя заочно. Ждём директора».
Я поморщилась.
«А что, обещают дать премию?» — отписалась я, нащупывая ногой под столом сброшенную туфлю.
«Обещают дать трындюлей опаздывающим. Их точно всем хватит, в отличие от премии».
Суровая правда в этих словах была. Поэтому пришлось ускориться. Собрать в кучу непроверенные тетрадки. Сверху кучи балансировал журнал инструктажей. Который сам себя не заполнит. А начальство, когда разгонится, токует на своей волне на разные темы не менее двух часов. Главное, время от времени кивать, и мычать что-то одобряющее.
Выбегая из кабинета, наткнулась на точно так же спешащего директора.
Правда, без дополнительного груза в виде тетрадок.
— Соколова!
Наверное, получить каблуком по щиколотке с размаху — это больно. Ну, судя по перекошенному лицу директора. Зато разом отпали неприличные вопросы, почему я напрочь проигнорировала текущие отчёты.
Что было несложно сделать. Так как администрация плодила эти отчёты быстрее, чем я могла просматривать служебную почту.
В актовый зал я прибывала в довольно растрёпанном виде. Зато добралась быстрее директора, ковыляющего по коридору.
— Натали? — не сразу опознала меня подруга, выплюнув колпачок ручки изо рта.
— Она самая, — подтвердила я, устраиваясь на жёстком стуле, — ну, что я пропустила?
Директор, несмотря на полученную травму, держался молодцом. Мужественно проговорил два часа по поводу «инноваций образования».
Выводя очередной список в журнале инструктажей, покивала головой. Затем исправила твёрдую «двойку» в очередной работе на «три с минусом». Который энергично черканула на полях тетрадки. Одной из инноваций было то, что запретили ставить неуды. Чем радостно и пользовались ученики. Которые были в теме изменений до того, как до них додумались методисты департамента образования.
— Кстати, красной ручкой не пиши, — шепнула Марина, глянув на поставленный мной жирный минус.
Я вопросительно посмотрела на подругу.
— Ты пропустила ту часть, когда говорили, что отметки красным цветом угнетают детишек. Психологически.
Вдох. Выдох. Спокойно, Натали. Ещё пара месяцев — и ты свободна. В прямом смысле. Будешь выбегать из школы с радостным воплем. Отталкивая девятиклашек. Заявление на отпуск с последующим увольнением уже подписано.
И для меня уже придерживали место специалиста в пенсионном фонде. Не абы что. Но следующее первое сентября я буду праздновать с шампанским, далеко от стен школы, это было уже решено.
— Соколова!
Я вздрогнула, когда в мои мысли ворвался настойчивый голос коллеги. И повернулась к Марине. Не зря запрещали смартфон во время собраний! Мемасики в инсте здорово отвлекали от рабочего процесса. Другой вопрос, что отвлеклась я с большим удовольствием!
Ролик с котиками был особенно забавным... Но кто просил Маринку тыкать корявым пальцем в экран так, чтобы включить звук?! Как назло, в актовом зале была полная тишина — слово опять взяла завуч. Она, перед долгой речью, решила выпить водички. Деликатный глоток превратился в неэстетичный плевок в сторону директора, когда из телефона Маринки раздалась разухабистая музыка, сопровождаемая адским мяуканьем. Ну да. Это были на редкость неприличные котики...
Выключить сразу не получилось. Поэтому коллеги ещё несколько секунд наслаждались стонущим мяуканьем на фоне Рамштайна.
— Я, конечно, говорила о том, что мы должны учиться у своих учеников, чтобы идти в ногу со временем, — подозрительно спокойно проговорила завуч, откашлявшись.
Мы переглянулись с виноватой Маринкой. Похвалили?
— Но почему обязательно нужно брать у них самое плохое?! — заорала завуч.
А, нет. Всё-таки поругали.
Мне хватило меньше года, чтобы понять — школа — это явно не моё. Точнее, учительство. Первые два месяца я светилась радостной и наивной улыбкой. Которая уже к концу первой четверти сменилась на недоумевающий оскал.
Дело даже не в Плюкине и ему подобных учеников, которые изо всех сил сопротивлялись моим попыткам обучить их истории.
И не в регулярных намёках директора по поводу индивидуальных, очень интимных, консультациях. Каюсь, каблук ему сегодня тоже не совсем случайно прилетел в щиколотку.
И даже не в родительском чате в вайбере, который меня регулярно терроризировал невыполнимыми требованиями.
Меня начала бесить сама система, в которой я оказалась. От бесконечных бестолковых совещаний до новинок от департамента образования.
— Соколова, о чём задумалась? — шёпот Маринки отвлёк от раздумий.
Мы обе уставились на тетрадку с контрольной. Изрисованной остроухими длинноволосыми красавчиками.
Придётся потерять ещё одну тетрадь. По крайней мере, так наврать Маше Таевой, когда она спросит, где её работа. Виновато вырвала листик, скомкав его. Да, иногда, задумавшись, я рисовала разные странные вещи.
Марина хмыкнула, немного смущённо.
— Уже рассказали, что тебе ученики дали прозвище Чокнутая Эльфа? Да ты не расстраивайся. Меня вообще уже третье поколение девятиклашек Бледной Спирохетой зовёт. Ничего. Зато многие, когда гуглят, заодно про сифилис просвещаются.
