Я весь как бабочка под мутным колпаком
Распят, растянут меж Ничто и Нечто.
Обрывок надписи на куске обшивки, найденной
на обратной стороне Луны.
Первое, что я услышал, был звук, точнее, не звук в обычном частотном диапазоне, на который настроены струнные лабиринты по обеим сторонам черепа, а вибрацию, вызванную каким-то внешним излучателем. Вибрация ощущалась чуть ниже правого колена, из чего следовало, что излучатель мог находиться либо под видимой горизонтальной поверхностью, либо среди окружающих вертикалей, точнее, древесных стволов, и скрываться либо под эпидермисом или, в просторечии, корой, или на дне какой-либо из лакун или дупел, неизбежно возникающих в подобно рода структурах с течением времени. Оговорюсь сразу: к словам «время», «пространство» и прочим подобным я буду прибегать с единственной целью – сохранить мое послание как инвариант, который, возможно, вновь станет доступен для восприятия, когда ныне существующие способы накопления и передачи информации исчезнут вследствие каких-либо катаклизмов, и уцелевшим, быть может, удастся вернуться в «точку невозврата», воспроизвести и остановить то мгновение, когда Бытие вдруг претворилось в Ничто, сохранив каким-то чудом всю Видимость Неизменности.
Ничто из того, что воспринимали структурированные гелиевые отражатели, выстилающие донца парных симметричных кратеров, или проще, глаз – устаю порой от этой универсальной, но несколько тяжеловесной, лексики – не исчезло. Так же стояли дома, так же щелкали под пальцами тумблеры, вспыхивали указатели на сенсорных мониторах, определявших направление и скорость движения юзера относительно ему подобных, а в случаях, когда чей-то гаджет давал сбой, тотальная «система» производила коррекцию и выбраковывала «лузера» путем либо частичного, либо полного уничтожения. Катастрофы случались: авто, авиа, ж/д; причины их пытались определить по записям регистраторов, пока кто-то (личность этого гения тщательно скрывается Белыми) не соотнес даты и места этих происшествий с записями в вахтенных журналах астрофизических обсерваторий, где фиксировались все параметры Вселенной в пределах разрешающих способностей отражателей. Они, разумеется, были на много порядков выше тех, что были отпущены нам Создателем или Богом, и все попытки отрицать Его как Первопричину, не имеющую иных истоков, кроме Себя Самой, со временем были признаны несостоятельными. Ибо как ни повышались разрешающие способности регистраторов, призванных в итоге упереться в какие-то окончательные, поддающиеся твердой фиксации, структуры, их «мембраны» вновь оказывались проницаемыми, а волны излучателей проваливались в бездонность подобно антигравитаторам, запущенным в межгалактическое пространство с целью достичь «горизонта событий», подобного тому, что возникает на внешней стороне гаснущей звезды в тот момент, когда она обращается в «черную дыру».
Состояние тех, кто сами же и сотворяли подобные казусы, наверное, можно было бы определить как Ужас, но Белым путем замысловатых селекционных комбинаций, удалось частично заблокировать участки ДНК, с которых считывалась информация о структурах, реагирующих на внезапные изменения во внешней среде. Это позволило им вывести Бесстрастных – особую касту служителей Культа Ничто: им одним было дозволено создавать пробные алгоритмы, как теоретические, так и технические – обычно, но не в 100% случаев, на тех же теоретических предпосылках. Путаница в этой области порой возникала фантастическая, тем более, что побочным эффектом при сотворении Бесстрастных оказалось полное блокирование сдерживающих факторов, отчего со стороны их собрания выглядели как сборища безумцев. Они либо согласно молчали, уставившись в им одним видимую точку среди звездной сыпи, либо вдруг все вскакивали и, указывая пальцами в ту же самую точку, в то же время отчаянно лупили друг друга по кистям рук.
