Несколько слов о добрых чувствах. Какие они? Чувство радости, чувство сострадания, нежной любви… Это добрые чувства. Ещё и потому добрые, что все их можно и должно в первую очередь обращать к другому живому существу: радоваться за другого, гордиться им, сострадать ему, любить его. Обратите внимание: не себя, а другого (или другую).
И писать следует о добрых чувствах к другим, к миру, если вы хотите, чтобы написанное вами было им интересно. Если же вы любите только себя, испытываете добрые чувства только к себе, говорите и пишете только о себе, то не удивляйтесь тому, что однажды вас перестанут слышать. Не зря великий Пушкин писал когда-то:
«И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал…»
Поэту была известна тропинка к народному сердцу – добрые чувства.
В каком чине и в каком звании был Пушкин?
Чины в Российской империи в соответствии с табелем о рангах повышались в зависимости от выслуги лет. Так, к примеру, срок выслуги для получения следующего чина титулярного советника для коллежского секретаря составлял 3 года. Для получения чина (должности) коллежского асессора титулярному советнику так же нужно было отслужить в своей должности 3 года. Коллежскому асессору дабы стать надворным советником нужны были уже 4 года службы. Надворному советнику для получения должности (чина) коллежского советника – ещё 4 года. И, наконец, коллежский советник становился статским советником тоже через 4 года. Итого, коллежскому секретарю для того, чтобы стать статским советником необходимо было проработать в соответствующих должностях 3+3+4+4+4= 18 лет. Это при обычном продвижении по службе. Не стоит забывать и о таких обстоятельствах, когда кандидату на повышение чина, удостоившемуся именного разрешения императора (или, как было принято тогда писать «Высочайшего благоволения»), один год из установленного срока убавлялся. То есть, срок получения коллежским секретарём чина статского советника мог уменьшаться с 18 до 17, 16, 15, 14 и даже до 13 лет, если «благоволение свыше» присутствовало.
Обратим внимание на то, что Пушкин состоял на службе с 1817 по 1824 годы. И он помнил об этом очень хорошо. И не только помнил, но и другим напоминал. 21 июля 1831 года Пушкин пишет Александру Xристофоровичу Бенкендорфу: «Заботливость истинно отеческая государя императора глубоко меня трогает. Осыпанному уже благодеяниями его величества, мне давно было тягостно мое бездействие. Мой настоящий чин (тот самый, с которым выпущен я был из Лицея), к несчастию, представляет мне препятствие на поприще службы. Я считался в Иностранной коллегии от 1817-го до 1824-го года; мне следовали за выслугу лет еще два чина, т. е. титулярного и коллежского асессора; но бывшие мои начальники забывали о моем представлении. Не знаю, можно ли мне будет получить то, что мне следовало…»
В связи с имевшимся у Пушкина вопросом выслуги лет обратим внимание на, говоря современным языком, его общий «трудовой стаж». С 1817 по 1824 годы – 7 лет. Это ясно. А вот дальше в связи с увольнением с работы и заключением в псковскую ссылку (Михайловское) стаж прерывается. Возобновляется он по версии официальных историографов в ноябре 1831 года. Однако, вот на что я хотел бы обратить внимание: официальный стаж и официальная должность. А мы уже убедились на сколько в данном случае официальная должность отличается от официальной зарплаты. В июне 1829 года Пушкин был в Турции в составе русской армии. Известно, что на обратном пути из Тифлиса в Санкт-Петербург Пушкин предъявлял подорожную такого содержания: «Господину чиновнику 10 класса Александру Сергеевичу Пушкину, едущему от Санкт-Петербурга до Тифлиса и обратно, предписано Почтовым местам и Станционным смотрителям давать означенное в подорожной число почтовых лошадей без задержания, и к приезду оказывать всякое содействие». Напоминаю, что 10 класс – коллежский секретарь. Выше уже упоминалось о том, что в 1828 году Бенкендорф предлагал Пушкину работу в своём ведомстве. Об итогах их переговоров нам в точности неизвестно, однако получить такую подорожную без ведома Бенкендорфа и абы кому – было не реально. Подорожная – документ официальный. В нём Пушкин называется не бывшим чиновником, а просто чиновником, то есть, гражданским служащим в своей должности. Таким образом, возникает повод для сомнения в том, что Пушкин был принят на работу в 1831 году, а не как минимум в 1829-ом или даже в апреле 1828 года, когда от Бенкендорфа поступило известное предложение. Если же это так, то реальный стаж Пушкина к 1837 году составлял 24 – 17 +3 +6 = 16 лет, срок, которого с учётом «Высочайшего благоволения» в последние годы более чем достаточно для вступления Пушкина в должность статского советника, а, следовательно, и для присуждения ему придворного звания камергера Его Императорского Величества.
Итак, из вышеизложенного ясно, что фактического трудового стажа (выслуги лет) Пушкина по законам российской империи было вполне достаточно для обретения должности статского советника. И при благоволении со стороны императора юридически вполне обосновано со второй половины 1836 года. Иное дело, что в бумажном исполнении этот статус не был вовремя зафиксирован. А такое вполне могло произойти. Об этом – отдельный рассказ.
Как рождались указы Николая I
Предлагаю вам ознакомиться с текстом Указа Николая I в том виде, в каком он был зарегистрирован в 1836 году: «9336. Июня 23. Именный, объявленный Министру Императорского Двора Управляющим делами Комитета Министров. О непредставлении к пожалованию в звание Камер-Юнкеров чиновников ниже Титулярного Советника, а в Камергеры ниже Статского Советника. Государь Император по статье журнала Комитета Министров 9 сего Июня о том, что Ваша Светлость изволили сообщить г. Председателю Комитета, что Его Императорскому Величеству не благоугодно впредь жаловать в звание Камер-Юнкеров чиновников ниже Титулярного Советника, – в 20 день текущего месяца собственноручно отметить изволил: „в Камергеры не ниже Статского Советника“. О сем Высочайшем повелении Комитет поручил сообщить всем Министрам и Главноуправляющим отдельными частями, от коих поступают представления к наградам чрез Комитет Министров».
Что следует из этой записи? Из этой записи следует, что монарх прекрасно разбирался в отличиях между чинами и званиями. Ещё из него следует, что император свои указы не высиживал за столом, а мог просто высказать на ходу, как идею, которую другие специальные чиновники оформляли через какое-то время в виде указа.
