Проснись!
1.
Грубое горячее покалывание сменилось прохладным ветерком. Кончики пальцев онемели от резкого перепада температур.
– Все закончилось. Ты жив. Можешь открывать глаза.
Слишком живой труп
2.
– Как давно он у вас? – капитан Вильт устало почесал успевшую пробиться за четыре часа сна щетину и прислонился спиной к стенке лифта, который стремительно опускал его вниз, ближе к камере допросов.
– Не более получаса, – планшетка в руках младшего сержанта, которого приставили к нему в качестве сопровождения, нервно дергалась скорее всего тоже от недосыпа. – Как только его взяли, вызвали вас.
– Что в нем такого?
– А вам не сказали? – сержант удивлённо посмотрел на него.
– Меня разбудили посреди ночи, сказав только то, что к вам доставили (и почему они появляются именно ночью!) подозрительный объект, требующий немедленного допроса и… подтверждения идентификации, – раздраженно отозвался Вильт. – Что это вообще означает? Кокнули чип? Или перестали верить АСУПИ? Она вроде бы еще не лажала…
Лифт остановился и послышался женский синтетический электронный голос:
– Этаж №14. Уровень защиты бордовый. Требуется получение авторизации.
Вильт вышел вперед под лучи голографического сканера. Мелкая зеленая сетка лазерных лучей проникла сквозь его тело и со статическим пощелкиванием прошлась снизу вверх и обратно.
– Капитан службы внутренней защиты Генри Сайрус Вильт.
Система одобрительно взвизгнула, и двери лифта разъехались в разные стороны, открыв проход к обзорному панорамному окну.
– Добро пожаловать в Отдел Неавторизированной Миграции Населения станции Гельзенкирхен>1, капитан Вильт, – произнес электронный голос.
Сержант вышел из лифта первым, Вильт последовал за ним. Они подошли к окну. Взгляду капитана представилась сеть из абсолютно белых коридоров, которые располагались на полтора яруса ниже смотрового окна. Они, прикрытые прозрачным стеклянным потолком, словно муравьиная ферма со всеми ее сложными тоннелями ходов, были практически безлюдны. С ночи, или точнее будет сказать, с утра здесь было совсем не много людей. В основном – военные, представители защитных служб, служб внутренних интересов, чиновники различных мастей, так или иначе связанные с тайнами и секретами воинских ведомств.
– Нам вниз, – оторвал его от размышлений сержант.
Вильт повернулся к узкой лестнице, ведущей на уровень, над которой красовались идеальные по своей форме (как и все военное) черные буквы «ОНАМН».
– «Отдел Неавторизированной Миграции Населения», – протянул он. – Как будто люди – какой-то скот…
Сержант ничего не ответил, предпочитая сделать вид, что не расслышал недопустимых мыслей вслух.
– По какой причине вызвали меня? – повторил свой вопрос Вильт, когда они уже спустились на уровень. – АСУПИ, вроде, в порядке, скан работает. Меня, по крайней мере, он просканировал безупречно.
– Я знаю не больше вашего, капитан, – сержант открыл дверь и впустил его вперед в режущие своей белизной коридоры уровня. – Мне приказали просто встретить вас и привести сюда. Что вас ожидает – вне моей компетенции.
– Пешка значит? – вздохнул Вильт. – Что ж, порой мне хочется тоже ничего не знать, а лишь встречать и конвоировать людей…
Сержант опять проигнорировал его слова, как и следовало прилежному солдату.
Вильт осмотрел коридор. Всю эстетичность и стерильность уровней нарушали только сероватые двери, памятки, развешенные на дверях и стенах, и какая-то несуразная сине-черная статуя, больше похожая на раскрашенный панками булыжник, в стиле современного дурдома в головах скульпторов в одном из концов коридора. Невежественное украшение тупика выглядело варварски не к месту.
– Er war von den kindern von 23 stock algenommen…>2
Вильт обернулся на голос. К нему спешил полный невысокий человек в светлом костюме-тройке, пиджак был небрежно расстегнут, а пуговицы клетчатого жилета напряженно натянулись на выдающемся вперед пузе, из-под тугого ворота рубашки торчала круглая голова с минимальным количеством волос – их хватило только на то, чтобы прикрыть затылок и уши. Маленькие глазки под толстой прозрачной стенкой очков испытующе осматривали Вильта.
– Полагаю, вы – капитан Генри Вильт? – толстяк протянул ему пухлую руку. – Я заведующий ОНАМН Гебхарт Лейнциг.
Капитан пожал его руку, заметив, что рукопожатие для человека такой комплекции у Лейнцига вполне сильное. Под жировыми складками могли скрываться вполне рабочие мышцы.
– Очень приятно, – капитан кивнул на статую, дабы проявить свои манеры и поддержать разговор, который был ему совершенно безразличен. – А что это собственно такое?
– Как? Вы не узнаете? – Лейнциг удивленно посмотрел на своего собеседника. – Это экзоскелет>3 в собранном состоянии, капитан! Отголосок военных действий. Трофей!
Только сейчас Вильт сумел разглядеть в уродливом сине-черном кубе элементы, которые при разборке выдавали бы экзоскелет. Грубые устаревшие линии направляющих были плотно закрашены синей краской, местами он был укутан в непонятную серо-черную ткань, которую можно было разглядеть лишь при ближайшем рассмотрении. Вильт никогда не видел такого рода экзоскелеты.
– Он бы эстетичнее смотрелся в разобранном состоянии…
Капитан, наконец-то оторвал взгляд от предмета, к которому он уже успел потерять интерес.
– Увы, не все военные трофеи можно разобрать грубой силой, – улыбнулся Лейнциг. – Как вы, наверное, знаете, многие трофеи, оставшиеся после военных действий, не поддаются ни починке, ни попыткам детального разбора без вероятности уничтожения объекта, но при этом не теряют свою историческую ценность.
– Но ведь я здесь не ради устаревших экзоселетов?
– О, конечно же, нет.
Лейнциг повернулся к сержанту, тот лениво протянул ему планшетку. Заведующий ОНАМН прикоснулся к ней своим большим пальцем-сосиской, и экран загорелся голубой подсветкой.
– Вот так, голубчик, – засмеялся он. – Теперь капитан под моей опекой, а ты – свободен.
Сержант забрал планшетку обратно, утвердительно кивнул и скрылся за дверью, из которой вышел несколько минут назад.
3.
– Так в чем же дело?
Лейнциг и Вильт неспешно шли по длинному коридору уровня. Темп задавал заведующий ОНАМН: либо увесистый живот не позволял двигаться чуть более расторопно, либо он хотел ввести капитана в ход событий до того, как они доберутся по лабиринту коридоров до места назначения. В любом случае Вильту приходилось сдерживать свою армейскую прыть и идти намного медленнее, чем того требовали военная выправка и годы одиночества.
– Вас ознакомят чуть более детально в допросной, – протянул Лейнциг. – Но вкратце я могу ввести в курс дела уже сейчас.
Они свернули в другой коридор, путь им преградила стеклянная стена. Если бы не табличка, прикрепленная к ней, в холодную плоскость спокойно можно было бы врезаться. А так табличка, висящая в воздухе, настораживала, забирая на себя все внимание. Она гласила на родном Вильту английском: «Внимание, контрольно-пропускной пункт!»
