Неизвестный район. Локация: Разрушенные пустоши. Из пояснения к локации: наступивший мрак поглотил это место и уже никто не помнит, что здесь было раньше.
Окружающий мрак казался бескрайним. Ни холода, ни жары, ни ветерка. Скрываемая им изъеденная поверхность, словно подошва старого ботинка, слабо колебалась. Это вызывало стойкое ощущение, что она вот-вот порвется и все провалится в бесконечную бездну. Встречающиеся дырки, с судорожно дергающимися краями и медленно затягивающиеся, лишь подтверждали эту мысль. Иногда среди темноты виднелся полыхающий огонек. Вокруг него кружились утонченные женские фигуры, призывно изгибая свои нагие тела. Поднимали полные рога пенного напитка и с заливистым, далеко разносящимся смехом, пили из них, обливая тяжелые груди. Иногда махали руками, зовя к себе и отпуская скабрезные шутки.
Один раз навстречу вышла прекрасная дева. Может, от одного из этих костров, а может, от другого, кто его знает. Она была одета лишь в серебристую шелковую тунику – едва прикрывающие верх бедер и туго натянутую на груди. На ее алых губах подобно утренней розе, цвела прекрасная, добрая улыбка. Ее рыжая грива волос, слегка шевелилась под неощутимыми волнами ветра. Голос был чарующе мягок. Вот только заместо живых задорных глаз, лежал холодный пронизывающий мрак. Ни белка, ни зрачка – лишь чернота смотрела сквозь глазницы, обмахиваемая пушистыми ресницами.
Тогда лишь поддался влечению. Или не влечению. Может любопытство или надежда заставило пригласить ее к тускло горящему костру. Она плавным движением опустилась напротив. От ее улыбки разливалось тепло по коже, и кружилась голова. От ее взгляда холодела душа. Мурашки напряженно застыли готовые броситься по спине в разные стороны. Разломив черствую лепешку с черными крапинами, отрезав кусок высушенной до каменного состояния мясо – протянул ей. Ее теплые пальцы нежно коснулись его, забирая еду. Ела аккуратно, легко разрывая мясо на нити. Жемчужные зубы, словно только испеченную, полнящую ароматом и мягкостью булочку – крошили лепешку. Не помню, о чем мы говорили. Смеялись. Это помню. Ее тело манило и звало. Притягивало и отталкивало одновременно. В голове поселился туман, который разжигал огонь и безудержное желание обладать ею. Руки потянулись, обхватывая ее прекрасный стан. Она прильнула, тесно прижавшись, обжигая горячим дыханием и телом. Ее рука жадно гладила мою одежду. Выхваченный из-за спины старый, изъеденный ржавчиной нож чуть не вошел в спину. Держащийся настороже остаток сознания отправил наперехват руку. Пальцы крепко схватили женскую кисть и безжалостно сдавили. Девушка подняла голову, издавая крик боли и ужаса. Затем превратилась в черный туман и уплыла во мрак. Лишь нож с тупым стуком упал под ноги победителя. С кипящими чувствами наступил на него с хрустом ломаемого железа вдавил в мертвую землю. Ненависть? Наверное. Уже забыл, что это. Скорее ярость. Да. А может все же ненависть? Воспоминания о них с трудом пробиваются в сознание. Помотав головой прогоняя из нее туман, подобрал корявую, высохшую, но по-прежнему, крепкую палку. Мрачно, исподлобья кинул взгляд на окружающий мрак, и побрел вперед, тяжело опираясь на посох.
На шесте над капюшоном неторопливо покачивался, издавая заунывный скрип, старый медный фонарь. Своим едва колышущимся языком пламени, едва разгонял окружающую темноту на пару метров вокруг. В паре шагов впереди хромал чуть согнувшись, кривенький скелет, явно не первой свежести. Кости во многих местах почернели. Виднелись дыры. Уловив момент, когда идущий позади человек ушел в себя, мрак лизнул скелет вытянувшимся языком. Тот вздрогнул и рассыпался мелким прахом. Не успел он ссыпаться на землю, как появившийся из неоткуда, ветер кинул его во тьму.
–Сссука, – очнувшись, процедил он сквозь зубы.
Напротив, во мраке образовалось, такое знакомое лицо и очаровательно улыбнулось, так, что блеснули белоснежные клыки.
–Сссука! – слова вылетели из до боли сжавшейся челюсти.
Посох исчез. Метнулся к стене мрака. Тот в ужасе поддался назад, но не успел. Человек в черном обветшалом плаще, полный дыр загреб целое облако, и крепко прижал к себе обеими руками. Черные усики попробовали пробиться и вернуться во мрак, но беспомощно обвисли, вновь втягиваясь в облако. Объятия стали сжиматься, чернота забилась, словно была живая. Вскоре к ногам ссыпались кости и пара вытянутых эльфийских черепов.
–Так, то! – глухо рассмеялся, глядя в полные ярости глаза, – не лезь ко мне!
С легким смехом лицо медленно растворилось. Дольше всех оставались черные глаза, ясно видные, даже во мраке. Он всегда смотрел в них до последнего. Для него это было вызовов. Наверно это еще держало на мертвом, покрытым прахом прошлого, мире. Вытащив из ранца посох, поднял перекошенный скелет. Он был не особо нужен, но с ним чувствовался какой-то комфорт. Какое-то живое существо, хоть и мертвое. Да и посох был особо не нужен. Так привычный атрибут его звания или профессии, некромант. Чего именно не помнил, да особо не хотел вспоминать. Спрятав оставшиеся кости, огляделся, выбирая дальнейший путь в никуда. Шкала усталости подбиралась к красной отметке, чем дало окончательный выбор. Сжав покрепче посох, посмотрел вперед. Мрак стал темнеть и медленно расползаться туманом, оголяя небольшую прогалину покрытую, поскрипывающим под ногами, прахом. В центре стояло пара высохших с кривыми ветвями деревьев. Вытащив топор с зазубренным лезвием, протянул скелету.
