«Три новых слова законодателя и целые библиотеки становятся макулатурой». Фраза немецкого юриста середины XIX века Юлиуса фон Кирхманна, ставшая афоризмом, который снова и снова используется в юридической литературе. Читателю настоящего пособия предлагается доклад Ю. Кирхманна «О бесполезности юриспруденции как науки», где прозвучали эти крылатые слова, а также опубликованный в 1966 г. в опровержение тезисов Кирхманна доклад известного немецкого цивилиста и специалиста в области методологии права Карла Ларенца «О необходимости юриспруденции как науки».
По меткому выражению Фридриха Хайека, нормы права выступают особыми орудиями производства по прогнозированию поведения людей.1 Поэтому вопросы, поставленные авторами в своих докладах – что есть право, что составляет предмет юриспруденции, является ли она наукой, каковы пределы толкования закона и в чем роль суда в развитии права – по своей проблематике затрагивают основной нерв юриспруденции и претендуют остаться вечными в том значении, что каждое поколение юристов должно искать и находить для себя ответы на эти вопросы. При этом «… следует всегда четко различать и фиксировать уровень и степень „права в праве“, т.е. то, что в праве от глубинных начал цивилизации и культуры, и, с другой стороны, то, что в нем от политики, от воли властвующих групп и личностей, диктатуры, тоталитаризма и т.д.»2.
В своем докладе Ю. фон Кирхманн подверг юриспруденцию нещадной критике, не жалея для этого острых эпитетов: «Обитая в позитивных законах, юристы стали червями, которые живут лишь за счет гнилого дерева, чураясь здорового материала. … Выбирая случайное предметом своего исследования, наука сама становится случайностью». Как мы видим по дальнейшей биографии Кирхманна, его провокационные тезисы не были популистскими, сделанными лишь для известности, которой, впрочем, ему удалось добиться. Юридическая деятельность Кирхманна как таковая после доклада пошла на убыль (на следующий год с должности прокурора Берлина он был назначен, а по сути отослан на должность заместителя высшего суда в Ратиборе (сейчас – польский Рацибуж) в Силезии) и сменилась политической карьерой и работой в законодательных органах в период «культуркампфа».
В 1966 г. Карл Ларенц на собрании Берлинского Юридического сообщества выступил с докладом «О необходимости юриспруденции как науки», который задумывался как прямое противопоставление речи Кирхманна (текст доклада на немецком языке опубликован на сайте Берлинского юридического сообщества: https://dev.juristische-gesellschaft.de/schriftenreihe; тетрадь 263). В своем выступлении Ларенц попытался реабилитировать правовую науку, показав и обособленность ее предмета, и ее самостоятельность, и значимость. При всем противопоставлении заголовков невозможно не увидеть ту огромную степень уважения и признательности, которую испытывает известный немецкий правовед ХХ века перед Ю. Кирхманном. Признательности за ответственность и мужество, с которыми вышел Кирхманн, оглашая негативные проявления юриспруденции в годы ее выхолощенности, вторичности и напыщенной назидательности. Ларенц пишет, «насколько легко можно опровергнуть лежащие на поверхности аргументы Кирхманна, но его эстафетная палочка как испытание, которому мы должны себя подвергнуть, уже передана». Как известно, самое темное время суток приходится на часы перед рассветом. И Кирхманн не мог и предположить, что буквально несколько десятилетий после его доклада немецкая юриспруденция конца XIX века предложит миру ту степень правового осмысления жизненных отношений и уровень абстрактности правового регулирования, которые будут оставаться одним из стандартов юридического качества и век спустя.
Обращает на себя понятие, которое дает К. Ларенц определению науки в современном контексте. Для него это «любой поддающийся рациональной проверке процесс, который при помощи определенных, ориентированных на предмет способов мышления нацелен на приобретение структурированных знаний», что не может не включать сюда и юриспруденцию.
Повторимся, что вопросы, обсуждаемые в указанных докладах, универсальны, для любой эпохи и любой страны. Когда в 1921 г. судья Верховного суда США Бенджамин Н. Кардозо рассуждал о природе судейской деятельности, положения немецкоязычных юристов и социологов заняли в его книге почетное место. Со ссылкой на Ойгена Эрлиха Кардозо пишет, что в «долгосрочной перспективе нет никакой гарантии справедливости, кроме как в личности судьи»4. Одновременно с этим мы наблюдаем аналогичные рассуждения на ту же тему на другом конце планеты в стране с другим общественно-политическим строем. В 1922 г. В. И. Ленин писал: «Есть ли высокомерие в том взгляде, что законность не может быть калужская и казанская, а должна быть единая всероссийская и даже единая для всей федерации Советских республик? … Законность должна быть одна, и основным злом во всей нашей жизни и во всей нашей некультурности является попустительство исконно русского взгляда и привычки полудикарей, желающих сохранить законность калужскую в отличие от законности казанской»5.
В заключение необходимо отметить, что в XIX веке многие немецкие правоведы опубликовали свои работы по теме места юриспруденции среди наук (Р. Йеринг, Б. Виндшейд, Й. Колер и многие другие). Разнообразие взглядов и доводов в их обоснование в очередной раз подтверждает сквозной характер юриспруденции, той науки, которая как зеркало отражает достижения и пороки современного ей общества и государства.
Юлиус фон Кирхманн. О бесполезности юриспруденции как науки
Доклад прокурора Юлиуса фон Кирхманна на собрании Берлинского Юридического сообщества в 1848 г.
Введение
Просьба многих знакомых – вот причина, по которой мною напечатаны следующие строки. Да я и сам вполне согласен с тем, что книга – лучшее средство, чтобы избежать недопонимания и кривотолков, которые непременно возникают при устном докладе не вполне привычных мыслей.
Моему читателю я заранее приношу извинения за свое особое ораторство. Устный – а значит бóльшей частью свободный – доклад соделывает использование тех или иных фраз необходимым и даже неизбежным.
О бесполезности юриспруденции как науки
Тема моего доклада сегодня может легко дать повод к мысли, что для меня важнее всего было использование пары пикантных слов, не заботясь о глубине истины самого вопроса. Такие предубеждения я хотел бы сразу развеять. Подобный замысел мог бы оказаться стоящим и вполне развлекательным, когда к тому имеешь должные таланты. Но я намерен отказаться от такого способа обсуждения темы уже из того уважения, которого заслуживает репутация Юридического сообщества и серьезный склад ума его членов. Поэтому заранее подчеркну, что все, что я позволю себе высказать, является моим твердым убеждением и что притом сама правда была моей целью, даже если ее не будет дано достичь.
