Виктор Билибин - Немножко философии

«„В сумерках“…Так называется новый сборник рассказов нашего сотрудника Ан. П. Чехова (А. Чехонте). Первый его сборник заключал в себе „пестрые рассказы“; нынешняя книга, изданная А. С. Сувориным, обнимает „длинные рассказы“ автора…»

«На дворе брезжило зимнее утро. Глухо доносился воскресный благовест. Часы за стеной, в кухне, завизжали, заскрипели, засвистели, подумали немножечко, вздохнули и, наконец, пробили одиннадцать… Петр Петрович Кукин потянулся под одеялом и открыл глаза. „Фу ты, гадость какая! – подумал он. – Голова точно налита свинцом, в висках стучит“…»

«Багровое и пузатое солнце скувырнулось с небосклона. Куда? В пучину страдающего прострацией моря. Море закипело.На востоке опрокинутой вверх дном небесной чаши переменились постепенно все цвета, чрез которые проходит подставленный под глазом синяк…»

«Когда «он» встречает «ее», «он» обращается от восторга восклицательный знак (!).Как ее зовут? Кто она? Необходимо, невольно, неизбежно является на сцену знак вопроса (?)…»

«Однажды, когда три добрых старца – Улайя, Дарну и Пурана – сидели у порога общего жилища, к ним подошел юный Кассапа, сын раджи Личави, и сел на завалинке, не говоря ни одного слова. Щеки этого юноши были бледны, глаза потеряли блеск молодости, и в них сквозило уныние…»

«В некотором царстве, в некотором государстве, за тридевять земель, в тридесятом царстве стоял, а может, и теперь еще стоит, город Восток со пригороды и со деревнями. Жили в том городе и в округе востоковские люди ни шатко ни валко, в урожай ели хлеб ржаной чуть не досыта, а в голодные годы примешивали ко ржи лебеду, мякину, а когда так и кору осиновую глодали. Народ они были повадливый и добрый. Начальство любили и почитали всемерно…»

«Я сначала терпеть не мог кофей,И когда человек мой ПрокофийПо утрам с ним являлся к жене,То всегда тошно делалось мне…»

«Среди кровавыхъ смутъ, въ тѣ тягостные годыЗаката грустнаго величья и свободыНарода Римскаго, когда со всѣхъ сторонъПорокъ нахлынулъ къ намъ и онѣмѣлъ законъ,И поблѣднѣла власть, и зданья вѣковагоПодъ тяжестію зла шатнулася основа,И свѣточь истины, средь бурь гражданскихъ бѣдъ,Уныло догоралъ – родился я на свѣтъ»Произведение дается в дореформенном алфавите.

Данный рассказ является строго документальным. Он написан в 1989 году по материалам спецхрана ЦГ ВИА СССР. Отредактирован автором в 2001 году.

«…Мысленно ругаясь последними словами, охранники вышли из особняка, приблизились к воротам и, пыхтя от напряжения, раздвинули тяжелые створки. „Мерседес“ плавно вкатил во двор. Федоров заглянул в салон, намереваясь приветствовать Хранителя, вытаращил глаза, придушенно ахнул, схватился за автомат и… рухнул на асфальт, сраженный бесшумным выстрелом в упор. Из автомобиля выскочил плечистый человек в черной собровской маске и молча набросился на заме

Воспоминания о пройденном жизненном пути на далеком о. Сахалин. Много пришлось преодолеть в голодные послевоенные времена. Целый ряд забавных и интересных историй удалось осилить маленькому Геннадию. Вместе с нашим героем мы растем и взрослеем. Из маленького мальчика вырастает крепкий мужчина. Это путь сильного человека, любящего жизнь, со всеми его бугорками. Книга – память о поколении, которому досталось вспахивать жизнь для нас.

Моя книга – авторский взгляд на ситуацию ментальной инвалидности ребенка, в которой неожиданно оказываются все больше родителей по всему миру, а общество в целом проходит путь трансформации в связи принятием людей с нарушениями. Будучи матерью ребенка с тяжелой формой аутизма, я использую свои знания, а также опыт академического исследователя, чтобы простым языком поговорить на крайне непростые, но очень актуальные темы. Разрушение родительских ж