– Чудовище! Урод! Чтоб тебя собаки загрызли!
Резкие слова били сильнее, чем острые камни, которые летели в меня. Эти мальчишки постоянно нападают, стоит мне только появиться. Дома у меня нет, поэтому приходится искать заброшенные здания и кое-как укрываться там от дождя и холода. Родители бросили меня, когда мне исполнилось семь. То есть они не бросили меня. Я сам сбежал. Хотя и до этого они почти не заботились обо мне. Более того, они ненавидели меня, били и морили голодом с четырёх лет, когда мои глаза вдруг начали менять свой цвет. Сначала я родился с глазами лазурными, словно чистое небо, но потом они медленно стали меняться и в одно трагичное для меня утро они приобрели ярко сиреневый оттенок. И тут же меня возненавидели все вокруг. Родители, которые были готовы отдать за меня свою жизнь, теперь с радостью забрали бы мою. Единственное, что мешало им убить меня, это суеверие, что, если убьёшь ёкая, человека с сиреневыми глазами, на весь дом падёт проклятье.
А что я, собственно, сделал? Что изменилось? Ничего, кроме цвета глаз. Сиреневый. Ненавижу этот цвет! Ненавижу свои глаза! Ненавижу себя! Лучше было бы мне вообще не рождаться! Так я думал в тот момент.
Я снова бежал от мальчишек, держась подальше от своего тайного убежища, чтобы они не нашли его и не застали меня врасплох в моём жилище. Приближался мост через маленькую речку в тени изумрудной зелени. Раскалённый шершавый асфальт впивался в пятки. Я запыхался и остановился.
Преследователи немного отстали, и можно было на несколько секунд остановиться перевести дух. Их крики приближались, но дыхание всё ещё было неровным, сердце колотилось, как у пойманной котом мыши. Я сделал усилие над собой и снова побежал, но тело будто отказывалось слушаться меня, ноги стали тяжёлыми, движения слабыми, а походка шаткой, голова закружилась. Я споткнулся и упал в траву у дороги. Хорошо, что успел свернуть в неё, иначе точно разбил бы себе лицо. Крики снова приблизились, и вот уже ребята налетели на меня, стали пинать и выкрикивать:
– Что разлёгся, монстр? Уже выдохся? Если не встанешь, мы изобьём тебя до смерти!
Вдруг я услышал голос пожилой женщины, которая, видимо, проходила мимо:
– Эй, несносные мальчишки! Вы что делаете? Сейчас же оставьте его в покое!
Она подошла и отогнала ребят от меня. Женщина отвела их подальше и стала ругать шёпотом:
– Вы что это делаете? Разве родители вам не говорили, что, если убить ёкая, на весь ваш дом ляжет страшное проклятье? Идите-ка вы лучше домой подобру-поздорову.
И женщина мягко подтолкнула их к мосту, откуда они прибежали. Потом она обернулась в мою сторону и тихо, говоря сама с собой, произнесла:
– Почему таким тварям позволяют разгуливать по городу? Гнать их надо, чтобы не принесли беды. Куда полиция смотрит? – И, качая головой, она направилась дальше туда, куда и шла.
Ну конечно, что она могла ещё сказать? Хорошо, что хотя бы мальчишек отогнала. И на том спасибо. Я лежал на траве и смотрел в небо. То ли от боли, то ли от обиды, но слёзы застилали глаза, рыдания сдавливали горло. Слова той женщины всё-таки сильно задели за живое.
Прошло целых семь долгих лет с того дня, когда я остался один. Я сбежал из дома через несколько лет после того, как стал сиреневоглазым. Как я умудрился выжить? Ел объедки у кафешек, забирался на склады, воровал у собак. Меня гоняли взрослые, но не трогали, потому что боялись. Только это всегда и было спасением. Даже полиция однажды встретилась, один человек в форме, но он меня не тронул, просто прогнал из людного места. Так я и жил.
Прошло много времени, прежде чем я смог подняться. Всё тело болело, на ладонях была кровь. Я спустился к реке и помыл их. Потом заглянул в отражение. Мои пшеничные волосы спадали неровными замусоленными прядями, в которых запутались ветки и листья. Под ними на лбу была ссадина. Так и знал. Один из мальчишек, на вид года четыре, больно пнул меня в голову. Я аккуратно смыл кровь со лба. Ссадина была маленькая, поэтому не страшно. Я решил, что она быстро заживёт.
Потом я оглянулся и чуть не свалился в воду. Передо мной на корточках сидел парень с внимательными большими серыми глазами примерно моего возраста. Он смотрел прямо на меня.
– О, так и знал. У тебя сиреневые глаза.
У меня внутри всё похолодело. Ещё одной стычки я уже не переживу. Но, немного погодя, я понял, что он не собирался меня бить. И обзывать почему-то тоже. Он пристально смотрел мне в глаза, будто хотел проникнуть в мои мысли. А главное молчал и не шевелился. Я подумал, что самое время сбежать, поэтому подскочил и рванул, однако он окликнул меня:
– Постой! Я не собирался тебя обижать. Просто хотел поговорить.
Я остановился. Первый раз слышал такое в свой адрес. Я обернулся и увидел, что он так и не сдвинулся с места, только повернул в мою сторону голову. Я был в полном замешательстве. Как обычный человек может так спокойно общаться со мной, смотреть на меня, да ещё и хотеть поговорить? Может он хотел посмеяться надо мной. Хотя тогда бы он начал делать это сразу же. Зачем ждать? Я не мог ничего понять и с нелепым видом уставился на незнакомца. Он медленно поднялся и подошёл ко мне. Я решил, что лучше подготовиться сбежать, но он это заметил и остановился поодаль.
– Когда ты последний раз ел? Выглядишь голодным, – неожиданно проговорил он.
Чтобы обычный человек спрашивал, голоден ли я! Это было что-то новенькое. Я ответил:
– Где-то два дня назад, точно не помню.
– Пойдём со мной, и я покажу тебе место, где ты сможешь не только вдоволь наесться, но и найдёшь ночлег, – предложил незнакомец.
Что-то здесь было не так. Не мог же обычный пригласить к себе ёкая, тем более мальчишка. Наверняка у него были родители. Они-то точно не пустили бы меня в дом.
– Почему я должен тебе верить? – спросил я.
– Потому что я хочу тебе помочь, – уверенно сказал незнакомец, да так уверенно, что у меня и слов не нашлось, чтобы ему возразить.
В итоге я согласился и поплёлся за ним. Прохожие шарахались в стороны от меня, кто-то даже перебегал на другую сторону дороги. Некоторые поглядывали на меня и моего спутника и шептались: «Преследует свою жертву. Бедный мальчик». Я опустил глаза, чтобы не привлекать внимание. Мы свернули за угол в безлюдный переулок. Теперь я мог заговорить со своим странным провожатым:
– А ничего, что я вот так открыто иду с тобой?
Он притормозил так, что мы оказались рядом.
– А что такого? Ты ведь не желаешь мне зла, верно?
Можно подумать, он видит всё насквозь, да ещё вдобавок думает, что окружающие обладают той же способностью. Я не стал отвечать на этот вопрос и вообще замолчал, потому что решил, что этот мальчишка точно ненормальный, и разговоры с ним – пустая трата времени. Однако я всё же шёл с ним, ведь перспектива поесть меня очень привлекала.
