Ненавижу игрушки. С тех пор, как эйнеры захватили планету. Им все равно, чью шкуру на себя напялить, в чье тело залезть, лишь бы не сгнило слишком быстро. Плюшевое зверье из синтетических тканей прекрасно для этого подходит: мишки, собачки, котики…
Каждый эйнер – лишь набор микросхем и сервоприводов, он легко умещается в мягкое, игрушечное тело. Впрочем, некоторым нравится выставлять напоказ голый металл, словно в загривок человека-носителя вцепился маленький блестящий скелет. Но такие попадаются редко. Все-таки у эйнеров слабость к милым шкуркам.
Медвежонок с бежевым животом и коричневыми лапами, подаренный кем-то три года назад, на шестнадцатилетие, сидит теперь на моей спине, поверх энергоблока, похожего на горб. Вместо пуговок-глаз у него камеры.
– Идем к старой башне, – командует «мишка» голосом электронного помощника, украденного из операционной системы земных компьютеров. Рядом с башней у него торговая точка, одна из семи, которые он обходит каждый день. Он? Нет, я обхожу. Он сидит у меня на спине.
– Аккуратнее, Века. Здесь камни. Не вздумай упасть.
Века – это я. Вероника. У эйнеров короткие имена, поэтому наши они тоже сокращают. Моего зовут Рэк. Однажды проснувшись, я обнаружила, что больше не принадлежу сама себе, теперь он мой хозяин.
Мы идем по жилому району, построенному вокруг ретранслятора, взметнувшегося ввысь на десятки метров. Памятник утраченных возможностей человечества… Раньше его использовали для связи с Землей, но теперь это лишь «старая башня», ржавеющая конструкция, которая, обветшав, когда-нибудь рухнет под собственной тяжестью.
Дорогу я знаю хорошо, оступиться не боюсь. Есть возможность поглазеть по сторонам. Смотреть – все, что нам осталось. Мимо проходят другие носители с хозяевами на спинах: мужчины, женщины, даже старики и подростки. Порой замечаю свободных людей. Их я тихо презираю: они по собственной воле сотрудничают с интервентами.
Лавка номер четыре поставлена не в самом людном квартале, но вокруг нее в поисках легкого заработка всегда крутятся нищие, праздно шатающиеся и, конечно, покупатели. Эйнеры притащили на планету свою клиентуру: странных, причудливых тварей, большинство из которых я не нашла бы даже в энциклопедиях.
– Ему ничего не давай! – со злостью покрикивает Рэк на продавца, указывая моей рукой на жуткого типа, скалящегося на нас из под грязной накидки, – Это же таркианец! Недоумок, я давал тебе список, с кем нельзя торговать! Где он?
Молодой парень за прилавком суетливо ищет бумагу, достает ее с верхней полки, прикалывает на видное место. Он боится смотреть в глаза Рэку, но не потому, что тот ударит его. Как? Своими плюшевыми лапками? Моими? Еще до вторжения, когда только поступила в политех, я поставила вместо рук бионические манипуляторы. Надеялась, что точные инструменты позволят лучше справляться с современной электроникой. Теперь я бесполезное существо, не способное к самозащите. Кто-то может похвастаться, что оказал сопротивление, прежде, чем стал носителем. А что могла сделать я? Полкило – предельная нагрузка для этой модели манипуляторов. Нельзя даже ударить того, кто залезает тебе на плечи, подключается к имплантам, к человеческой нервной системе. Ничего я не могла сделать…
Напуганный продавец бросает на меня быстрый взгляд. Именно этого он боится: что его уволят, оседлают. Что он станет таким же, как я – ходишь только туда, куда прикажут, никакой личной жизни, тело не принадлежит самому себе. Дурак. Это не самое страшное. Я потеряла почти все, но хотя бы могу думать свободно. А он – торгаш, прислуживающий захватчикам – каждую секунду боится совершить оплошность, сделать что-то не так. У него нет времени и смелости на мысли свободного человека.
– Идем дальше, Века. На рынок.
Я послушно разворачиваюсь, начинаю долгий подъем в гору. Там, на вершине холма, раскинулся огромный базар. Вот где по-настоящему людное место! Если его можно так называть, ведь людей здесь отнюдь не большинство.
В глаза летит пыль, по улице раскидан мусор. Эйнерам плевать на чистоту городов, которых они не строили. Для них это временное прибежище – придет срок и они покинут планету, высосав из нее все соки. А сейчас помои медленно, но верно поглощают наши улицы. Я уже привыкла к смраду, не обращаю на него внимания.
Показались торговые ряды, нарастает шум голосов. Еще немного и подъем закончится. Скорее бы! Дыхание частое, капли пота стекают по спине, в ложбинку между мозолями от энергоблока. Молодой организм эксплуатируется на износ, а Рэк не обращает на это внимания: сдохну – возьмет себе другого человека, хотя бы того же парня из лавки номер четыре. А может и еще кого. Все зависит от имплантов. Чем их больше, тем легче подключиться к живому организму, управлять им. Мы надеялись себя усовершенствовать, сделать свои тела надежнее, эффективнее… Теперь это пригодилось эйнерам.
Входим на территорию рынка. Светило нещадно палит, забравшись в зенит безоблачного голубого неба. Оно делает мою кожу все темнее и темнее от загара. Под ногами хрустят раскаленные камни и песок, они мешают твердо стоять на ногах. Ничего, справлюсь, не впервой. Надо идти ровно, держаться, пока есть силы. Одного падения будет достаточно, чтобы…
Я не стесняюсь толкать локтями других носителей, в толпе каждый сам за себя. С трудом отворачиваюсь от человека, заглатывающего еду, запивающего ее мутной водой. Надо потерпеть, мое время кормления еще не пришло. Надо отдать должное Рэку – он не покупает для меня гнилые отбросы. Видимо, хочет продлить срок эксплуатации. Оно и понятно, носитель я послушный, схватываю все на лету, опять же моими руками он может управлять, а то и мне доверять тонкую работу. Есть и другие причины: в развлечениях хозяев красивые юноши и девушки всегда в цене, но об этом я стараюсь не думать.
– Стой.
Останавливаюсь, хотя мы не дошли до цели.
– Жди, – он скидывает два кабеля, соединяющих мое тело с энергоблоком и его нейро, ловко спускается на землю.
Еще мгновение и Рэк скрывается в одном из торговых павильонов. Я растерянно оглядываюсь по сторонам. Не помню, когда последний раз была одна на улице, без присмотра, без управления. Мелькнула шальная мысль «сбежать!», но я тут же гоню ее прочь. Свой энергоблок любой хозяин отследит, а сбросить его у меня не получится – с таким же успехом можно пытаться отрезать конечность. Слишком тесная взаимосвязь, проникновение в организм.
С глупой улыбкой топчусь на месте, ожидая возвращения того, кто скажет, что можно идти дальше, выберет за меня направление. Странное чувство. Мимолетная, случайная, ложная свобода. Ничего не обещающая, лишь дразнящая и провоцирующая. Я опускаю голову, сажусь на землю, в тени, чуть в стороне от бесконечного потока продавцов и покупателей. Нужно заглушить это в себе – протест, рвущийся наружу. Сделать усилие, сжать зубы… И вот уже маленькое восстание подавлено. Сейчас не время. Может быть, позже. А может, никогда.
