Охотники поставили парня на колени перед изрядно облысевшим стариком, остатки седых волос которого спутались и свисали по обе стороны от морщинистого лица. На щеке его виднелся глубокий рубец, на левой руке, которой он пытался расчесывать бороду, не хватало двух пальцев.
– Кто таков?
– Крил. От Больших лодок.
Старик подозрительно сощурился.
– Что за имя… – проворчал себе под нос, потом сказал громче: – Дурное там место!
Поймал за руку мальчишку, пробегавшего рядом.
– А ну, Вихрастый, позови-ка сюда Говорящего с небом. И пусть дизимер с собой захватит.
Снова повернулся к чужаку.
– Здесь-то ты чего?
– Ушел от своих, – Крил отвернулся, словно не хотел говорить об этом.
– Ушел? Или тебя ушли?
– Сам. Народ мой решил в нелюдей обратиться.
– А ты? – старик помолчал, давая возможность парню собраться с мыслями. Потом подсказал: – Страшно?
Крил кивнул.
– Страшно.
Седовласый сделал знак охотникам, чтобы те не стояли рядом, шли по своим делам.
– Меня Белым зовут, я здесь руководчик. Разрешаю тебе остаться с нашим народом. Уже хорошо, что не проповедник ты. Не проповедник же?
Парень мотнул головой из стороны в сторону.
– Ну вот. Мы одного тут, знаешь, зашибли по весне камнями. А так-то свежая кровь – она завсегда нужна.
Посмотрел на ладные ножи и арбалет со стрелами, отобранные у Крила и лежащие теперь поодаль.
– Охотился уже? Сколько тебе?
– Двадцать три. Охотился. Раньше. Только последний год чистый был. Ну, это они его так называли, мой народ. Нельзя охотиться перед обращением, надо очиститься…
– Знаю, знаю! Слыхал о таком. Сегодня вспоминать будешь, как оно – охотиться. Стая нелюдей совсем близко подошла, к ночи выступаем им навстречу и лишние руки нам не помешают. Покажешь, что к чему с твоими умениями.
Подошел худой, бледный мужчина в черной накидке. Посмотрел на Белого, потом на Крила. Потянулся к парню чем-то древним, явно оставшимся со времен прежних людей. Древность затрещала.
– Много грязи не принес.
Но взгляд у Говорящего был такой злой и пристальный, что можно было подумать – Крил принес в гнездо грязь всего мира.
Он развернулся, махнув накидкой, будто черными крыльями, ушел, не сказав больше ни слова.
– Вот и ладненько! – удовлетворился Белый и кивнул большелодочнику. – Поднимайся с колен, бери свое оружие и ступай пока. Отдохнуть мне надо.
Крил огляделся по сторонам. «Куда ступать?» Никого не знает, своего места в чужом гнезде у него нет. Впрочем, уже и не чужом. Признали, разрешили остаться.
На большой проплешине, расчищенной от деревьев и пней, горел костер. Рядом суетились женщины, бегали ребятишки. В стороне, под ветками ближайших сосен, приютились хижины – добротные, со знанием дела собранные. В глубине леса тоже виднелись дома. Большое гнездо! Наверное, самое большое на много дневных переходов вокруг.
Крил присел подальше от людей, чтобы не смущать их незнакомым лицом, не привлекать к себе лишнего внимания. Придет время – дадут и ему свой угол, или покажут, где можно построиться. Работы он не боялся.
– Держи!
К нему подошла девчонка, совсем еще юная, с конопушками на лице. В руке она держала глиняную тарелку, в которой дымилось что-то наваристое, с масляными разводами.
– Спасибо, – он принял еду.
– Не за что. Это Белый приказал тебя накормить.
– Ясно.
Девчонка не уходила, смотрела на него. Хотела удостовериться, что не выплеснет содержимое тарелки в кусты.
– Ешь, ешь! Ты ведь с заката пришел?
Он кивнул.
– А эти, – показала тонким пальчиком на солидные куски мяса, плавающие в бульоне, – с восхода. Так что нечего тут раздумывать.
Швыркая, обжигая губы, Крил отпил из тарелки. Вкус был знакомым и в то же время забытым. Как же давно ему не приходилось есть настоящий, крепкий мясной бульон! Он отбросил сомнения, выловил пальцами один кусок, расправился с ним, потом другой. С жадностью запил остатками наваристой жижи.
Девчонка сидела рядом, на корточках. Наблюдала за ним с улыбкой.
– Ну вот, – забрала пустую тарелку. – А то без мяса… сам знаешь. Дичают люди.
Она поднялась, собираясь уходить.
– Пить захочешь, ручей там, – вздернула подбородок, указывая взглядом. – Шагов сто. Найдешь, в общем.
Еще раз посмотрела Крилу в лицо, внимательно, оценивающе. Хмыкнула и упорхнула, скрывшись между хижинами.
Он привалился к сосновому стволу, источавшему смоляное благоухание, закрыл глаза. «Даже странно, почему сразу приняли? Не испытывали, не проверяли. А с другой стороны – охота лучшее испытание. И все равно… Странно…» Сытное варево в желудке перетягивало на себя все силы. Крил задремал.
Ближе к вечеру проснулся от суеты. Женщин с детьми уж и след простыл, а мужчины готовились, оружие проверяли. С вопросами к ним лучше не лезть, надо будет – позовут. У него-то оружие всегда в исправности: с тех пор, как решился оставить своих, Крил готов к любым поворотам судьбы.
Когда стемнело, к нему действительно подошли. Один из охотников, что привели Крила к руководчику, Острым его звали, махнул рукой, приглашая к костру. Там уже собрались все, кто должен отправиться в ночь за добычей. Встали кругом в несколько рядов.
Белый кинул в огонь кусок мяса на кости – остаток прошлой охоты. Задобрил кого-то из своих, неизвестных еще Крилу духов.
– Сегодня пойдем с новым человеком.
Кто-то подтолкнул чужака в спину, выталкивая на всеобщее обозрение.
– Оружие у него доброе, большелодочники известные мастера по этой части. И рука, я думаю, твердая.
– Как звать? – спросил кто-то из задних рядов.
– Имя у него свое, – старик опередил Крила с ответом, – но нам оно без надобности. Охота покажет, как будем называть.
И когда уже двинулись прочь от огня, выстраиваясь в длинную цепочку, Белый тихо окликнул новичка:
– Держись рядом. Не хочу, чтобы в сутолоке потерялся. Ищи потом по лесу твое тело.
– Если уж до того дойдет, то не надо искать. С телом лес справится, без вашей помощи.
– Дурак. Причиндалы твои мне жалко! – он посмотрел на ножи и болтающийся за спиной Крила арбалет. – Ты не смотри, что мы такие добрые. Накормили, оружие вернули… Если б не был я уверен, что деваться тебе некуда, ничего бы не отдали. Самим пригодится. Прав или не прав?
Во тьме, да еще среди зарослей, трудно было сказать, что там во взгляде у молодого парня. Но Белый, видимо, разглядел то, что ему было надо.
– Вижу, что прав.
Лес, пришедший на развалины города много лет назад, разросшийся вширь и ввысь, скрывший многое из того, что напоминало о цивилизации, недружелюбно зашумел.
По дороге Белый объяснял, что раньше на охоту ходили неделями, а то и месяцами. Но нынешним летом большая стая нелюдей сама пришла с востока и остановилась рядом – «за вокзалом», как сказали искатели, которые ее выслеживали. От вокзала прямой линией, до реки, тянулись заросли секвохи. По зарослям стая и пойдет, другой дороги им нет. И до того места, где их можно будет перехватить, охотникам топать всего ничего, пара тысяч шагов.
