– Политаев?
Я отвёл взгляд от промокшего февральского окна. Зима окончательно сдала свои права, и первая капель упоительно постукивала по фасадным стёклам. Рядом с моим рабочим местом стоял Вадим Дымов, сурово возвышаясь над монитором компьютера. Вопреки всем офисным дресс-кодам лохматый, в чёрной водолазке и в потёртых джинсах.
– Что это за хрень?
Он швырнул мне на стол толстую папку-скоросшиватель и вперил в меня свой пристальный взгляд.
– Строительная смета, – после небольшой паузы выдавил я из себя.
– Инвесторы прибудут завтра. Почему не просчитано всё до конца?
– Я всё сделаю. Сегодня, – я подтащил к себе папку и под хищным взглядом Вадима принялся нервно перелистывать страницы.
Вадим тоже нервно рассматривал меня своими ярко-зелёными глазами, почему-то на мгновение задержался у стола, хотя процедура проставления моральных пиздюлей была завершена. Вечно какой-то геморрой творится в этом чёртовом офисе. То с чертежами, теперь вот со сметой. Явно же, что какой-то остолоп опять всё напутал, а отдуваться приходится мне.
– Свали нахрен, – не выдержал я.
– Не дай бог из-за тебя на работе задержусь, – напоследок бросил Дымов.
Дождавшись, когда Вадим скроется с глаз, я откинулся на скрипучий рабочий стул и возвёл глаза к унылому подвесному потолку. Хотелось удавиться, а ещё лучше – удавить начальника, который явно сам что-то перепутал… Теперь оправдывайся и вертись, как хочешь.
В приоткрытое окно втянуло поток тёплого воздуха, и почему-то вспомнилось лето. Давнее, полузабытое…
Росли мы вместе, буквально под одним крылом, на одной площадке. Никто уже и не вспомнит, когда познакомились и как нас с Вадимом побратали. Ели одни и те же конфеты на одни и те же праздники, играли общими игрушками, донашивали друг за другом одежду. То я внезапно вырастал из курточки, то Вадику штанишки оказывались коротковаты. Умилению мам-подружек не было предела: Вадимка и Дениска – лучшие друзья. И в огонь, и в воду, и в медные трубы.
Не учли одно: между делом мы не упускали возможности подтолкнуть в огонь, воду и медные трубы друг друга. Пацаны…
Поначалу шло всё как у обычных ребят: беготня вокруг качелей, разбитая коленка и порванная куртка при попытке покрутиться вместе солнышком. Конфликты из-за того, чья палка длиннее, а машинка – круче. Тихая зависть, когда Вадиму купили самокат, а мне – нет, ибо много хулиганил и откуда-то подцепил матерное слово.
Что-то между нами усложнилось, когда Вадька начал расти, словно в задницу натолкали дрожжей – стал долговязым, наглым и завёл подъездных дружбанов. Я наблюдал и бесился, ведь нас всегда друг с другом сравнивали и ставили то в плохой, то в хороший пример, а теперь баланс был нарушен.
Не было больше связи. Скоро не стало и дружбы.
То, что Вадим может быть мне неподходящим другом, в голову не приходило. Семьи давно породнились, буквально в одно целое сплелись, какое там «неподходящий»?
А ведь так и было…
Я потёр уставшие глаза и в пятый раз перелистнул страницы сметы. Часы мерно отсчитывали время, гудел кулер, пощёлкивали над головой ядовитые офисные лампы.
Голова раскалывалась.
Я встал, дополз до кухонного уголка и сделал себе крепкий кофе. Вернулся за стол…
Само собой, мы пошли в одну школу и в один институт – в тот, что находился ближе к дому. Я выбрал экономическую специальность, Вадим – архитектурную. После пар, бывало, очень редко пили вместе пиво в подъезде, обсуждали незначительные мелочи вроде преподов и экзаменов.
Говорить могли недолго и за три минуты разругаться в хлам. А после – обращаться друг к другу только с матом. Да так, что весь подъезд был в курсе: Политаев и Дымов опять поцапались.
Было и табу. Вадим не ухлёстывал за девками. Я тоже. И оба, стоило только заикнуться на эту тему, отмалчивались. Точнее, отмалчивался я, а Вадим сразу слал нахуй…
– Сидишь ещё?
Я отлип и повернулся. За монитором показалась тёмная голова Дымова. Странно – времени девять, с минуты на минуту должна была появиться охрана, а никак не этот…
– Угу, – отмахнулся я, снова утыкаясь в папку и стараясь игнорировать ёкающее сердце.
– Много осталось?
– Ещё одна поправка. Не отвлекай.
– Собирайся, пошли домой.
Я, было, попытался изобразить скептический взгляд, но быстро сдался. В куртке с меховым воротником Вадим был очень… домашний и красивый.
Одно время за ним увивался весь немногочисленный состав девчонок с первого курса. Продолжалась пляска до середины второго семестра – к тому моменту все успели познакомиться поближе и осознать, что нахер оно надо, такое красивое и такое несносное.
– Нет. Я же сказал, что всё сделаю.
Дымов положил на рамку монитора руку – изящную, пианистам и не снилось.
Природа одарила. Притом как-то небрежно, словно камушки драгоценные рассыпала – то тут, то там у Вадима были всякие ништячки. Широкие плечи, красивые руки, на редкость удачная форма челюсти, мощная комплекция и шея – мечта любой романтичной дурочки.
– В таком состоянии ты понаделаешь ошибок, а мне завтра это дерьмо за тобой разгребать.
– Завтра как раз со свежей головой всё проверю. Отъебись.
Вадим посмотрел оценивающе-цепко, показал фак, махнул рукой и ушёл, не прощаясь.
Этим своим вмешательством он сбил весь рабочий настрой. Я очередной раз вздохнул, допил в два глотка горький до судорог кофе и, отчаянно морщась, открыл окно нараспашку.
Неподходящий друг… Когда я впервые применил это определение по отношению к нему? То ли после диплома, то ли когда нас обоих приняли на работу в одну организацию.
