Верить только в одного Бога, не создавать себе кумиров, не произносить имя Всевышнего напрасно; что для каждого путеводной звездой является закон Божий. Именно он указывает путь в Небесное Царство.
«Всё это я слышала с тринадцати лет после того, как отец ушёл из семьи».
У мамы на руках остались мы трое: мои братья близнецы, которым тогда было всего лишь по три года и я, тринадцатилетний подросток, и нас нужно было кормить и растить. Без поддержки и веры, которую мама приобрела в местном храме, она точно бы наложила на себя руки. Она очень тяжело переносила уход отца без объяснений. Он просто ушёл в один солнечный день, когда ничего не предвещало беды. Но теперь для неё это слово под запретом, это грех.
Через год отец объявился. Он стоял возле моей школы, когда я выходила. Он обнял меня, как ни в чём не бывало. Как будто он никуда не уходил, он всегда был рядом. Я скучала по нему, но ещё больше, я была зла на него. Зла, что маме приходилось разрываться на двух работах, чтобы платить за дом и за еду, чтобы оплачивать садик близнецам. Я помогала ей, как могла. Сидела по вечерам и в выходные дни с Каем и Даниэлем. Правда, седьмой день мы начали посвящать Всевышнему. Не могу осознать через какое время это началось и не помню, чтобы мы в воскресенье были с самого утра ещё где-то, кроме храма.
Отец хотел отвезти меня в моё любимое кафе с мороженным, но я отказалась. Мне нужно было быстро бежать домой, переодеваться и готовить обед, дождаться маму и братьев. Потом до самой ночи сидеть в няньках, а ещё успеть сделать школьный проект, приготовить ужин и постирать вещи, а также собрать портфель на завтрашний день. Обязательно уложить близнецов спать, дождаться маму с работы, которая будет снова валиться с ног. Помочь дойти ей до кровати, помочь раздеться и уложить спать. Она работала медсестрой в городской больнице, а вечером подрабатывала в частном доме престарелых. Про вторую работу ей рассказала напарница. Именно туда она с мужем совсем недавно отправила свою бабушку. Там был отличный персонал, который подбирали очень строго, да и для стариков там были хорошие условия: свежий воздух, озеро поблизости, шум воды, крик чаек.
Думаю, что любой человек в старости хотел бы там провести оставшееся время. Впервые я побывала в этом месте, когда мне было пятнадцать лет. Тогда отмечали столетие дома престарелых и ровно один год, как мама работала в этом месте. Именно поэтому моя мать, Симона Миддлсон, привела свою семью в полном составе.
Близнецы бегали и играли со стариками, я же весь вечер провела сидя в беседке и любуясь прекрасным видом на воду и конечно же время от времени поглядывала за братьями. Какими же счастливыми выглядели эти старики. Им определённо не хватало этих чувств и эмоций. Мои братья настоящие озорники, но в то же время они самые милые дети на всём белом свете. Им достались светлые глаза и волосы от мамы, а я унаследовала все гены отца: мои волосы были такого же тёмного цвета, как и у него, цвет глаз не отличался ни на оттенок, он оставался таким же изумрудным. Если бы я была мальчишкой, то уж точно все говорили бы, что я его копия.
Может именно во мне мать всё время видела отца, потому что после его ухода она начала смотреть на меня иначе. В её глазах больше не было материнской любви, одно презрение и упрёки. В самом начале, когда я ей помогала по дому, с близнецами, помогала ей укладываться в постель, она говорила мне слово «спасибо». Но со временем она перестала это говорить.
В мои пятнадцать лет, она твердила, что это моё обязательство перед ней. Я должна именно так и поступать. Слова благодарности за это она не должна произносить. Это моя жизнь. Моя судьба. И за это я должна быть ей благодарна.
У меня была только школа, дом, близнецы, мама и храм. Друзей я не смогла завести. Сначала из-за нехватки времени, а потом меня все считали странной и чересчур верующей. Какой парень захотел бы иметь дело с такой, как я. И уж точно никто из девчонок не хотел портить свою репутацию имея хоть что-то общее со мной. Я была призраком, тенью всё это время, но мне повезло, что от нашего храма была школа для подростков, которую спонсировали и открыли за короткое время. Это было отличной для меня новостью, я могла завести друзей, но уж точно не отношения, потому что это считалось грехом. И вся близость с партнёром могла быть только после свадьбы.
За короткое время отец попытался наладить отношения с мамой. В начале она напрочь его прогоняла, тогда он начал присылать чеки с приличной суммой. Все деньги она перечисляла храму и всё равно проводила время на двух работах, чтобы хоть как-то кормить нас и оплачивать счета. Каю и Даниэлю нужны были новые вещи, как и мне. Мама ссылалась на то, что тратить зарплату на новые вещи она не собирается, потому что детям из соседнего городка повезло меньше, чем нам; ведь у них есть только небольшое количество одежды, поэтому деньги она вновь перечислила храму.
Я не могла долго терпеть того, что над близнецами уже начинали не только смеяться, но и издеваться, а мама говорила, что таких людей нужно прощать, так как они не ведают, что творят. Если насмешки в свою сторону я ещё могла вытерпеть, то в сторону моих братьев никто не мог сказать обидного слова, не говоря уже о том, что их мог кто-то пальцем тронуть.
Тайком, в маминой комнате, я отыскала номер отца и позвонила ему. Умоляла, чтобы он ничего не говорил об этом маме. Он сдержал свои слова.
На следующее утро он приехал к нам домой. У Симоны как раз был выходной. Они говорили минут сорок, пока мы с братьями были на заднем дворе и играли в прятки. Тот день мы провели вчетвером, он уговорил её, не имею понятия как. Мы ходили по магазинам и выбирали себе всё, что захочется. В одном магазине мне очень понравилось светлое платье в розово-фиолетовые цветочки, но оно было чуть выше колен. Я знала, что не смогу надеть это платье, потому что мама будет очень зла. Я не имела права носить платья, которые открывали и показывали колени или оголяли плечи. И это платье было именно таким: на тонких бретельках, под который не нужно было надевать лифчик, а спина была открытой. Но я попросила купить его. Я могла спрятать это платье и примерять его в комнате, когда никто не видит. Так у меня появился «мой маленький секрет».
