© Артур Аршакуни, 2021
ISBN 978-5-0053-0739-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
* * *
По переулкам бегала весна,
Дыша грозой, в рассветной шали алой.
Стучала в окна весело она
И в каждом доме сверстников искала.
За ней, железом кровель грохоча,
В ботфортах из подбитой громом кожи
Шатался ливень, зверски хохоча,
И прыгал с крыш, пугая всех прохожих.
Но мне не весело.
Стою я у окна,
Смотрю, как воробьи насквозь промокли.
По переулкам бегала весна,
Забыв, куда мои выходят окна.
Любовь!
Дай силы вынести тебя,
Жить по твоим законам неизменным,
В тебе невыразимое любя,
Безумие считая наслажденьем.
(Не спится.
На душе моей светло.)
Любовь!
Дай силы сохранить тебя
Без лести, без игры, без празднопенья,
В тебе сиюминутное любя,
Доступное считая наслажденьем.
(Гоняет ветер выцветшие листья.)
Любовь!
Дай силы не забыть тебя
В последнее, предвечное мгновенье.
В тебе непреходящее любя,
Прошедшее считая наслажденьем.
(А дождь стучит в оглохшее стекло
Безумною рукой клавесиниста.)
Мне хочется быть маленьким ребенком.
Милым быть и нарядным.
Плакать, если мне
бо-о-льно,
Смеяться, когда мама рядом,
Считать мороженое квинтэссенцией счастья,
Визжать от восторга на взлетающих качелях
И засыпать вечерами,
часто
Довольным тем, что я —
чейный.
Но я улыбаюсь, если мне грустно,
Морщу лоб, когда все – просто,
Девушке колено глажу искусно,
Это называется
«быть взрослым».
А когда тихо, тонко настроится скрипка на песню,
Когда ты только собой недоволен, —
Когда всем неинтересным на свете тесно,
Тогда вдруг становится странно больно,
Но ты уходишь в мясорубку улиц,
Запахнув плащом души шквалы,
Кому-то посылаешь
улыбки-пули,
Кого-то извлекаешь из-под слов обвала,
Говоришь,
делаешь что-то красиво и умно,
В самого себя вглядываешься ошарашенным оком…
А вокруг —
блажь!
И только свет лунный
Выщербливает глазницы пустых окон.
Закат над крышами остыл,
И заструился сумрак синий.
И по-кошачьи гнут мосты
Свои натруженные спины.
Не слышно звуков.
Сон почти.
Часы в углу вздохнули, стали.
А в небе тонко плачет «Ил»,
Отстав от самолетной стаи.
* * *
Всю ночь шел дождь.
Я ждал рассвета.
Лбом плавил тонкий лед стекла.
А за окном, раскинув ветви,
Сирень цвела.
Сирень цвела.
Дождь фонарей рисует тени
Штрихами.
Шапки набекрень.
А за окном, как в исступленьи,
Цвела сирень.
Цвела сирень.
Цвела, как будто тем цветеньем
Хотела выплеснуть в цветы
Свое весеннее смятенье,
Девичьи грезы и мечты:
До замиранья сердца тонко,
До непорочно волглых глаз,
Простоволосою девчонкой
Любить,
как любят в первый раз,
Бежать, заламывая руки,
К мальчишке-клену впереди
И, будто пробил час разлуки,
Проплакать на его груди,
Проплакать, ничему не внемля,
В плену октябрьской тоски…
Всю ночь шел дождь.
А утром землю
Покрыли слезы-лепестки.
Уехать просто так.
Уехать на пари
Туда, где даль струится, холодея,
И лысая луна, забыв надеть парик,
Собьется с ног, разыскивая, где я.
И, вброд пройдя гнилой разлив болот,
Сушить на камне курево и спички,
Глядеть, как из реки сохатый воду пьет
И вздрагивает, слыша электрички.
Примерить ельника колючую шинель
И, дымный след в седой траве оставив,
Ждать в первозданной этой тишине
Минуты близости к корням, минуты таинств.
В небе – молнии галстук,
Непогоды пальто.
Плакал дождь и сморкался
В тучи, будто в платок.
Не просил.
Все тащился
Он по лужам один.
Только…
был беззащитен,
Вот и не уходил.
Шлепал ветру навстречу.
Ты куда, холостежь?
Был он так человечен,
Неприкаянный дождь!
А в домах пахло лаком
Свежесбитых дверей.
И всю ночь он проплакал
В неуютном дворе.
…Только выйдя с рассветом
На продрогший балкон,
Люди поняли:
лето
Им оплакивал он.
* * *
Дорога.
Приладить лямку рюкзака рукой к плечу
И бросить дальнему навстречу легкий чуб
С порога.
Не поезд
Со мною заключит движения союз, —
Дойду до тишины, войду в нее и ус-
покоюсь.
Дороже
Вивальди рыжего мне сосен голоса.
А то, что странно заблестели вдруг глаза, —
Так дождь же!
И долго
В себя таинственные импульсы вбирать,
Пока к жилью не выведет опять
Дорога.
Закат.
Лес выйдет в новом платье,
Зеленое сменив мышиным.
В последний раз, вздохнув, погладит
Река воротнички кувшинок.
Шагнет в траву забор раскосый.
Сорвется с ветки лист
игривый.
И солнце чиркнет спички-сосны
О смуглый коробок обрыва.
Вечер.
Тихо.
В небе – звезды.
Дремлют тени на стене.
За окном – застывший воздух.
Под окном – застывший снег.
Тишину толкнет украдкой
Мерный маятника ход…
Внук
балуется в кроватке.
Рядом бабушка и кот.
Озорством сияют глазки —
Наказание, не внук.
– Баушка, придумай сказку,
Только чтобы про войну!
– Вот те раз…
Куда?
Ахти мне!
Час полночный на дворе.
Ну-ка, ну-ка спать активней!
Спать потребно детворе
Да и всем…
Опять с кровати:
– Расскажи мне про войну
Ска-азку…
Слышишь, баба Катя?
Не расскажешь – не засну!
– Ох, беда!
Ну, ладно.
Слушай
Сказку-счаску – вот искус!
Ножки спрячь да ляг получше,
Слушай да мотай на ус…
Завозился снова…
Нет уж!
Ляг тихохонько, как мышь.
Припозднились мы с тобою.
Как бы нам…
О чем мы, бишь?
– Над землею, над водою,
Во поле, в лесу густом
Два бойца – наш со звездою,
А который их – с крестом —
Воевали…
– Знаю!
Наши
Бились с немцами, ага?!
– Да, милок, и вспомнить страшно —
Хуже не было врага.
Со звездою был храбрее.
Супостат с крестом – наглей.
Полетели пух и перья,
Стон пошел по всей земле.
Все смешалось – солнце с тенью,
С громом громким – тишина.
Не пожар,
не наводненье,
Не великий мор —
война!
Жили мы тогда в Калище,
Деревенька – двадцать хат.
До сих пор на пепелище
Труб печных персты торчат.
А в тот год, когда Пеструха
Наша двойню принесла,
Мой Иван…
Ужо старухе!
В сказке душу растрясла…
Ох, беда!
Вот дура-баба!
А, внучок? Никак ты спишь? —
И подвигав ручкой слабо,
Засопел в ответ малыш.
Отгоняет страхи липки
Высохшей ладони взмах,
И у внука вновь улыбка
Пузырится на губах.
Бьют часы.
Двенадцать.
Поздно.
Развалился кот во сне.
За окном – застывший воздух.
Под окном – застывший снег.
Две слезинки быстрых.
Это
Разве плач?
Вода водой…
А с комода,
а с портрета
Смотрит воин со звездой.
* * *
Труби, трубач!
Не время медлить!
Заря кровавая зажглась.
Пусть жаркий, гордый голос меди
Перепоет железа лязг.
Труби, трубач!
Ведь не устала
Трубы блистающая медь.
Она так часто уверяла,
Что смерть в бою —
солдату честь.
Труби, трубач!
Ты – знак надежды,
Межа меж миром и войной.
Как Прометей, в руках ты держишь
Осколок солнца золотой,
И в золоте твои седины.
Ты – символ…
Символ?
Так постой!
Ты нотой чистой, голубиной
Останови вот этот бой!
В языческом, кровавом храме,
Сквозь жертвоприношений вой
Встань в алом утреннем тумане
С серебряною головой,
Встань – и запой спокойно, тонко
Про ту, единственную боль,
Которая, дав жизнь ребенку,
Благословляема судьбой,
Про время, что в широком поле
С бубенчиками пронеслось…
Труби, трубач, до кома в горле
До неумело скрытых слез,
Труби, трубач!
