Глава 1. Кот, которого… не было?
Глаза у кота были разные: один жёлтый, другой – зелёный, а взгляд у кота был по-человечески проницательным и недобрым.
Кузя – мужик вздорный, задиристый. Кошек он не любил, проходя мимо кошки на улице, непременно норовил её пнуть. Заметив разноглазого кота, Кузя удивился:
«Откуда в нашей деревне взялась эта тварь разноглазая?»
Перехватив взгляд этого кота, Кузя зло шикнул на него и вытаращился на него устрашающим взглядом. Кот презрительно фыркнул и, не торопясь, пошёл прочь, как бы не желая связываться с дураком.
Именно так Кузя и понял его реакцию.
«Да эта тварь за дурака меня держит!» – взбесился Кузя, поднял с земли камушек и метнул его вдогонку коту. Камень, не долетев до кота, остановился, повисел в воздухе, будто бы прицеливаясь, и просвистев в обратном направлении, угодил Кузе в лоб. От этого удара Кузя пошатнулся и рухнул навзничь.
*
Очухался Кузя от того, что Колян тряс его за грудки и кричал, брызгая слюной:
– Что, в одиночку напился? А то, что другу нужна опохмелка, тебе плевать?!
– Уймись, дурак! У меня ни в одном глазу! Я тоже пострадавший.
И Кузя поведал другу о том, как жестоко и подло обидел его разноглазый кот.
– Да, приятель, видно сильно ты башкой ударился, когда упал. Сначала лбом вот к этому камушку припечатался и шишмарь размером со сливу на лоб заработал, – поднял Колян с земли камень, который угодил Кузе в лоб, и отшвырнул его в сторону. – Потом ты на спину перевернулся и начал бредить:
«…кот разноглазый,.. …кот камнями кидается…»
Нет у нас в деревне таких котов!
И слава Богу, что нет!
– А ведь прав Колян. Не было никакого кота.
И слава Богу, что не было! – облегчённо подумал Кузя.
Глава 2. Разноглазый мужик, который… тот самый кот?
В райцентр Кузя приехал за очень нужной покупкой: башмаки его вконец уже износились, а здесь, в военторговском магазине, он в прошлый свой приезд присмотрел добротную обувку, такую, что до конца жизни не сносить. Накопил нужную сумму денег и вот приехал.
С покупкой Кузе не повезло. Магазин оказался закрытым на переучёт.
Ноги сами привели Кузю в гастроном. Оттуда Кузя вышел счастливый, с «чекушкой» в кармане. При мысли о том, как он будет ею «освежаться», Кузя понял, что до дома он с этим делом не дотерпит. На площади автовокзала Кузя зашёл в столовую. Спиртного там не продавали и распивать его там запрещали. Но Кузя хитёр и опытен. Он купил два стакана компота и расположился за свободным столиком спиной к кассе и к окошку для раздачи блюд. Один стакан компота Кузя выпил в качестве «затравки» и ради освобождения тары под водку. В него Кузя торопливо набулькал первую порцию «капель датского короля», как они с Коляном именовали всю крепкую спиртуху.
В голове у Кузи радостными аккордами зазвучали музыка и слова великого чародея бардовских песен Булата Окуджавы:
Капли датского короля
Пейте, кавалеры!
……………….
Укрепляйте организм!
Принимайте меры!
Капли датского короля
Пейте, кавалеры!
Первая порция этих «капель» благодатным теплом стала растекаться по протокам артериальных сосудов.
Кузя пригубил стакан с компотом и блаженно прикрыл глаза:
«Жизнь удалась!»
«Дурак», услышал вдруг Кузя противный голос, напоминающий вой мартовского кота, призывающего самок.
Кузя открыл глаза и увидел, что за его столиком расположился незнакомец с весьма неприятной физиономией.
«Да он за дурака меня держит!» – взорвалось в голове у Кузи, и он полыхнул на незнакомца раскалённым от гнева взглядом.
– Да я те… – начал Кузя на злобно шипящей ноте, но осёкся.
«Что за наваждение?!»
Глаза у незнакомца были разные: один жёлтый, другой – зелёный. Взгляд у него был пристальный, твёрдый и недобрый.
– Правильно. Лучше молчи. А то видишь, какой у меня кулак. – Незнакомец продемонстрировал Кузе свой увесистый кулачище. – Он будет потяжелее камушка, которым мы с тобой недавно перекинулись.
Кузя выпал в осадок:
«Значит, кот всё же был?!
И, значит, этот мужик и есть… тот самый кот??!»
Глава 3. Типичная симптоматика
Кузя, шатаясь, встал из-за столика, медленно, на ватных ногах вышел из столовой и осмотрелся вокруг замутнённым, неузнавающим взглядом.
Он напрасно силился понять, где он находится, кто он…
*
Известно, куда попадают рано или поздно те люди, которые утратили своё «Я».
Лечащий врач не пытался разубедить своего нового пациента в том, что его обидел нехороший разноглазый кот, кидающийся камнями, что ему угрожал кулаком нехороший разноглазый мужик, который на самом деле был вовсе не мужиком, а тем самым разноглазым котом.
Типичная симптоматика.
Изо всех девушек и женщин, которых мне случилось увидеть, одну я назвал бы самой красивой.
Из них же я бы назвал одну самой желанной, при том, что по красоте я не назвал бы её не первой, не второй и не третьей.
Каждая клеточка её тела, каждое её движение вызывали во мне бурное желание обладать ею, дышать ею, слиться с нею воедино.
Я никогда не сообщал ей об этом ни на словесном, ни на вербальном уровне, но она, каким-то неведомым мне чутьём, догадывалась о моих чувствах к ней (знала об этом наверняка!) и так же бессловесно, неявно сочувствовала этим моим страданиям.
Её звали Жанной. У неё был хороший муж и чудесные дети, а у меня не было ничего, кроме моей безнадёжной любви к ней.
*
Я растерялся, когда она вдруг подошла ко мне:
– Я не Жанна, я – Виолетта.
Чем я должен был ответить на такие неожиданные слова?
Мне вспомнилось, как один «провидец» сказал Петру Первому: «Ты думаешь, что я Кондрат, а я его брат Калистрат».
Но мне было не до шуток.
– Мы с Жанной двойняшки, не имеющие между собою никакого родства. – продолжала Жанна (Виолетта?).
«Хорошая игра воображения у моей желанной женщины», – подумал я.
Тема о том, что, по неподтверждённым данным, у каждого человека есть шесть двойников, не имеющих с ним никакого родства, но с очень высоким уровнем общих генетических вариаций в их ДНК, называемых однонуклеотидными полиморфизмами, с месяц назад обсуждалась на нашей тусовке. Меня тогда заставили декламировать стихи из моего старенького сборника «Где мне найти любви слова?»
Я отнекивался, ссылаясь на то, что, во-первых, «чтец» из меня никакой, а, во-вторых, я никогда не запоминаю то, что мною написано. Сочинил – и тут же забыл. Если успел зафиксировать на клочке бумаги, то сохранил для следующего сборника, если нет – потерял безо всякого сожаления. Но мне всунули в руки потрёпанный сборник и «поставили на стульчик».
Пришлось находить по оглавлению то, что заказывали «из зала» и озвучивать под дружеские аплодисменты. Жанна ни в этой комедии, ни в обсуждении темы о двойниках участия не принимала, но когда я читал свои стихи, аплодировала вместе со всеми. Её аплодисменты окрыляли меня. Я знал, что она почти не подвержена конформизму, поэтому именно её аплодисменты были для меня сладким мёдом.
