Та зима была страшная, пожалуй, самая страшная в деревне, сколько люди себя помнили. Морозы ударили в начале ноября и не отпускали до самого апреля. Птицы замерзали на лету, снега было немного, выходить из дома совсем не хотелось…
Но самой страшной напастью были волки. Они нападали под утро, когда все спали. Одну за одной извели всех собак, после чего безнаказанно повадились чуть не каждую ночь воровать скотину.
Ловить их было тяжело – на лютом морозе долго ли простоишь, не то, что сидеть в засаде, да и ловить, по сути, было некому – жизнь деревенская не всем по вкусу, а детей родители старались в город отправить, там теплее, веселее и шансов на счастье больше. К концу зимы от деревенского подворья остались две коровы, несколько куриц и коза.
Дед Федот всегда хитрил, немудреной мужицкой хитростью, а все же. В лето перед той страшной зимой увидел он на ярмарке щенка – лайку белоснежного цвета. Цену за щенка просили непомерную – два мешка овса да мешок пшеницы в придачу. Но вышло так, что местный жулик другого щенка умыкнуть хотел – схватил и побежал. А дед Федот к месту в проходе оказался, выскочил хулигану навстречу и кулаком в лоб наградил. Выронил тот щенка, вскочил и унесся в неизвестном направлении. Дед Федот щенка поднял и отнес хозяину. Тот расчувствовался да и отдал лайку белоснежную за мешок овса, а это дед Федот, хоть и со скрипом и с осознанием ворчания бабки своей, как-то пережил.
Лайка оказалась девочкой, ласковой и смышленой. Внучка деда Федота Катя как увидела ее, так с рук и не отпускала, спать с собой укладывала. К зиме Вьюга, так лайку назвали, подросла, но отправлять ее на мороз дом сторожить у деда Федота рука не поднималась, хоть бабка иногда и настаивала. Позже, когда волки почти всех собак извели, Вьюга деда Федота несколько раз предупреждала – как-то чувствовала, что к ним на двор злодеи лесные собрались, приходила к печи, на которой дед Федот спал, и тихонько скулила. Первый раз дед Федот не понял, к чему это она, так Вьюга его за штанину к двери потянула, он тулуп накинул, дверь открыл и глаза волчьи увидел. Дверь захлопнул, ружье схватил, дверь пинком открыл и пальнул в белый свет как в копеечку. Испугались разбойники – и ходу. И когда Вьюга ночью снова скулить начала, дед Федот стремглав ружье схватил и во двор выскочил, в тот раз почти попал. Так и сберегли они с Вьюгой корову, без которой совсем бы стало худо.
Наступила весна, жители деревни установили дежурство и в центре деревни колокол повесили, тревогу стучать, если вдруг снова гости ночные пожалуют. За пару недель троих разбойников подстрелили, один ушел, два так в поле возле деревни и остались. И отлегло – осознало волчье племя, что горе от них здесь через край перехлестнуло и стоит хотя бы на время оставить деревню в покое.
Ближе к посевной собрались жители деревенские совет держать, как жить дальше. Без собак никак, собака и сторож, и помощник, и родная душа для каждого двора. Да вот беда – за хорошего щенка на псарне немало просят, а абы какой пес и службу непонятно как нести будет, да и где его взять. Все скудные накопления деревни едва покрывали траты на семена для посевной, а еще со скотиной что-то решать надо было. Перспектива вырисовывалась безрадостная…
Тут, неожиданно для всех, явилась бабка Собачиха. Была она знахаркой, из избы своей выходила редко, да и то все больше в лес. Боялись ее, крепко боялись, ибо ходили стойкие слухи, что связана она с тем, кого к ночи поминать не стоит. Но вылечить бабка Собачиха могла почти любой недуг и никого с бедой не выгоняла, а за лекарство свое ничего не просила – все по совести несли продукты, сено, мужики иногда забор и избу подправляли, женщины и дети помогали в лесу цветы и коренья собирать и домой приносить. Появление бабки Собачихи, как обычно, привело всех в замешательство – люди замолчали и замерли. Только Юрик, дурачок деревенский, увидев ее, разулыбался и прокричал:
– Бабушка, бабушка, ты умная, ты все знаешь, подскажи нам, как собачек в деревню вернуть? Собачки хорошие, они меня в нос лижут, а зимой приходят иногда, под бок мне ложатся и греют, как нам без собачек, совсем ведь никак…
– Юрик, Юрик, душа чистая, неприкаянная, – промолвила бабка Собачиха, – про то и пришла к вам, еле доползла. Рассказывать не буду, пусть Федот ко мне зайдет сегодня, я его научу, как все правильно сделать.
С тем развернулась и пошла обратно к своей избе.
Верилось с трудом, да других вариантов, как ни крути, не было. Вот и взяли соседи с деда Федота обещание, что сходит он к бабке Собачихе и попробует сделать, как она научит.
Ох, как не хотелось деду Федоту к бабке Собачихе идти! Да деваться некуда, слово дал. Подошел он к ее калитке ни жив ни мертв, встал, потоптался и хотел было уже обратно вернуться, как вдруг дверь в избу со скрипом открылась, и в проеме появилась бабка Собачиха.
– Не боись, Федот, не съем, отужинала уже сегодня, – с недоброй улыбкой сказала знахарка.
– А чего мне бояться? – слегка обозлился дед Федот.
– То-то и смотрю, что подрагиваешь, как лист осиновый, может, захворал? Так пойдем, полечу!
– Все хорошо у меня, говори, зачем звала.
– Эк вы все, а поговорить, про погоду, про здоровье мое справиться?
– Ты прости, не то настроение, а про здоровье твое и так видно, что неплохо.
– Ну вот, разозлила тебя, хоть разговаривать начал, – гораздо добрее, чем в первый раз, улыбнулась бабка Собачиха. – Слушай меня, Федот, собак в деревню вернуть Вьюга поможет.
– Вьюга? – удивился дед Федот. – Но как?
– Издавна, когда племя собачье в деревне вырождаться начинало, молодую суку с утра уводили в лес и до следующего утра там привязывали. И щенки потом сильные и ловкие получались, не щенки – загляденье.
– Совсем сбрендила? Разорвут ее волки, как есть разорвут, где я потом такого щенка возьму? Меня внучка живьем съест!
– За словами следи! Ни разу такого не было, чтобы волки суку привязанную порвали, а я на своем веку много чего видела и слышала. Вьюге твоей в лес сейчас в самый раз – Катя с ней сегодня заходила, знаю точно, еще пара дней, и поздно будет. Так что завтра с утра бери лайку свою – и айда!
С этими словами бабка Собачиха захлопнула дверь. Дед Федот вздохнул и побрел домой, потихоньку зашел в избу, забрался на печку, пытаясь осмыслить, то, что бабка Собачиха ему сказала, и вдруг провалился в глубокий сон.
***
Так и не понял дед Федот, сон то был, видение или наяву все это произошло и в памяти отпечаталось…
Он шел по незнакомому лесу, вековые сосны подпирали ночное небо, хвоя тихонько шуршала под ногами. Тишина стояла звенящая – ни скрипа деревьев, ни ветерка, ни криков ночных птиц. Лес вдруг закончился, и в свете полной луны дед Федот вышел на берег реки. Река была неширокая, а через реку мост раскинулся, крепкий, ладный, умелыми руками на века возведенный. Подошел дед Федот к мосту и замер – на той стороне мать и отца увидел. Рванулся было навстречу да тут же осекся, потому как отец посохом об землю стукнул и крикнул:
