Клэр Келли поспешно поднималась по лестнице, неся в руках две сумки с продуктами. Ее квартира, в которой она жила уже девять лет, была расположена на четвертом этаже дома в районе Адская Кухня в Нью-Йорке. Клэр была одета в короткое черное хлопковое платье и сексуальные сандалии на высоком каблуке с лентами, которые крест-накрест охватывали ногу и завязывались под коленом. Эти сандалии она в прошлом году купила на промышленной ярмарке в Италии. Стоял жаркий сентябрьский день, вторник после Дня труда, и в этот день была очередь Клэр закупать продукты. Она жила в квартире с еще тремя девушками. И в любую погоду приходилось подниматься пешком по лестнице в их лофт>[1] на четвертом этаже. Она поселилась там, еще будучи студенткой второго курса школы дизайна Парсона, когда ей было всего девятнадцать лет, а теперь этот лофт стал домом сразу для четырех девушек.
Клэр работала дизайнером в компании «Артур Эдамс», производившей исключительно консервативную классическую обувь. Это была добротная обувь, но совершенно обыденная, что душило все творческие порывы Клэр. Уолтер Эдамс, сын основателя компании, упорно верил в то, что ультрамодная обувь – это быстро проходящее явление, и отклонял все современные разработки Клэр. В результате работа приносила лишь чувство постоянной неудовлетворенности. Бизнес держался на плаву, но не расширялся, а Клэр чувствовала, что могла бы сделать многое, чтобы развить компанию, если бы Уолтер позволил ей. Но он не соглашался на ее предложения. Клэр была уверена, что их доходы увеличились бы, если Уолтер прислушался бы к ней, но мужчине было семьдесят два года, он был доволен тем, что они делали, и не желал производить более модную обувь, как бы страстно Клэр ни уговаривала его попробовать внедрить новые идеи.
Клэр не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться ему, ведь она хотела удержаться на этой работе. Она мечтала создавать сексуальную, модную обувь, такую, какую сама любила носить, но у нее не было ни малейшего шанса воплотить свою мечту в жизнь в компании «Артур Эдамс». Уолтер ненавидел перемены, к глубокому огорчению Клэр. И сколько бы она ни проработала в этой компании, она знала, что ей придется всегда заниматься созданием классической и практичной обуви. Даже модели без каблуков казались ей слишком консервативными. Уолтер иногда позволял ей добавить какую-нибудь причудливую деталь к их летним сандалиям для тех клиентов, которые уезжали на лето в Хэмптонс, Ньюпорт, Род-Айленд или Палм-Бич. Он повторял, как заклинание, что их клиент – это богатый, консервативный и пожилой человек, который знает, чего ждать от их продукции. И чтобы Клэр ни говорила, это ничего не меняло. Начальник не желал привлекать более молодых клиентов. Он предпочитал полагаться на старшее поколение. По этому поводу спорить с Уолтером было бесполезно. И год за годом в производимой ими продукции не было никаких ощутимых изменений. Клэр была разочарована, но, по крайней мере, у нее была работа, на которой она продержалась уже четыре года. До этого она работала в компании, производившей недорогую обувь, которая была привлекательной и забавной, но очень дешево сделанной. И через два года компания закрылась. Фирма «Артур Эдамс» была известна своим качеством и традиционным дизайном. И если Клэр будет следовать указаниям, она не лишится этой работы.
В двадцать восемь лет Клэр мечтала добавить, по крайней мере, несколько экстравагантных образцов к их продукции и попробовать сделать что-то новое. Уолтер и слышать об этом не хотел и сурово отчитывал ее каждый раз, когда она пыталась надавить на него, но ее это не останавливало. Клэр упорно старалась придать элегантности тем моделям, которые разрабатывала. Уолтер нанял Клэр, потому что она была хорошим, серьезным и получившим прекрасное образование дизайнером и знала, как создавать изделия, удобные в носке и несложные в производстве. Фабрика, которая шила для них обувь и с которой работал еще отец Уолтера, находилась в Италии, в маленьком городке под названием Парабьяго, неподалеку от Милана. Клэр ездила туда три-четыре раза в год, чтобы обсудить продукцию. Это была одна из самых надежных и уважаемых фабрик в Италии, и они производили еще несколько линеек обуви, гораздо более элегантной, чем обувь Уолтера. Клэр с тоской смотрела на их модели всякий раз, когда приезжала на фабрику, и размышляла над тем, удастся ли ей когда-нибудь создать обувь, которая была бы ей по душе. От этой мечты она была не в силах отказаться.
К тому моменту, когда Клэр добралась до четвертого этажа на своих высоких каблуках, ее длинные прямые светлые волосы стали влажными от пота и прилипли к шее. После девяти лет она уже привыкла подниматься по лестнице и уверяла, что это помогает ей сохранить изящную форму ног. Клэр нашла это жилье случайно, гуляя по окрестностям. До этого она жила в общежитии для первокурсников на Одиннадцатой улице. Однажды она отправилась прогуляться в сторону Челси и далее на север, в район, когда-то считавшийся одним из самых неблагополучных в Нью-Йорке, но постепенно становившийся более благопристойным. С девятнадцатого столетия Адская Кухня была знаменита своими трущобами, многоквартирными домами, бандитскими разборками и убийствами среди ирландских, итальянских, а позже – пуэрториканских гангстеров, которые проживали там в состоянии постоянной войны. Когда Клэр приехала из Сан-Франциско поступать в школу дизайна, все это уже ушло в прошлое. В молодости ее мать изучала здесь дизайн интерьеров. И Клэр всегда мечтала поступить туда же и выучиться на дизайнера. И, несмотря на их скромный доход, мать Клэр экономила каждый пенни, чтобы дать возможность дочери поступить в это учебное заведение и жить в общежитии в первый год обучения.
Во втором семестре Клэр начала подыскивать себе жилье. Она слышала об Адской Кухне, но только однажды весенним субботним днем рискнула посетить этот район. Простираясь с Тридцатой до Пятидесятой улицы на западе и с Восьмой авеню до Гудзона, Адская Кухня превратилась в пристанище для актеров, драматургов и танцоров из-за своей близости к театральному району – знаменитой Студии актерского мастерства, Центру искусств Барышникова и Театру американского танца Элвина Эйли. Многие старые здания еще сохранились здесь, некоторые склады и фабрики были переделаны в жилые дома. Но, несмотря на скромные улучшения, это место все еще во многом оставалось в первоначальном виде, но многие строения выглядели запущенными.
