Thráinn Eggertsson
Imperfect Institutions
Possibilities and Limits of Reform
Перевод с английского МАКСИМА МАРКОВА И АЛЕКСАНДРА ЛАЩЕВА под научной редакцией ДАНИЛЫ РАСКОВА
РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ СЕРИИ «НОВОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ»:
Автономов В. C. (НИУ ВШЭ), Ананьин О. И. (НИУ ВШЭ), Анашвили В. В. (РАНХиГС), Болдырев И. А. (Университет им. Гумбольдта, Берлин), Заманьи С. (Болонский университет), Кламер А. (Университет им. Эразма Роттердамского), Кудрин А. Л. (СПбГУ), Макклоски Д. (Университет Иллинойса, Чикаго), Мау В. А. (РАНХиГС), Нуреев Р. М. (НИУ ВШЭ), Погребняк А. А. (СПбГУ), Расков Д. Е. (СПбГУ), Широкорад Л. Д. (СПбГУ)
Imperfect Institutions: Possibilities and Limits of Reform by Thráinn Eggertsson
Licensed by The University of Michigan Press
Copyright © by the University of Michigan 2005. All rights reserved
© Издательство Института Гайдара, 2022
Предисловие к русскому изданию
«Несовершенные институты» расширяют анализ моей предыдущей книги «Экономическое поведение и институты» (также доступной в русском переводе)[1] в двух направлениях – это детальное обсуждение возможностей и ограничений институциональных реформ, а также обзор последних достижений экономической теории институтов. Кроме того, мною вводится концепция социальных технологий, которые дополняют и взаимодействуют с физическими технологиями. Моя покойная подруга и учитель, Элинор Остром, посвятила свою жизнь исследованию управления местными общедоступными ресурсами, которое осуществляется на основе кооперации групп акторов, совместно пользующихся общинными ресурсами, такими как пастбища, системы ирригации или озера. Остром была убеждена, что пользование общедоступными ресурсами представляет собой модель для всего общества. В «Несовершенных институтах» я следую по намеченному Остром пути и представляю конкретные ситуации, заимствованные из экономической истории моей родной страны – Исландии, которые, наряду с другим эмпирическим материалом, на простых примерах иллюстрируют роль институтов.
В «Несовершенных институтах» я доказываю, что контроль центральных властей над институтами ограничен, или, если выражаться точнее, что правительство обычно не способно радикально воздействовать на социальные результаты в желательном направлении путем изменения институциональных рамок общества. Существует четыре значительных ограничения государственной институциональной политики: а) Децентрализованные социальные нормы являются фундаментальным элементом социальных институтов. Нормы – это медленно изменяющиеся когнитивные поведенческие правила, которые лишь в незначительной степени находятся под контролем правительства; b) Политики и эксперты обладают неполным знанием о социальных технологиях, то есть о том, как разрабатывать такие институты, контрактные соглашения и системы управления, которые соответствовали бы как конкретным новым физическим технологиям, так и преобладающим социальным нормам; с) Подобным образом, ограниченным является также понимание политиками потенциала и эволюции новых физических технологий, особенно так называемых технологий общего назначения. Вдумайтесь, например, как мало мы знаем о вероятном будущем развитии и применении цифровых технологий и биотехнологий; d) Наконец, выбор центрального руководства ограничивается соображениями власти и личного интереса, так как его представители осознают, что существенные институциональные реформы приведут к изменению баланса сил.
Из всего этого следует, что проведение важной институциональной реформы представляет собой тонкое искусство. Институциональная реформа требует смирения, проведения, когда это возможно, множества параллельных экспериментов и постоянного совершенствования новых систем, пока они не начнут хорошо функционировать. Незначительные институциональные изменения осуществляются постоянно, а радикальные институциональные изменения выходят на первый план в двух случаях: а) Когда страна с относительно низким уровнем производительности принимает решение ускорить свое продвижение к мировой границе производственных возможностей; b) Когда весь мир сталкивается с новой технологией общего назначения, в настоящее время это цифровые технологии.
В наиболее радикальных прогнозах на будущие десятилетия утверждается, что цифровизация и новые биотехнологии полностью преобразуют рынок труда, заменив значительную часть рабочей силы умными машинами. В этот раз это не приведет к усилению эксплуатации трудящихся масс – они просто потеряют свое значение. При отсутствии эффективного мирового правительства национальные власти будут не способны затормозить или изменить направление движения новых технологий. Если подобные прогнозы оправдаются, то Вторая машинная эра даст мне по крайней мере время отдохнуть у бледного огня[2] с тремя русскими спутниками, которые сопровождают меня всю жизнь, – Владимиром Набоковым, Антоном Чеховым и Дмитрием Шостаковичем, и эта мысль меня успокаивает.
Рейкьявик, апрель 2019
Трауинн Эггертссон
Более двадцати лет я черпал вдохновение и мотивацию в трудах Дагласа Норта, идеи которого всегда на годы опережали мои. Даг – это отважный мыслитель и настоящий друг. Именно ему я посвящаю эту книгу.
«Несовершенные институты» я рассматриваю как продолжение своей предыдущей книги, «Экономическое поведение и институты», целью которой был синтез того вклада, который новый институционализм привнес в экономическую теорию. Теперь я представляю читателю новую книгу, которая посвящена применению концепций нового институционализма в политике и отражает современные разработки в данной области, а также результаты моих собственных размышлений.
При написании этой книги неоценимую помощь мне оказали коллеги, как дома, так и за границей. Я благодарен им всем, но их число настолько велико, что лишь немногие упомянуты ниже. В последние годы значительную часть своего времени я провожу вдали от своих корней в Исландском университете. Первоначально по пути институционализма меня направили мои друзья в Университете Вашингтона в Сент-Луисе. Два года, проведенные вместе с Лин и Винсентом Остром, а также с их командой из рабочей группы по изучению политической теории и анализу политики в Индианском университете, были незабываемы, как интеллектуально, так и эмоционально. Столь же важны и восхитительны были два года в Гуверовском институте Стэнфордского университета. Среди всех замечательных людей из Стэнфордского университета я в особом интеллектуальном долгу перед Барри Вайнгастом и Авнером Грейфом. Один семестр, проведенный со Стивеном Н. С. Чунгом в Школе экономики и финансов Гонконгского университета, открыл для меня окно на Дальний Восток. Два семестра в Институте исследования экономических систем общества Макса Планка в Йене открыли мне дверь в немецкий институционализм и современную Германию. К сожалению, моя связь с Йенским институтом была прервана из-за безвременной и трагической болезни его директора и уважаемого коллеги, Манфреда Е. Штрайта.
