Андрей Ранчин - Нестор Летописец

Нестор Летописец
Название: Нестор Летописец
Автор:
Жанры: Литературоведение | Биографии и мемуары
Серия: Жизнь замечательных людей #1919
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Нестор Летописец"

Летописец Нестор – один из героев нашей начальной истории. Имя его слышал, наверное, каждый, но вот о реальной его биографии известно настолько мало, что для большинства он давно уже превратился в полумифическую фигуру. Между тем Нестор – выдающийся писатель Древней Руси. Он автор первых дошедших до нас русских житий – «Чтения о житии и о погублении» первых русских святых, князей Бориса и Глеба, и Жития преподобного Феодосия, игумена Печерского. И автор летописи? Да, несомненно. Но вот какой летописи? Над этим вопросом ученые-текстологи, историки и филологи бьются уже не одно столетие.

О «загадке Нестора» и об истории сложения «Повести временных лет», о событиях, свидетелем которых был наш монах-летописец, и рассказывается в книге.

Бесплатно читать онлайн Нестор Летописец


© Ранчин А. М., 2022

© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2022

Предисловие

Писать биографию древнерусского книжника Нестора – занятие не просто трудное, а крайне сомнительное и даже едва ли не абсурдное. Причина не в том, что о Несторе почти ничего не известно. В конце концов, сохранились два произведения, несомненно им написанные[1], пусть точное время создания обоих житий вызывает споры, – «Чтение о Борисе и Глебе» и Житие Феодосия Печерского. «Чтение…» – житие князей-братьев, сыновей крестителя Руси Владимира Святого, принявших смерть от руки сводного брата Святополка; Борис и Глеб были первыми среди русских святых удостоены церковного почитания. Житие Феодосия – повествование об одном из основателей Киево-Печерского патерика, Феодосий – первый из русских монахов, причисленных к лику святых (преподобных). Несмотря на обыкновенное для житийной словесности, или агиографии{1}, использование Нестором «общих мест» (по-ученому – топосов), а в Житии Феодосия – заимствование не только отдельных выражений, но и целых эпизодов из византийских жизнеописаний святых, эти произведения дают некоторое представление и о взглядах автора, и о его личности. Так в живописи портрет говорит нам не только об изображенном, но и о художнике. Особенно если сравнить картину с портретами этого же человека, написанными другими живописцами. А «Чтение о Борисе и Глебе» мы можем сопоставить с другим житием братьев-мучеников – со «Сказанием о Борисе и Глебе», принадлежащим перу неизвестного книжника. Житие Феодосия стоит сравнить с византийскими жизнеописаниями святых (агиобиографиями) – в том числе с теми, которые, бесспорно, знал Нестор и следы которых обнаруживаются в его произведении.

И наконец (и это главное), в Житии Феодосия Нестор кое-что сообщает о себе. Немного, но эти крупицы позволяют реконструировать часть его биографии. Кроме того, книга о Несторе, подобно повествованиям о других известных и незаурядных личностях, судьбы которых почти скрыты от нас, неизбежно должна строиться во многом не столько как рассказ о конкретном человеке, сколько как портрет времени, частью которого был наш герой. Именно таковы многие тома серии «Жизнь замечательных людей»; отчасти так пришлось поступить автору этих строк, когда он писал в этой серии книгу об уже упомянутых Борисе и Глебе: о них известно больше, чем о Несторе, но и их биографии по большей части сплошное белое пятно, а сохраненные источниками сведения часто не являются общепризнанными или противоречат друг другу.

Мало того: мы даже знаем, как древнерусский книжник выглядел: эксперт-криминалист С. А. Никитин воссоздал по черепу его скульптурный портрет. Реконструкция, конечно, не фотография – ее точность приблизительна. И всё же, всматриваясь в суровое и мудрое лицо старца с твердым, прямым взглядом, можно, кажется, что-то узнать не только о его внешности, но и о его характере и внутреннем мире. Из обследования мощей Нестора, предпринятого при реконструкции его облика в 1985 году, следует, что он умер в преклонном возрасте и был, по нашим меркам, весьма невысокого роста[2].

Так что читателю впору воскликнуть вслед за героем одной великой книги: «Тоже мне бином Ньютона!» Нечего автору рисоваться и кокетничать: цели ясны, задачи указаны – за работу!

Увы, всё обстоит намного хуже. Настолько, что в какой-то момент я был готов даже отказаться от задуманного труда, поначалу радовавшего и вдохновлявшего. А всё дело в названии. И, конечно, в читательских представлениях и ожиданиях. Рассказать о двух житиях, написанных киево-печерским монахом Нестором, о жизни и судьбе их творца, об обители, в которой он подвизался, и о Руси того времени, в которое ему выпало жить, – в общем-то не сложнее, чем проследить путь любого иного известного и прославленного человека прошлого. Но, несомненно, абсолютному большинству возможных читателей этой книги «Чтение о Борисе и Глебе» неизвестно: переиздавалось оно нечасто, и если кто-то из читателей и знаком с каким-то из агиографических памятников о Борисе и Глебе, то им, конечно, является «Сказание»: оно и перепечатывалось многократно, и в разных хрестоматиях встречается. Да и, приходится признаться, в художественном отношении оно совершеннее. Из двух написанных Нестором агиобиографий Житие Феодосия знакомо лучше: оно вошло, например, в такие известные серийные издания, как «Памятники литературы Древней Руси» и «Библиотека литературы Древней Руси». Житие это в своем роде замечательное. И всё же в сознании большинства слышавших о Несторе его имя спаяно, сращено неразрывно вовсе не с двумя житиями, а с Начальной русской (точнее, восточнославянской) летописью – «Повестью временных лет». Забавный случай из жизни. Один не самый дикий и непросвещенный школьник на вопрос автора этих строк: «О ком идет речь в стихе Грибоедова “Тот Нестор негодяев знатных”?», не задумываясь, назвал героя этой книги. Ошибка, уверен, не единичная. (В действительности создатель «Горя от ума» подразумевал старейшего из героев Троянской войны, упоминая его имя в нарицательном значении «вождь, предводитель».) А современный интеллектуал (впрочем, не специалист по Древней Руси) ничтоже сумняшеся написал: «Автором “Повести временных лет” считают монаха XII века Нестора, хотя единственное, что о нем известно, – это то, что он автор “Повести”»[3]. О Несторе известно не так уж мало, но вот то, что он написал «Повесть временных лет», как раз не факт, а предположение.

Мы говорим Нестор – подразумеваем летопись. Не случайно заглавие этой книги не просто «Нестор» (мало ли было Несторов – от премудрого старца – героя Гомеровой «Илиады», наставляющего греческих царей под стенами Трои, до знаменитого анархиста Махно…), а «Нестор Летописец»{2}. Это примерно так же, как с Фонвизиным: он написал немало других интересных сочинений (одна комедия «Бригадир» чего стоит!), но остался памятен неспециалистам лишь как автор «Недоросля»: «Умри, Денис, лучше не напишешь!» Или как с Грибоедовым: признайтесь, многие ли читали, к примеру, его комедии «Молодые супруги» или «Притворная неверность»? (Первая из них – переделка французской пьесы, а вторая написана в соавторстве, но сути дела это не меняет.)

Между тем еще в XIX веке прозвучало мнение, что Нестор «Повесть временных лет» не писал. Указание на его авторство содержится лишь в одном позднем списке (XVI века) этой летописи и в послании киево-печерского монаха Поликарпа архимандриту{3} этой обители Акиндину, написанном в начале 30-х годов XIII века. А в древнейшем списке «Повести временных лет», Лаврентьевском (1377), не только нет имени Нестора, но содержится приписка другого книжника – Сильвестра, то ли составителя, то ли редактора или переписчика летописи. Кроме того, между житиями, точно составленными Нестором, и «Повестью временных лет» обнаруживаются противоречия. Все эти казусы исследователи-текстологи склонны решать по-разному, причем случалось, что один и тот же ученый менял свою точку зрению. Кто-то доказывает, что Нестор – составитель первой редакции летописи, позднее переработанной (по одной из версий – Сильвестром); до нас эта редакция в первоначальном виде не дошла. Другие полагают, что он автор основного дошедшего до нас текста «Повести временных лет». Некоторые считают Нестора редактором поздней версии «Повести временных лет», но не автором. Есть и те, кто полностью отрицает причастность Нестора к работе над этой летописью. Высказывалось и предположение о двух Несторах: один автор житий, а другой и правда летописец. Небезызвестный Хлестаков приписал себе авторство романа «Юрий Милославский», написанного Загоскиным, а когда чуть не оказался уличен во лжи, заявил, что написал другой роман с таким же названием. В гоголевском «Ревизоре» представлена комическая ситуация – существование двух разных книг с одним и тем же, не самым распространенным названием. А вот в летописеведении появились два книжника с одним и тем же именем.


С этой книгой читают
Биография Петра Великого, преобразователя России, принадлежащая перу крупнейшего отечественного историка Н.И.Павленко, по праву признана классикой биографического жанра. Она написана на строго документальной основе, с привлечением всех доступных источников, и в то же время читается на одном дыхании, подобно добротному историческому роману. Личность Петра I, как, наверное, ни одного другого государственного деятеля в истории России, вызывает и по
Книга известного российского историка и искусствоведа Юрия Максимилиановича Овсянникова (1926–2001) посвящена творцам одного из прекраснейших городов мира – Санкт-Петербурга. В ней увлекательно и вместе с тем строго документально рассказывается о судьбах трех великих зодчих, тех, кто сотворил неповторимый облик Северной Венеции, – Доминико Трезини (1670–1734), Франческо Бартоломео Растрелли (1700–1771) и Карле Росси (1775–1849). Построенные ими з
Книга Вл. Новикова – мастерски написанный, неприукрашенный рассказ о жизни и творчестве Владимира Высоцкого, нашего современника, человека, чей голос в 1970—1980-е годы звучал буквально в каждом доме. Из этой биографии читатель узнает новые подробности о жизни мятущейся души, ее взлетах и падениях, страстях и недугах. Автор, не ограничиваясь чисто биографическими рамками повествования, вдумчиво анализирует творчество Высоцкого-поэта, стремясь опр
Внук Петра Великого и сын царевича Алексея, Петр II (1715–1730) вступил на императорский трон, когда ему не исполнилось еще двенадцати лет, а умер, не достигнув пятнадцатилетнего возраста. Взбалмошный и капризный, не по годам развитый физически, он изведал в столь юном возрасте почти все прелести и пороки взрослого мира. О судьбе царя-отрока, о людях, окружавших трон, а также о жизни страны в годы его короткого царствования рассказывает в своей н
Сборник посвящен произведениям русской литературы XIX – начала XXI века – от поэзии А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова до стихотворений И. А. Бродского и прозы С. Д. Довлатова и Б. Акунина. Рассматриваются подтексты, интертекстуальные связи, поэтика и символика. Тексты, вошедшие в эту книгу, разнообразны в жанровом отношении: научные работы, научно-популярные статьи и очерки, эссе, беллетристические опыты.
Книга поможет старшеклассникам приблизиться к русской лирической поэзии, глубже осознать художественные миры поэтов, создававших свои произведения в разные исторические эпохи. В этой книге при рассмотрении лирических стихотворений особое внимание уделяется символическим образам. Это Муза, душа, портрет, небо (луна, солнце, звёзды, рождественская звезда), снег, земля, дом, лес, море, поезда, мгновение, век, музыка. Примечательная особенность издан
Собраны очерки Даниила Федоровича Петрова (псевдоним Владимир Рудинский; Царское Село, 1918 – Париж, 2011), посвященные русской художественной и публицистической литературе, а также статьи по проблемам лингвистики. Тексты, большинство которых выходило в течение более 60 лет в газете «Наша Страна» (Буэнос-Айрес), а также в другой периодике русского зарубежья, в России публикуются впервые.
Впервые под одной обложкой собраны литературоведческие работы известного петербургского поэта, лауреата Григорьевской премии 2011 г., представляющие собой не только превосходно написанные эссе, но и новаторские научные статьи, знакомство с которыми сулит читателю отнюдь не локальные открытия. Статьи об известных (В. Маяковский, Н. Гумилев), а также незаслуженно забытых и полузабытых писателях первой трети ХХ века. Особо следует отметить очерк «Мн
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка.Книга адресована широкому кругу читателей.
Дорогой читатель, этой книгой я хочу показать союз мыслей и души моей порывов. Читая произведения других людей, свои вижу малыми. А поскольку книга в руках твоих, нужна и она. Благодарю.В оформлении обложки использована фотография фотографа: Кудрявцевой Александры Алексеевны.
В постапокалипсис люди – не всегда люди, кто-то перерождается в чудовищ, кто-то забывает себя, а кто-то рождается заново.
Однажды ваш ребенок повзрослеет. Ему, как и любому взрослому, нужно будет почти ежедневно решать жизненные и профессиональные задачи, действовать в условиях неопределенности, а иногда и кризисов. Для этого очень пригодится развитое креативное мышление. Основы этого развития вы можете заложить уже сейчас – с помощью игр, упражнений и практик из этой книги. Родители смогут легко встроить их в ежедневное расписание: дома, на прогулке, перед сном и в
Старинный особняк в заснеженном лесу – что может быть лучше для встречи двух заочно влюбленных? Особенно, если долгожданная встреча эта состоялась после долгой романтической переписки, и кажется, что друг от друга уже не осталось тайн. Да и повод имеется веский: грядущий, новый во всех смыслах год.Итак, дебют разыгран, партия началась!