Магическая тетива зазвенела под пальцами Вари
— еще чуть-чуть и она отпустит Слово, опутает нитями своей магии создание
Пелены и закончит сегодняшнюю охоту. Папа уже ждал у прорехи магического
полотна, куда они и вернут созданий, что решили поискать энергии в Срединном
мире. В Трансильвании, на земле древних вампиров, охота у их семьи всегда была богатой: ночные духи,
мелкие пакостники или кто пострашнее и побольше — все прекрасно ловились
Словом; Стрела Артемиды никогда не подводила ее.
Вот и в этот ранний час, когда мир застыл на
пороге нового дня, медленно разгоняя ночную дымку, Варя словила с десяток
хитрых созданий, притягивая к себе за нити аркана. Она спеленала мелких духов и
сложила в черный мешок, весь расшитый бабушкиными рунами. Из такого тайника никто
уже не выберется, а просто заснет, поэтому Варя спешила быстрее добраться до
поляны, где папа удерживал прореху в Пелене.
Она бежала по лесу, ловко перепрыгивая через
коренья. Сходить с тропы было нельзя — лес, пропитанный магией, чувствовал
человека и не дал бы ему так легко выйти из своих чертогов.
Оставалось каких-то пару сотен метров до
нужной поляны, как вдруг Варя краем глаза заметила темную фигуру меж стволов.
Она машинально остановилась, нога соскользнула на влажном мхе, и Варя все-таки
сошла с заговоренной тропы. Лес сразу же загудел, почуяв силу молодой виталис.
Кустарники и коренья зашевелились и будто задвигались, сбивая столку глупого
человека, посмевшего зайти так далеко в чащобу. Но Варя не растерялась —
достала папин кинжал, прошептала над ним заклинание и резко швырнула в сторону,
где заметила ту высокую фигуру. Легкий нож пролетел со свистом, рассек пару
кустов и со звоном вошел в ствол дерева. И сразу же все закружилось, зашипело,
завыло, а потом схлынуло невидимо волной и снова спряталось в тенях деревьев.
Даже воздух, до того вязкий и пахнущий гнилью, снова стал привычно свежим,
по-утреннему прохладным.
Варя сразу вернулась на заговоренную тропу, а
следом взмахнула рукой и потянула за видимую только ей нить заклятия. Кинжал
зазвенел, раскачиваясь в ране на старом стволе, вылетел, чуть зависнув в
воздухе и ринулся обратно к Варе. Только вот летел он не привычно рукоятью
назад, а развернул в сторону нее лезвие.
Она заметила в последнюю секунду, и не успела
отклониться. Сердце пропустило удар. Все будто замедлилось. И Варя
почувствовала холодное дыхание боли, что неминуемо последует за ударом кинжала,
когда острое лезвие вспорет ее плоть. Ей повезет, если кинжал не заденет
органы, а лишь ранит по касательной...
Все тело превратилось в камень — не сдвинуть
ни на миллиметр.
Варя втянула воздух и приготовилась к ножевому удару, но кинжал
вдруг замер около ее сердца и упал к ногам, издав мелодичный звук.
— Будь осторожна с нитями магии. Они бывают
коварны в наивных руках. — Варя услышала позади приятный мужской голос. Он не
принадлежал человеку. Созданию Пелены?
Она обернулась.
Нет, позади нее стояло не просто дитя Пелены,
а древний дух, великое бессмертное создание. Дух снял свой капюшон, и Варя
увидела маску, такую же черную, как его плащ. Лишь белые длинные пряди волос
выделялись на темном одеянии.
— Кто вы? — шепотом спросила Варя.
Древний наклонился и поднял с земли кинжал.
Лезвие блеснуло в его руке, словив первый луч света, и он протянул его на
протянутой ладони.
— Мое имя ты не запомнишь, как и забудешь нашу
встречу, но мой совет помнить будешь. Возьми его. — Древний кивнул на кинжал, и
Варя завороженно забрала свое оружие из рук духа.
— Запомни: когда тянешь магическую нить, ставь
перед собой щит. Любое Слово, которое отзывается теплом в твоем сердце. Хорошо?
— как-то ласково спросил Древний. В прорези маски блеснули ярко-голубые глаза,
но в них не было привычной холодной тьмы.
— Хорошо, — словно под гипнозом повторила
Варя.
Древний аккуратно убрал прядь волос с Вариной
щеки за ее ушко и наклонился ближе, рассматривая ее лицо. Варе казалось, что
Древний улыбается, но маска надежно скрывала его лицо.
Она хотела спросить его имя еще раз, хотела узнать,
какая магия скрыта в его глазах, но могла лишь смотреть в их глубину...
Варя моргнула и посмотрела на свою руку, в
которой держала кинжал. Странное ощущение не покидало, и она огляделась по
сторонам, но в лесу стояла тишина, а на тропе все было, как и прежде. Она
проверила мешочек с уловом, похлопала по нему и убрала кинжал в ножны. Отец ее
уже заждался.
Когда ее фигура пропала за деревьями, за
спиной Древнего, уже укрытого в тенях, появился такой же древний вампир. Он был
в бордовом плаще, одетом на белую рубашку, и совершенно не боялся быть
замеченным.
— Упорхнула твоя бабочка, — притворно вздохнул
старый друг, но Древний ответил не сразу, продолжая смотреть в просвет
деревьев, где скрылась Варя.
— Скоро я снова встречусь с ней, Тео. И для
этого мне нужен мой мешок с золотом, что лежит в твоем каменном хранилище. Ты
же не растратил мои богатства?
Вампир мелодично рассмеялся; голос у Тео был,
словно дорогое вино — пьянящим. Именно им он соблазнял своих жертв.
— Конечно, нет, мой друг. Твое золотишко я бы
под страхом собственной смерти не тронул.
— Ты бессмертный, Тео.
— Что есть, то есть. Так ты хочешь украсть
прекрасную деву и утащить в свое логово, старый монстр?
Вот теперь Эйш Вальду обиделся на слова друга
и снял маску. Жуткий шрам пересекал его левый глаз, не тронув глазницу. Метка
черной магии пугала, ведь лишь невероятно сильный колдун мог выжить в огне
изначальной магии Теней.
Никто не знал истинное имя Эйша, но Тео потому
и стал ему другом, что не боялся Древнего.
— Нет, друг мой. Варя станет Невестой
Книгочея, а я буду оберегать ее.
— Да ты влюбился, Эйш, — радостно произнес
Тео.
— Как и ты, — улыбка у Эйша получилась кривая
и жуткая, но Тео все равно улыбнулся в ответ.
— У тебя хотя бы есть шанс, друг мой. И я
поставлю свечу в церкви за ваше счастье, только сделай мне для этого защитный
плащ, Эйш.
— Обязательно, Тео, пренепременно, друг мой.
Как только Луна заменит Солнце.
Тео не обиделся на правду, как и Эйш на
подколки друга. Они столько сотен лет знали друг друга, что никакие слова не
могли бы их
рассорить.
И Эйш берег их дружбу, а скоро он будет беречь
самое ценное в своей бессмертной жизни — хрупкую бабочку-виталис. Самое
прекрасное создание двух миров.
