1. Пролог
Осторожно толкаю дверь рукой, и та бесшумно открывается. Сразу вижу Максимилиана: он сидит спиной ко мне в кожаном кресле, откинувшись на широкую спинку. Рядом на полу начатая бутылка виски и стакан.
Решил пойти по стопам отца - и утопить проблемы в алкоголе? Нет, дорогой, я тебе этого не позволю. И так легко не сдамся.
Тихо подхожу к Максу и опускаю руку ему на плечо. Мужчина вздрагивает и, как в замедленной съемке, поворачивает ко мне голову. Смотрю в его глаза, такие пустые и уставшие.
Нет, он вовсе не пьян, скорее, разбит и подавлен.
Стравинский накрывает мою руку своей, нежно проводя пальцами, но уже через мгновение, будто одумавшись, резко отбрасывает ее и встает.
- Что ты здесь делаешь? – произносит холодным, отстраненным тоном.
Каждое его слово будто льдинка, осколки которой больно впиваются в сердце.
- Макс, я знаю, что случилось. И хочу сказать тебе, это не важно! Все не важно! - говорю быстро и скомкано, лишь бы не дать ему себя перебить. – Ты должен знать, я с тобой, несмотря ни на что! Вместе мы…
Мужчина хмурится и сжимает губы до тонкой линии. Подходит ближе, скрестив руки на своей вздымающейся от негодования груди.
- Нет никаких «мы»! - бросает мне прямо в лицо. – Не знаю, каких воздушных замков ты настроила в своей миленькой рыженькой головке, но нас с тобой ровным счетом ничего не связывает!
Я испуганно замираю: кто этот человек, что стоит сейчас передо мной?
- Ты специально отталкиваешь меня? Макс, не делай этого с нами. Только не сейчас! – мое сердце готово выпрыгнуть из груди, а на глазах выступили непрошенные слезы. Поспешно смаргиваю их, чтобы Макс не заметил и не принял это за жалость. Но он видит, и черты его лица становятся еще жестче.
- Думаешь, если я провел с тобой ночь, то на следующий день мы побежим вприпрыжку под венец? Глупая, наивная девчонка! Знал бы, что ты такая, вообще никогда бы не связался с тобой! – громко, надрывно смеется Стравинский, запрокинув голову назад.
Этот хохот разрывает мою душу на части. Хочется зажать уши, чтобы хоть как-то заглушить его. Что же ты делаешь, Макс? Чего добиваешься?
Будто услышав мой вопрос, он обрывает свой смех и приближается ко мне практически вплотную. Хватает рукой за подбородок, стискивая до боли, и впивается в мои губы жестким, грубым поцелуем. Пытаюсь высвободиться, но тщетно. Мужчина буквально сминает мои губы, кусает, нарочно делая мне больно, и при этом не отпускает. Его свободная рука ползет по моей талии, спускается все ниже и сжимает бедро, кажется, останется синяк. Макс чуть ли не впечатывает мое тело в свое, настолько сильно, что я не могу дышать.
Все прекращается так же внезапно, как и началось. Будто демон, вселившийся в Стравинского, вдруг покинул его тело. Покинул ли?
Максимилиан порывисто отстраняется, и я, наконец, получаю возможность сделать вдох.
- Считай, что это прощальный подарок. А теперь уходи! – рявкает и толкает меня к двери.
Но я не слушаюсь, а наоборот, делаю шаг навстречу Максу. Он рывком хватает меня за плечи и встряхивает, как какую-то тряпичную куклу.
- У тебя есть хоть капля гордости? - ревет мужчина, и в этот момент он похож на дикого разъяренного зверя. – Убирайся, черт возьми! Пошла вон!
Стравинский упорно тащит меня к выходу, несмотря на то, что я сопротивляюсь, как могу, и вышвыривает на улицу, словно нашкодившего котенка. Или наскучившего?
Напоследок он захлопывает дверь прямо перед моим носом. От неожиданности зажмуриваю глаза. Пытаюсь отдышаться, но ком в горле не позволяет этого сделать.
- Ма-акс! - кричу истошно в закрытую дверь и яростно бью по ней кулаками.
В ответ слышу лишь затихающий звук быстро удаляющихся шагов.
Вот и все?!
Поворачиваюсь спиной к двери и медленно сползаю вниз, прямо на ледяное, припорошенное снегом крыльцо. Горло душат слезы, они стекают по щекам, оставляя тонкие дорожки, и капают мне на одежду. Глаза застилает туман обиды.
Все же не может вот так закончиться?! После того, что было... Нет, только не сейчас…
2. Выход первый. Глава 1
Карина
Я ещё раз покрутилась перед зеркалом. Оттуда на меня смотрела рыжеволосая девушка: большие карие глаза чуть подчеркнуты тенями, не слишком густые ресницы стали длиннее и пышнее благодаря туши, ненавистные веснушки скрыты под тональным кремом, скулы выделены легким румянцем, пухлые губы (хоть что-то, данное мне природой, сейчас в моде) покрыты прозрачным блеском. На мне – элегантный летний бежевый костюм с брюками-палаццо, под пиджаком скрывается шёлковый алый топ с черными кружевными вставками (он ещё сыграет свою роль, но об этом позже).
Всё, как Ему нравится, да и родители одобрят мой образ – ни капли не сомневаюсь. Мне самой импонирует такой сдержанный стиль.
Надеваю чёрные лодочки на максимально плоской подошве, ведь Он не любит высоких дам (ещё один пунктик в моём списке), беру клатч и быстро выбегаю в гостиную, потому что Ему по душе пунктуальные девушки.
Мама, конечно же, уже там. Делает вид, что листает журнал, но на самом деле ждёт меня.
– Карина, милая, ты уже готова? – спрашивает она, просто выигрывая время, чтобы оценить меня всю – с головы до ног.
Маме за сорок, однако папины финансы и чудеса косметологии помогают ей оставаться молодой и безумно красивой. Рядом со мной она выглядит скорее сестрой, чем родительницей. Голубоглазая блондинка с безупречной фигурой, вымученной диетами и спортзалом, она привыкла ловить на себе восторженные взгляды мужчин. В последнее время мама так отчаянно молодится, что потребовала называть её по имени.
– Да, Амелия, лучше приехать пораньше и подождать, чем опоздать и показать свою невоспитанность, – сказала то, что она хотела услышать.
Судя по потеплевшему взгляду матери, проверку я прошла успешно: наряд одобрен, настрой правильный. Пусть так и думает. Потом поплачу у неё на плече, порассуждаю на тему «Что же нужно этим мужикам, ничем им не угодишь» и получу пару месяцев отдыха от кавалеров.
Дело в том, что сразу после моего совершеннолетия мама загорелась идеей удачно выдать меня замуж. Отец же занял нейтральную позицию. При любом нашем разговоре он ссылался на большую занятость и оперативно скрывался в кабинете.
Меньше чем за два года Амелия успела подобрать для меня десятки кавалеров: толстые и подкачанные, смекалистые и беспросветно глупые, мачо и ботаны, нахальные и молчаливо-скромные, блондины, брюнеты, математики, программисты, гуманитарии, спортсмены… Но главное, что их объединяло, – все были выходцами из интеллигентных и до неприличия богатых семей.
Сначала я пыталась бунтовать, ругалась с мамой, даже убегала из дома. Потом решила зайти с другой стороны, и грубо отшивала каждого нового кавалера на первом же свидании. Незамысловатая стратегия работала до тех пор, пока один из них, особенно ранимый и нежный мальчик, не пожаловался своим родителям, в точности повторив мои слова, без цензуры. Уважаемая семья дипломатов, а именно на них я умудрилась нарваться, такой обиды стерпеть не смогла. Разразился скандал, который косвенно, но всё же подпортил имидж моего отца и негативно сказался на его строительном бизнесе. В итоге меня ждал долгий и неприятный семейный разговор, в котором на этот раз участвовал и папа. Мне пришлось промямлить позорные извинения комнатному дипломатическому цветочку, пережить отвратительные минуты примирения с объятиями и слюнявым поцелуем в щеку.
