Толстый напряженный член входил в широкий полный зад молоденькой служанки легко и неспешно. Она, возбужденная, громко, не стесняясь, стонала и змеей извивалась под Генрихом. Он снова и снова доставлял удовольствие им обоим, стараясь не думать о заключенном недавно договоре. Он немного помял вывалившуюся из темно-зеленого платья пухлую грудь минутной любовницы. Еще несколько резких движений, и сперма полилась по покатым белоснежным бедрам служанки. Генрих, вытащивший обмякший член, сразу же направился мыться – не так уж и много времени оставалось. А довольная и вполне удовлетворенная девушка, резво оправлявшая платье, потом сама уберет вымазанную постель. Не в первый раз.
Красивый, молодой, богатый, Генрих знал себе цену и редко приглашал к себе служанок, предпочитая развлекаться со знатными дамами. Но сегодня был особенный день – весь двор выехал из дворца, никого из знати не осталось. А постельные игры никто не отменял. Не с темпераментом Генриха было терпеть при желании развлечься.
Большой железный чан медленно набирался, струйки горячей воды неспешно текли в него с трех сторон. Генрих выбрал хрупкий хрустальный флакон с терпким персиковым ароматом, вылил нужное количество жидкости в воду, удовлетворенный, залез в чан, оперся об одну из стенок. Сибарит, он любил наслаждение и умел ценить красоту во всех ее проявлениях. И даже приближавшаяся свадьба не портила ему настроение. Обычный обряд, всего лишь. Да, сперва нужно будет обратиться к богам, спросить их благословения, а для того необходимо предстать перед алтарем идеально чистым. Но ведь это всего лишь формальность. После нее, как утверждали многие женатые приятели Генриха, свадебный обряд проходил намного легче, а жизнь после бракосочетания была спокойной, без ссор и скандалов.
Впрочем, Генрих не сомневался, что миленькая аристократка, выбранная ему в жены советом старейшин при дяде императоре, не станет устраивать скандалы. Каким влюбленным взглядом она смотрела на него, своего будущего мужа, там, перед старейшинами и своими родителями! О, Генрих, несомненно, умел покорять женщин. Он возьмет с нее клятву верности, позабыв принести свою, и ничего в его жизни не изменится. Жена – дома, любовницы вне стен дворца. Он, любивший постельные утехи так же сильно, как красоту и роскошь, всегда будет удовлетворен. Недаром ведьмы предсказали его родителям счастливую жизнь для него.
Закончив лежать в ванной, Генрих принялся мыться. Обычно этим занимались служанки. Но не сегодня. Не перед обрядом. Нельзя оскорблять богов чужими прикосновениями к его телу. Генрих тщательно тер мочалкой тело, вымывал от остатков спермы член, мысленно уже находясь в постели с красавицей женой. Главное было не возбудиться и не кончить в воде. Иначе придется мыться заново. А на это у Генриха уже не оставалось времени.
Ирина Александровна Тартарова, учительница музыки, часто преподававшая литературу и мудреный предмет под названием «трудовое обучение», сидела дома за столом и угрюмо смотрела в окно.
Настроение у Ирины Александровны было отвратительным. Тридцать семь лет. Почти сороковник. И что? И ничего. Однушка, оставленная родителями, старый «матиз» и ноль сбережений. Ирина Александровна, Ирочка, Ирка, как звали ее разные люди в ее окружении, уже много лет работала в средней школе небольшого городка и была, как говорят в народе, «и швец, и жнец, и на дуде игрец». Умевшая к своим годам и кран починить, и Моцарта на фортепиано сыграть, она являлась старой девой не только без родственников, но даже и без котов.
– Эх, в сказку бы. А то так и помрешь без мужика, – пьяно вздохнула она. – Дурная ты, Ирка, как три паровоза.
Свой день рождения Ира праздновала в одиночестве, впрочем, как всегда. Купив дешевое порошковое вино и пару пирожных, она угрюмо посмотрела на джинсы, и так сидевшие на ней впритык, подумала, что завтра обязательно встанет утром пораньше на пробежку, и закрылась в квартире: заедать стресс.
Первые два бокала белого вина радостно потекли по пищеводу. Легче Ире не стало, но появился здоровый пофигизм. Ну, помрет. Ну, без мужика. Какая разница! Поздно ей в ее возрасте начинать строить отношения. Требовательная слишком стала. И ленивая.
На себя, то есть на личную жизнь, Ира давно махнула рукой. Три-четыре раза в год стрижка в парикмахерской, не особо дорогая помада, такого же качества тени, одежда на пару размеров больше, чтобы сразу скрыть всевозможные телесные недостатки. А главное – выражение «мымра». В принципе, так ее и звали за глаза, как героиню старого советского фильма, до сих пор довольно популярного, что дети, что взрослые. Ира сначала злилась, потом плюнула. В лицо не кидают, и за это спасибо, низкий поклон до земли, как говорится. А за спиной ее могли даже бить…
Налив себе третий бокал и задумчиво взглянув на остатки второго пирожного, Ира пробормотала:
– Завтра все равно выходной.
После этого пирожное и вино отправились в желудок. Ира удовлетворенно улыбнулась, встала и, чуть пошатываясь, отправилась в спальню, смотреть телевизор. Там как раз должен был начаться какой-то очередной сериал про чересчур везучую «золушку», внезапно заполучившую в свое безраздельное владение настоящего миллиардера, молодого, красивого и любившего ее до темноты в глазах. В сказки Ира не верила, но отвлечься от повседневности ей было необходимо.
Генрих фор Дартант, герцог Норбирейский, чьим дальним предком, как поговаривали, был сам бог войны Рогариос, одетый с иголочки, стоял у алтаря и раздраженно хмурился. Вообще, хмурился Генрих редко. Он старался получать от жизни только хорошее, избегал всего дурного, что могло омрачить его настроение. Но сейчас был повод, и существенный. Невеста опаздывала.
Собравшиеся в большом помещении храма гости, съехавшиеся сюда со всех концов империи, уже начинали недоуменно переглядываться. Они не понимали, что случилось, но видели, что церемония бракосочетания по непонятным причинам откладывается.
Позор! Какой позор! Он, Генрих, душа любой компании, тот, за кого с удовольствием вышла бы замуж каждая незамужняя аристократка, должен ждать невесту у алтаря!
По залу пробежал шепоток. Генрих напрягся. Вот, начинается. Сначала просто будут шептать. Затем… Что «затем», Генрих не додумал, заметив, что гости, все как один, оборачиваются ко входу в храм.
Обернувшись вместе с остальными, Генрих застыл столбом: невеста все же появилась, правда, под руку со стражником, которого за ней послали. Но обращали внимание не на стражника, а на внешний вид невесты: небрежно надетое белоснежное платье, съехавшая на самый нос вуаль, путаная походка.
Да она пьяна! Луиза фор Гортон, милейшая и скромнейшая дочь графов фор Гортон, пьяна! В стельку!
