Резиденция Синклеров, Гроувенор-сквер, Мейфэр, Лондон, март 1817 года
Утреннее солнце сияло сквозь окна, отражаясь от туго накрахмаленного и выглаженного до ослепительного блеска столового белья. Лорд Синклер сощурился от яркого света. Боже, и зачем он встал! Нужно было лежать в кровати, пока туман в голове от выпитого виски не рассеется.
Он все же сделал это. Теперь он, черт возьми, помолвлен! Неудивительно, что голова гудит.
Но у него не было выбора. Совершенно. Он и его братья знали, что без последствий не обойдется… Рано или поздно гром должен был грянуть. Ведь в каждом лондонском клубе у них долгов больше, чем все их годовые доходы. И вчера вечером это наконец случилось. К ним явился первый и наверняка не последний агент по сбору долгов – настоящий громила.
Скрипнувшие в коридоре, прямо за дверью гостиной, половицы заставили Гранта вскочить. Быть может, это случайный звук, быть может, это дом от холода скрежещет старыми артритными костями, но рисковать нельзя. Его разговор с братьями, Киллианом и Локленом, не должен услышать никто из слуг, как и их сестра Присцилла. Особенно сейчас, когда Грант собирался огласить свое предложение.
Не произнося ни слова, Грант бесшумно подкрался к двери и, взявшись за полированную ручку, распахнул ее настежь. Испуганная мышь перепрыгнула через носок его туфли и убежала в тень, клинком рассекающую коридор.
– Что, никого? – Киллиан, младший брат, беззвучно рассмеялся. – Оставь, Грант. Сборщики долгов не станут средь бела дня ломиться к нам в дом, чтобы поломать нам ноги. У нас еще есть пара часов.
– Меня беспокоит не это. – Грант вернулся и снова занял свое место во главе стола. – Меня беспокоит Присцилла.
– Будь я проклят, Грант! – Второй брат, Локлен, запил кусок хлеба глотком утреннего эля. – Прекрати себя изводить. Присцилла спит. А даже если бы не спала и подслушивала из коридора, – она же не станет никому рассказывать, что ее братья планируют очередную коварную махинацию… А, судя по всему, ты, Грант, именно это собираешься предложить. – Локлен уткнулся в газету.
Грант нахмурился.
– Я не хочу, чтобы она испугалась. Пусть лучше остается в неведении.
– А так и будет, – пробасил Киллиан.
Грант предупреждающе посмотрел на младшего из трех братьев:
– Да, если только ты не расскажешь все сестре.
Большой и указательный пальцы Киллиана сжались на стакане.
Это проявление недовольства было столь незначительным, что никто не заметил бы его, но умение подмечать и делать выводы у Гранта было развито лучше, чем у большинства людей, и всегда верно служило ему до тех пор, пока о его сверхъестественном мастерстве за карточным столом не пошли слухи.
Киллиан поднял на него взгляд.
– Даю слово, что не расскажу. Итак, каков план?
Тут ни с того ни с сего рассмеялся Локлен. Подобное веселье показалось Гранту совершенно неуместным в преддверии столь серьезного разговора.
– Смотрите-ка, мы угодили в колонку «on dit»[1] снова. Ну-ка, что тут у нас? – Он поднял газету и пробежал заметку глазами. – Ха! На этот раз нас называют «Грешные лорды». – Уголки его губ поползли вверх в довольной улыбке, он посмотрел на братьев.
– Грешные лорды… – Киллиан, усмехнувшись, откинулся на спинку стула. – А мне нравится!
– И правда, звучит неплохо… – усмехнулся Локлен. – Живо, остро, да и вообще гораздо лучше, чем «Семь Смертных Грехов». Хотя, я полагаю, эти газетенки теперь не имеют права нас так называть. Теперь, когда почти половина из нас сумела искупить грехи и вернуться в семью. – Он повернулся к Гранту. – Что скажешь, брат? «Грешные лорды»… Что-то в этом есть, а?
– Вы что, не понимаете, в каком положении мы находимся? – Грант взмахнул рукой и с досадой грохнул по столу кулаком так, что задрожали стаканы. – Когда вы, дурьи головы, поймете, что, если о наших подвигах пишут в «Морнинг пост», это не повод для веселья? Это катастрофа! Когда до вас дойдет, что рано или поздно секретарь сообщит отцу об этой заметке? – Он разжал кулак и протянул руку ладонью вверх к Локлену. – Чья голова окажется на плахе следующей? Кого из нас первым вышвырнут из этого дома на улицу за грехи?
– Я думаю, что тебя, Грант. – Локлен поднял газету и ткнул пальцем в обведенные чернилами слова. – Здесь речь идет в основном о твоем невероятном везении за игровым столом. И о том недоразумении, которое произошло в прошлую пятницу у Вэйтера… Когда тебя назвали шулером.
Грант выхватил газету и быстро просмотрел довольно длинную статью.
– Проклятие! – Он смял газету обеими руками. – Да я никогда в жизни не жульничал! Мне это не нужно!
– Отдай, Грант. – Локлен забрал у него скомканный листок. – Я еще не дочитал. Там может быть что-то интересное. Хотя о твоей помолвке с мисс Рэйфорд ни слова. Наверное, у тебя еще есть день-два, прежде чем лорд и леди Рэйфорд объявят об этом. Эх, она так долго пролежала на полке, обрастая паутиной, что понадобится сабля, чтобы к ней пробиться.
– О помолвке объявят самое меньшее через неделю и самое большее через месяц. Времени у тебя не так много, – рассудительно добавил Киллиан.
– Грант, смотри, что ты наделал. – Локлен скорчил недовольную гримасу и попытался разгладить газету ладонями. – Теперь Поплину снова придется ее гладить.
– Не придется. – Голубые глаза Киллиана сверкнули, когда он встал, вырвал у брата газету, скомкал ее в тугой шар и бросил в тлеющий камин. – Хватит, почитали уже. – После этого лицо его расслабилось и он вернулся на свой стул, устремив горящий взгляд на Локлена. – Грант прав. Герцог Синклер не допустит, чтобы нашу фамилию публично смешивали с грязью… Снова. Грант сделал то, что должен был сделать.
Локлен покорно вздохнул.
– Да-да, мы все с этим согласились. Так что ты задумал, Грант? Помимо полного отказа от женщин и азартных игр, – что мы уже как-то пытались сделать и попытка наша, позволь напомнить, закончилась весьма плачевно, – какие еще блестящие идеи пришли тебе в голову и заставили уверовать в спасение настолько, что ты вытащил нас из кроватей на час раньше обычного, чтобы обсудить их?
– У меня есть два плана. – Грант подался вперед. – Первый должен решить наше главное на сегодняшний день затруднение: нехватку денег.
