Мне нечем дышать, не хватает воздуха. Я задыхаюсь. Что это? Мешок на голове? Меня похитили?
– Нет! – мотнула головой. – Я сплю. Я сплю. Я сплю, – шепчу, словно заклинание. Крепче зажмурила глаза, в надежде, что когда вновь открою глаза, я проснусь.
Но этого не произошло. Сквозь, казалось, плотный материал по-прежнему пробивается тусклый дневной свет, и мне по-прежнему не хватает воздуха.
Я не чувствую своих затекших ног. Они связаны, как и руки.
– Так, без паники, – даю себе команду, пытаясь мыслить разумно, отбросив в сторону страшные мысли и сопровождающее их неприятное предчувствие. – Возможно, это чей-то розыгрыш. – Утешаю себя различными возможными вариантами. – Да, да, это шутка. Сейчас войдут в эту комнату, развяжут мне руки и ноги, снимут с головы мешок, и я увижу своих друзей, дружно мне кричащих: «Розыгрыш!»
Я тяжело вздохнула и прислушалась. В комнате царила полнейшая тишина: ни звука работающих настенных часов, ни скрипа открывающихся дверей или чьих-либо шагов в коридоре. Глухо, как в гробу. Радует только то, что в комнате тепло, и я лежала на чем-то мягком.
Привстала, попыталась свесить ноги, но этого мне не удалось сделать по одной простой причине: лежала я не на кровати, в мягкой, чистой постели, а на полу, на старом, должно быть, испачканном матрасе.
Сколько я уже здесь лежу? Очнулась я совсем недавно, пять или десять минут назад. Ужасно болит голова, и во рту неприятный привкус, как после принятия горькой, противной таблетки. Мне дали снотворное? Так я здесь оказалась?
Снова возникает вопрос: кто и зачем меня похитил?
Спустя еще десять минут мое наивное предположение, что все это всего лишь глупый розыгрыш моих безбашенных друзей медленно стало отпадать, и вот теперь-то мною овладела самая настоящая паника.
– Помогите! – пытаюсь кричать, но получилось только прохрипеть. Что с моим голосом?
Ожидание стало пыткой. Минуты казались часами, но ничего не происходило.
То, чем были связаны мои руки и ноги, больно впивались мне в кожу, так, что не было никакой возможности их ослабить. Я попыталась встать на ноги, и это удалось мне только с третьей попытки.
После трех небольших, аккуратных прыжков я остановилась, чтобы прислушаться к звукам. Кроме меня в комнате однозначно никого нет. Все та же гробовая тишина. Еще два прыжка, потом еще один, и вот я снова лежу на полу, запнувшись обо что-то небольшое, но довольно тяжелое.
Тот самый единичный случай, когда падение приносит положительный результат. Меня услышали. Из коридора тотчас донеслись быстро приближающиеся, тяжелые шаги двух или трех людей.
Сердце застучало в бешеном ритме. Я села на пол, прижав колени к груди и, все так же тяжело дыша от нехватки воздуха, замерла в ожидании похитителей. Теперь я уверена. Меня похитили. В этом больше нет никаких сомнений.
Я услышала щелчок дверного замка. В этот момент мое сердце ушло в пятки, и головная боль сильно обострилась.
За дверью о чем-то разговаривали. Двое мужчин. О чем именно они говорили, я не смогла расслышать. Но уже через пару секунд их голоса звучали громче и четче, так как мужчины уже были внутри комнаты.
– Черт возьми, – первое, что донеслось до моего слуха, – почему она до сих пор в мешке?
Этот раздраженный голос, со специфической хрипотцой не был мне знаком.
– Так не было приказа… – прозвучал другой, растерянный голос, более мягкий на слух.
– Приказ? – все с тем же раздражением говорил первый голос. – Если она умирать начнет, вы и приказа «спасать» будете ждать?
– Понял, – живо отозвался провинившийся, после чего кто-то стал приближаться ко мне.
– И еще, – произнес первый голос, – покормите ее как следует. Не хватало мне здесь еще голодных обмороков.
– Будет сделано. – Совсем близко прозвучал голос, после чего яркий свет больно ударил по глазам, и мне наконец-то стало легко дышать.
Двумя днями ранее.
Чем хороши путешествия на поезде? Первый плюс этого вида транспорта – безопасность.
Железнодорожный транспорт считается по статистике самым безопасным, особенно если сравнивать его с самолетами, и уж тем более, с автомобилями. Второй плюс состоит в том, что в поезде можно хорошо выспаться, особенно если большая часть пути приходится на ночное время. И наконец-то, путешествие на поезде дает возможность насладиться красивыми пейзажами. Именно эти три факта заставили меня выбрать для моего путешествия поезд, а не самолет.
– Александра Станиславовна, вы с ума сошли? – встретил шеф с негодованием мое заявление на увольнение. – Куда вы уходите? В другую компанию? Если вас что-то не устраивает у нас, вы скажите. Мы мигом решим эту проблему. Зачем же сразу увольняться?
– Геннадий Захарович, – улыбнулась шефу. – Никогда прежде мне не приходилось работать в таком дружном коллективе под руководством такого невероятно заботливого, щедрого руководителя, как вы.
– Тогда я не понимаю, в чем причина вашего неожиданного увольнения. – Шеф нервно зашагал по своему просторному, уютному кабинету, теребя кончик своих густых, седых усов, как у Семена Михайловича Буденного или, скажем, товарища Сталина, что являлось большой редкостью для мужчин двадцать первого века. – Вы переезжаете в другой город? – предположил он, остановившись в шаге от меня.
– Не совсем…
– Что значит не совсем? – резко оборачивается и сверлит меня строгим взглядом.
– Я уезжаю, но не навсегда.
– В отпуск что ль? – прищурился мужчина. – Так взяли бы отпуск за свой счет. Зачем увольняться то?
– Нет, Геннадий Захарович, я не вернусь в компанию. Во всяком случае, сейчас. Понимаете, – я замялась, не знала, как лучше подобрать нужные слова. – Я хочу начать новую жизнь. Я устала от этого обыденно разнообразия, когда мой ежедневный распорядок состоит только из двух слов: работа-дом, дом-работа. Я даже кошку или собаку не могу себе завести, только потому, что дома меня практически не бывает.
– Ну, давайте поменяем ваш график работы. – Шеф направляется к своему столу, достает из шкафчика стола календарь и пристально начинает изучать ее.
– Геннадий Захарович… – жалобно пропищала я.
Решение, уволиться из компании, где я проработала неполные шесть лет (через месяц будет ровно шесть лет), устроившись в механический завод сразу после пяти лет учебы в университете, далось мне очень не просто. Работа, конечно, так себе, скучная, однообразная и совсем даже не женская: контроль и приемка деталей после механической и слесарной обработки. Но этой работе я отдала шесть лет своей молодости, чтобы вот сейчас все так бросить? Да. И я не жалею в своем выборе.
Просто немного жаль уходить от коллектива, с каждым из которого я очень даже сдружилась за эти года, но больше всего не хотелось подводить Геннадия Захаровича – добрейшего мужчину. Мне кажется, каждый работник мечтает иметь такого начальника, как наш Геннадий Захарович – заботливого о каждом своем подчиненном, справедливого, и в то же время достаточно строгого.
