В ойна для Мира началась неожиданно, как-то уж слишком внезапно – если, конечно, она вообще может быть ожидаемой для обычного обывателя. Прошла пара лет, как он отслужил в армии и устроился в строительную фирму. Туда его позвал друг детства Алекс, работавший там вместе с отцом-бригадиром.
Было обычное будничное утро. Мир проснулся от звона будильника – пора было собираться на работу. В соседней комнате спала бабушка. Стараясь не шуметь, Мир тихонько пробрался на кухню и начал готовить яичницу. По телевещателю, звук которого был на минимуме, диктор зачитывал новости, причём самые что ни на есть нехорошие. Началась война, эта грёбаная война! Сколько же раз впоследствии он будет называть её именно так!..
Впитав в себя вместе с завтраком эти скверные новости, Мир отправился на работу. В маршрутном автобусе народ активно обсуждал свежие события. У Мира зазвонил телефон. Это был его друг Алекс.
– Алло, я уже еду, – ответил Мир. – А тебя, похоже, не будет, раз звонишь?
– Да, Мир, сегодня меня на работе не будет, дела у меня появились! Отец попросил купить хомуты, ну эти, большие, помнишь? Одной упаковки хватит, купи, пожалуйста!
– Да конечно, без проблем. Что за дела, почему не будешь?
– Потом, всё расскажу потом, ладно? Там строительный магазин недалеко…
– Да знаю я где, не переживай, куплю. Ну всё, пока, лентяй, прогульщик, до встречи!
Лентяем Мир считал Алекса вполне искренне. Да впрочем, и справедливо, поэтому тот на него и не обижался. Алекс часто опаздывал на работу, а зачастую и вообще не выходил. Отец-бригадир злился на сына, но поделать ничего не мог, не увольнять же отрока? Миром же он был доволен: парень был трудолюбив и пунктуален. В сердцах родитель нередко ругал своего сына-гуляку, ставя в пример Мира: вот бы, мол, мне такого сына, а не тебя, эгоистичного баловня. Эти нравоучения Алекс воспринимал довольно спокойно: он любил и уважал как отца, так и своего друга. К тому же он хорошо знал себя, свою ненадёжную натуру и ничего с этим поделать не мог: вечно искал приключений на свою задницу, в том числе обожал заводить короткие романы с девушками. В них он мгновенно влюблялся, готовый на всё, чтобы добиться взаимности, а получив своё, едва ли не мгновенно утрачивал интерес к объекту недавнего вожделения. Алекс был душой любой компании, мог кутить напропалую, не зная никаких ограничений, из-за чего временами и вляпывался во всякие неприятности.
Однажды Мир и отец Алекса полночи просидели в полиции, давая свидетельские показания в защиту непутёвого сынка бригадира. Алекс проходил сначала соучастником, а позже перешёл в статус свидетеля одной драки, в которой сильно пострадал парень, впоследствии ставший инвалидом. Так вот, за эти полночи бригадир и Мир очень сблизились. Отец Алекса сказал тогда Миру: «Хороший ты парень, и сорванцу моему повезло, что есть у него такой друг! Я очень сочувствую тебе по случаю смерти твоей мамы, что умерла от чумы; сочувствую по поводу гибели на войне твоего отца, когда ты был ещё совсем маленьким! В этом мире то война, то чума, то холера, то ещё какая хрень! Всё для того, чтобы простым и честным людям не жилось, а выживалось! Ну, всё это лирика, конечно, да и куда меня понесло! Главное, что я хочу тебе сказать, Мир: так не должно было быть в твоей жизни, ты достоин лучшего! Вот посмотри на моего оболтуса, ведь баловали его и я, и мамка! Всё детство проблем не знал, что хотел, всё получал! Один ветер в голове! А девки какие вьются вокруг него? Одна краше другой! И ведь не надо никого, только погулять и приключений на свою задницу найти!.. Ох, что-то опять меня несёт не туда… Так что же я хотел сказать? А, вот! Верю я и надеюсь: всё у тебя будет хорошо! И девушку найдёшь себе ты достойную, и семью создашь, и счастливы будете!»
«Спасибо большое вам!» – ответил тогда Мир. «„Дай бог“ надо говорить, „дай бог“!» – напутствовал бригадир.
Вскоре автобус подъехал к нужной остановке, и Мир вышел. Правда, ему пришлось сначала прогуляться в обратном направлении, чтобы попасть в строительный магазин. Быстро выбрав там пачку больших белых хомутов, Мир поспешил на свой строительный объект. По дороге он, посматривая время от времени на прозрачную упаковку хомутов, размышлял: «Какие же они простые в конструкции: гибкие, эластичные и одновременно прочные! И какие ведь нужные! Ими можно что угодно обжать, притянуть, соединить – временно или надолго. Да мало ли чего ещё можно сделать!..»
Рабочий день пролетел в суете, но с пользой: сделано было немало. Вечером на пороге дома Мира встречала бабушка. Он нежно поцеловал её в щёчку, а она прошептала:
– Тебя этот охламон Алекс ждёт на кухне. Ты не поверишь, что он сделал со своей гривой, придурок! Сам увидишь, иди! Ужин на плите. Наверное, уже остыл – разогреешь!
– Спасибо, ба!
– Здоро́во, друг! – донёсся из кухни голос Алекса.
– Привет! Я только руки помою, – сказал Мир и направился к умывальнику. – Вот это да! Где твоя шевелюра? Вши погрызли? – спросил он, увидев Алекса. Его друг, ловелас и любимец девушек, сидел за столом, и на голове его не было никаких признаков той роскошной шевелюры, которая напоминала блестящую чёрную гриву благородного арабского скакуна. Будучи худощавого телосложения, обритым он и вовсе стал походить на дистрофика, да ещё и ушастого.
– Мир, я накладываю и тебе, и себе, твоя ба такой вкуснятины наготовила, просто слюнки текут. Пока тебя ждал, чуть позвоночник к желудку не прилип!
– Да, конечно, я уже иду! – ответил Мир, проходя на кухню. Друзья не мешкая приступили к ужину.
– Ты зачем голову обрил, дурик?
– Я на фронт записался, на войну. Сказали, на неделе позвонят, позовут! – ответил Алекс, не поднимая головы от тарелки и продолжая жадно уплетать ужин.
Мир посмотрел на друга. Он хорошо его знал – все его повадки, плохие и хорошие, его строптивый характер. И он знал: если что-то придёт в эту дурную голову, так там и останется, не выбьешь уже ничем.
– А как родители отреагировали?
– Они пока ещё не знают, ты первый, кому сказал… Поедешь со мной? Там набор ещё идёт.
– Я? Даже не знаю, что и сказать… Ты сам-то хорошо подумал?
– Будем бить этих киборгов! Вернёмся героями! Девушек себе заведём на освобождённых территориях. Ты как?
«Да тебе здесь, что ли, девушек мало?» – только и успел подумать Мир, посмотрев в горящие глаза друга, как тот продолжил:
– Ну, что скажешь, Мир? Такая возможность помочь Отчизне, Родине… Ты со мной?
– Ты забыл, как меня зовут? И мне с таким именем предлагаешь на войну?
