Взвод выполнял марш-бросок на десять километров. Илья бежал вдоль леса по пыльной дороге, и стебли травы хлестали по высоким голенищам его армейских ботинок. Кто-то из солдат отстал, и командир, широкоскулый черноволосый лейтенант, крикнул, чтобы не растягивались, не ползли, как пьяные мухи, нализавшиеся бражки.
Бежать было на удивление легко. Илья не чувствовал усталости и веса экипировки, ему не мешал рюкзак и автомат за спиной, в то время как другие солдаты надсадно дышали и обливались потом. Некстати хлынул дождь, дорога сразу же превратилась в непролазную грязь.
– Живее, живее! Не отстаём!
Берцы увязали в размокшей земле.
– Чёртова погода! – не выдержал кто-то.
– А-атставить! – гаркнул лейтенант. – Марш!
Перешли на шаг и свернули в лес. Илья без труда перепрыгивал через овраги и поваленные деревья, пробирался под ними, пока взвод снова не вышел на размытую дорогу. Небо было низким, хмурым, но проливной дождь уже закончился, только редкие капли оставляли едва заметную рябь на грязных лужах.
– Взво-од, стой! В одну шеренгу становись!
Построились. Лейтенант поздравил всех с успешным выполнением учебной задачи, на что солдаты отозвались троекратным «ура».
– Рядовой Дёмин!
– Я! – вытянулся Илья.
– И вас поздравляю с успешным выполнением задачи. Можете возвращаться домой. Привет «Заслону»!
Илья хотел ответить, но вдруг увидел, что камуфлированная форма командира начала блёкнуть, а улыбающееся лицо исказилось и расплылось. Звуки пропали, даже не стало слышно птичьего щебета, и Дёмина накрыла темнота.
***
– Илья, вы меня слышите?
Он поднял веки и наткнулся на внимательный взгляд врача. Зажмурился от слепящего света, поморщился.
– Зачем же фонариком?
– Проверяю реакцию зрачков. Илья Витальевич, не мешайте мне работать, раз уж вы меня сами пригласили, – ответил врач терпеливо, как ребёнку.
Верно, сам пригласил. Потому что так положено на испытаниях с участием человека.
С Дёмина сняли чёрно-белый нейрошлем с логотипом «Заслона» на выпуклом боку, отсоединили датчики. Медик убедился, что Ильёй всё нормально, и сразу потерял к нему интерес, отвернулся к кушетке Антона Весёлого, которого все в отделе называли Смешным с лёгкой руки Ильи.
– Антон, вы меня слышите?..
В лаборатории собрались все сотрудники отдела. И директор испытательного центра Денис Олегович был здесь, поглаживал маленькую бородку.
– Как чувствуете себя, Илья Витальевич? – спросил он, и золотые дужки его очков блеснули.
– Отлично чувствую. – Илья бросил взгляд на стенды с мониторами.
– Всё записали, всё зафиксировали, – понял инженер-конструктор Левин, хоть и молодой, а уже с залысинами. – Делитесь, как впечатления?
Илья на несколько секунд задумался.
– По моим ощущениям прошло минут пятьдесят пять или шестьдесят.
– По моим тоже, – отозвался Антон. Он сидел на кушетке уже без шлема.
– Четыре минуты двадцать секунд, – ответил Левин. – О как.
– Ого! – удивился Илья. – В целом к программе у меня претензий почти нет, только в конце, перед выходом, картинка поплыла. Мухи, нализавшиеся бражки, – зачёт! А вот остальное… Тактильные ощущения слабые. Не чувствуется ни усталости, ни нагрузки, ни веса экипировки. Даже пульс не поднялся.
Левин посмотрел на экран:
– Так и есть. На второй минуте частота сердечных сокращений была семьдесят семь, потом снизилась до шестидесяти пяти.
Илья поморщился:
– В общем, я не в восторге. Мы надеялись на максимальный эффект присутствия, а получился обычный VR-шлем.
– Не обычный, – запротестовал директор, – мы с самого начала знали, что электроды на коже головы дадут слабую связь с мозгом. Но время-то, время! Шестьдесят минут против четырёх, это ли не здорово?
– Здорово, – кивнул Илья и сказал то, о чём давно думал: – Нам нужен инвазивный нейроинтерфейс. Я готов вживить стентрод ради пользы дела. Тысячи людей ставят – и счастливы, так почему бы и мне не попробовать?
– Илья Витальевич, это не обязательно. Мы можем обратиться в институт нейротехнологий.
Коллеги Дёмина сдержанно зароптали: кому же ещё проводить испытания нейрошлема, как не его создателям? Это они разрабатывали и собирали шлем, они, а не институт нейротехнологий.
– В таком случае я не против, двумя руками «за». – Денис Олегович засмеялся и поднял руки вверх. – Вы, Илья Витальевич, начальник отдела, вам и решать.
– Считайте, что уже решил.
Над нейрошлемом трудились два года вместе с инженерами-программистами. Была задача разработать не просто VR-шлем, а сложный прибор, который влиял бы на восприятие мозгом времени.
– Игровая индустрия взвоет от восторга, получив наш, заслоновский, нейрошлем, – говорил Денис Олегович, – но игры – это мелочи, побочный эффект. Главное в разработке – обучение. Вы представьте, что в несколько раз сократятся сроки подготовки военных, что фигурист научится тройному прыжку за один, скажем, день. Раньше о таком можно было только мечтать.
Вскоре все в отделе убедились, что неинвазивный способ, когда датчики шлема размещались на голове, не давал глубокой связи «мозг – компьютер». Ещё двое сотрудников проверили нейрошлем с той же программой «Марш-бросок» и остались недовольны результатом.
– Хм… хотелось бы большего, – говорил Левин. – Илья, ты когда имплантируешь стентрод?
– Скоро. Пока прохожу обследование.
Не такой уж редкостью стали люди с имплантатами в мозге, всё-таки две тысячи пятьдесят четвёртый год на дворе. Довольно часто на улице Илья встречал прохожих с блестящими трансмиттерами за ухом. Может быть, из-за травмы поставили, а может, по другим причинам. Если бы Дёмин был обездвижен или страдал болезнью Паркинсона, то помчался бы в нейрохирургию со скоростью звука. Так он и сказал Антону.
– Как бы ты помчался, парализованный? – фыркнул Смешной.
– Не придирайся. На коляске бы поехал.
***
Нельзя сказать, что Илья совсем не боялся. Стало не по себе, когда он увидел все сложные приготовления, как перед серьёзной операцией. Стерильный стол, яркие лампы, закрытые масками и прозрачными щитками лица врачей… Дёмина, раздетого донага, уложили на каталку и завезли в операционную.
– Как у вас настрой? – громыхнул хирург.
Илья не видел его губ под маской, но понял по прищуренным глазам, что врач улыбается.
– Всё хорошо, я готов.
– Расслабьтесь, это безболезненно. Я буду рассказывать всё, что делаю.
– Угу, – ответил Илья и сглотнул слюну.
– Обрабатываю операционное поле…
Он закрыл глаза и почувствовал холодное прикосновение к шее тампона с антисептиком. Робот-манипулятор ввёл анестетик, и голова стала чужой, невесомой.
– Делаю надрез…
Действительно, никакой боли.
– Сейчас я введу в ярёмную вену катетер со стентродом, и он попадёт прямо в мозг… Вы инженер, Илья? – поинтересовался хирург.
