1. Слухи о громадных насекомых
Мы провели на Марсе уже почти год, когда я впервые услышал о планете Чум. Мы с Найей и Дженсом сидели в развлекательном центре, отдыхали после съёмок видео. Кажется, это было «Как стать своим собственным питомцем» или «Лучшие десять туалетов на марсианской станции», точно не помню.
Найя подалась вперёд и жарко прошептала:
– Папа говорит, нашли планету, на которой можно поселиться. Там нормальный воздух и всё такое, но… – Она огляделась (вдруг кто-то подслушивает) и продолжила: – …на ней уже есть жизнь. Громадные насекомые!
– Какие? – спросил Дженс.
Найя пожала плечами.
– Точно не знаю. Типа комаров.
– И что, они опасные? А хоботки у них есть?
Планета, населённая гигантскими комарами, – звучит жутковато.
– Они просто выглядят как насекомые, но ведут себя совсем по-другому, – объяснила Найя. – И ещё они очень умные!
– Как люди?
– Ага. А может, и умнее.
– Они мирные?
– Кажется, да. Ну как мирные – про нас знают, кровь пить пока не пытались.
– Лучше бы полетели на Ново, – сказал я. Пару месяцев назад управляющий совет объявил, что в ближайшей Солнечной системе обнаружили неплохую планету. Почти идеальную для людей. И вроде бы несложно её «терраформировать», то есть подстроить под нас, чтобы мы и правда могли там жить. Пока её только исследовали – проверяли, возможно ли это в принципе.
Найя хмыкнула и покачала головой.
– Да с Ново наверняка облом. Иначе мы все давно были бы там.
– Не обязательно, – возразил я. – Лететь до неё прилично, так что они хотят во всём убедиться как следует. А отсюда её не изучишь. И потом, надо подготовить биокапсулы.
Путешествие в соседнюю Солнечную систему заняло бы пятнадцать земных лет. Поэтому нас всех посадили бы в особые капсулы биоподдержки, чтобы мы не погибли без еды и воды. Ты как бы погрузишься в очень долгий сон, а потом тебя вывернет наизнанку.
– Это ты от мамы узнал?
– Нет! В еженедельных объявлениях услышал. Мама ничего мне не рассказывает.
Управляющий совет собрали, как только на Марс прибыли первые корабли с беженцами. Маму сразу туда избрали, поэтому она считалась вроде как важной шишкой. Но никто не относился к моей семье по-особенному, и мне не удавалось выведать ничего сверхсекретного. И маму я видел очень редко, потому что она всё время работала.
– А я вернусь на Землю, – объявил Дженс.
Я закатил глаза, а Найя вздохнула.
– Это невозможно! – повторила она, наверное, раз в сороковой.
– Почему?
– Там все умерли!
– И?
– На Земле не выжить!
– Неправда! – Дженс не сдавался. – Может, надо просто немного подождать.
– Ага, лет так тысячу!
– Не-а! Год-другой и всё! Мне папа сказал!
– Он ошибается.
– Ничего подобного!
Думаю, они бы спорили до тех пор, пока Дженс не ударился бы в слёзы. Обычно этим всегда заканчивалось, если мы пытались его вразумить. К счастью, тут мимо нас прошёл какой-то старик. Похоже, он прилетел на одном из самых последних кораблей, потому что лицо у него было тёмно-красное от радиоактивного облучения.
Заметив нас, он остановился и спросил:
– Придумываете новое видео, ребятки?
– Да, сэр, – с улыбкой ответил я, и старик улыбнулся в ответ. За киновечер в развлекательном центре отвечал один парень. Он всегда показывал наши видео на большом экране перед основным фильмом. Мы сняли уже штук шесть и стали кем-то вроде местных знаменитостей. Ну, среди тех, кто приходил смотреть кино, – а таких набиралось человек сто.
– Молодцы, – сказал старик, – продолжайте в том же духе! Народу нужен юмор. Особенно сейчас.
– Над нашим последним роликом мало кто смеялся, – призналась Найя.
Сценарий для комедийного видео «Очумелые образы на осень» написал я сам – после того как вырос из всей одежды с Земли и родители отправили меня в обменный пункт. Мне там подошли только потрёпанные джинсы в странных пятнах и угвазданная футболка с надписью «Всемирный тур Тейлор Свифт 2028». И вот теперь я ходил в этом прикиде, хотя песен Тейлор Свифт никогда не слышал, а от пятен меня воротило.
Поэтому я и задумал пошутить про обменный пункт. Вот только получилось скорее злобно, чем весело. Видео никому не понравилось.
– А, про одежду? – Старик поморщился. – Да, тут вы дали маху, но не расстраивайтесь! Знаете же, как говорят: «Умереть легко, а насмешить – сложно».
– Так говорят? – удивился я. Мне это показалось как-то неуместно.
– Говорили. Раньше, когда я в театре работал, – ответил старик и усмехнулся. – Тогда лучше звучало. В общем, вы это дело не бросайте, вот я к чему. Ваши видео всем поднимают настроение, а это сейчас дорогого стоит.
Он положил мне на плечо обожжённую руку и наклонился.
– Кстати, до меня долетел один слух…
Я уже знал, что он скажет.
– Айла Мифун – твоя сестра? Девочка из «Поп-звезды»?
– Да, сэр.
Айла с шести лет пела и играла на гитаре. К двенадцати уже сочиняла тексты и мелодии. В шестнадцать попала на прослушивание в «Поп-звезду» – а это самое популярное телешоу в стране. Сестра добралась до полуфинала. Исполнила там свою песню «А мне бы жить под небом голубым». Этот эпизод смотрели шестьдесят миллионов человек, и Айла набрала куда больше голосов, чем другие участники.
К сожалению, уже тогда наш мир постепенно разваливался. За два дня до финала всё резко ухудшилось. Вместо того чтобы поехать в аэропорт и болеть за Айлу на шоу, мы вчетвером отправились на космодром и полетели на Марс. Счастье, что урвали места. Не всем так повезло.
Я подтвердил, что Айла – моя сестра, и старик просиял. Все так реагировали. Зато потом неизбежно мрачнели, когда получали ответы на следующие вопросы.
– Думаешь, она ещё порадует нас своим чудесным голосом?
– Айла больше не поёт, сэр. Извините.
– Совсем?
– Совсем. Не хочет выступать без гитары.
– Наверняка мы найдём хоть одну.
– Нет, сэр. На Марсе их нет.
– Но петь она ещё может, верно?
Я кивнул.
– Да, сэр. Просто сейчас ей не до этого.
Если честно, ей теперь всё было безразлично. Она почти не вылезала из постели. Только и делала, что валялась на своей койке, смотрела старые эпизоды «Птах» и «Эда и Фреда». Оттого что моя сестра торчала там двадцать четыре часа в сутки (хотя на Марсе это скорее двадцать пять), наша тесная комнатка казалась ещё более душной и крошечной. Причём вела себя Айла отвратительно. На меня почти не смотрела и только огрызалась, если я просил её надеть наушники или подвинуться, потому что её ноги загораживали комод.
