1. 1 глава. София
Бух! Бух! Бух! Удары тяжелого кулака очередного ухажера матери, казалось, заставили затрястись стены. А голос через тонкую стену нашей старенькой панельки прозвучал, как будто Мишка по кличке Фингал орал прямо над моим ухом.
- Сонька! А ну прекрати наяривать! Иначе щас балалайку твою грохну!
Я крепко зажмурилась, проговорила мысленно все "прекрасные" слова, которые ассоциировались у меня с Мишкой и отложила гитару.
Они снова пьют на кухне. Дымят во все щели. А я им снова мешаю. Как и каждый день. Причем матери, наверное, мешаю даже больше, чем тошнотному Фингалу! Потому что меня нужно кормить, а ещё я вечно "учу её жизни", " ною" и просто есть... На меня нужно обращать хоть какое-то внимание, а оно уже давно у матери в дефиците. Его на друзей и водку едва-едва хватает, да на Мишку совсем немного остаётся, а я так - досадное недоразумение, вечно голодное, вечно замерзшее, вечно мешающее.
За стенкой мать уговаривала хахаля не обращать на меня внимание, а он продолжал возмущаться тем, что после тяжелого трудового дня в "офисе", ему нельзя расслабиться дома. "Офис"! Ой, не могу! Старая грязная до безобразия сапожная мастерская этот твой офис! Размечтался! Клерк, блин, синеносый!
Но гитару пришлось спрятать под одеяло - уже однажды Мишка гриф ломал! Грохнул об табуретку, скотина! Пришлось бабушкино колечко, единственную мою драгоценность, продать, чтобы починить. И чего ему музыка моя не нравится? Обычно же пьяные любят песни петь! А без гитары мне не жить! Не выжить! Без гитары в "Анастасию" мне путь заказан...
По выходным я играла на гитаре в небольшом ресторанчике у причала. Не одна. В компании барабанщика Славы, Димки, рубившего на синтезаторе и Женечки, нашей вокалистки. Зарабатываемые в ресторане деньги не были пределом моих мечтаний, но давали мне возможность выжить. Их хватало на еду, проезд до техникума и какие-никакие шмотки, пусть и самые дешевые с открытого рынка. Ну, еще для Лилечки немного оставалось... Так, на шоколадки, да кое-какие игрушки...
Открыла учебник по истории - завтра будет тест, срез знаний перед будущей сессией. А мне стипендия позарез нужна. Слава Богу, хоть не устный опрос - хрен кому объяснишь, что я опять молчу! Преподы почему-то справке от врача верить не желали, все, как один, думали, что симуляю, что голос "теряю" только чтобы им не отвечать! Хотя, если так подумать, я же нормально учусь! Зачем мне притворяться? Два курса с повышенной стипендией! Вот только в прошлом семестре четверку по психологии и педагогике схлопотала! Да и то только потому, что попался на экзамене самый гадкий вопрос, один из трех, которые я знала плохо!
Историю я любила. События и даты легко откладывались в голове, занимали свои места на полочках, а потом, когда было нужно, так же легко извлекались мною из анналов памяти. Но кое-что повторить все-таки было нужно.
Под пьяные бормотания за стеной до одиннадцати я учила, про себя проговаривая только что прочитанное. Потом вымылась в тазике, набрав едва теплой воды и поминутно оглядываясь на не запирающуюся дверь - шпингалет был месяца два кем-то из собутыльников матери и Мишки оторван и, естественно, так и болтался на одном гвозде. Волосы пришлось намыливать хозяйственным мылом - мой шампунь кто-то выжал до донышка. Нужно будет в следующий раз прятать у себя в комнате. Хотя, какой смысл? Все равно найдут, если захотят! Как находили раньше деньги, пока я не додумалась оставлять их у бабушки.
Хотелось есть. Но на кухню, пока эти не улягутся, лучше не соваться - Мишка начнет злиться, мать прицепится к чему-нибудь, как всегда я останусь виновата... Поэтому пришлось достать из пакета с любимым Лилькиным печеньем парочку и заточить уже в кровати под песню моего любимого "Кино" - завтра с ребятами решили пару треков забабахать! Не все же попсу играть! Можно ведь и разнообразить! Память старенького телефона, давным-давно купленного мне бабушкой, с трудом вмещала всего пару мелодий...
Теплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног.
Звездная пыль - на сапогах.
Мягкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок.
Солнечный день - в ослепительных снах (1).
(1) - Виктор Цой
2. 2 глава. Ванечка
- Нет, ты, наверное, издеваешься? Ну, откуда у тебя ребенок? Ты и сам еще ребенок! Третий курс всего лишь! - Лиза ныла в трубку плаксивым голосом, ошарашенная новостью о том, что я сегодня буду выгуливать нашего Пупса.
А я всего-то предложил своей девушке приехать ко мне и погулять с коляской в парке пару часиков вместе! Интересна была ее реакция! В принципе, я догадывался, какой она будет, но получил даже больше того, на что рассчитывал!
- А мать ее кто? Ты не говорил, что у тебя есть ребенок! Скотина ты, Князев!
- Да ладно, Лизка, чего ты паришься! Я ее всего-то пару раз в месяц вижу! Подумаешь, половину стипендии им с мамашкой перечисляю! - троллил дальше, поражаясь ее тупости! Ведь знает же о моих сестре и племяннице, могла бы и догадаться, что к чему! - А так-то их ее родаки содержат, ну, мои еще немного подкидывают! Приезжай, посмотришь, как мой Пупс на папочку похож!
Марусенция на папочку была, действительно, похожа. На своего папочку, конечно. А на меня разве что цветом глаз, но и у Вероники глаза тоже карие, поэтому тут все спорно. И я, конечно, врал, что два раза в месяц с ней сидел - Богдановы меня вообще-то впервые попросили! И то только потому, что наши с Вероникой мать с отцом уехали к бабке в деревню на выходные, а сами Вероника с Захаром отправились покупать какие-то тряпки для похода на юбилей к кому-то там вместе с Радуловыми. Почему они не отдали Пупса Радуловской няньке до кучи с их детьми, как поступали обычно, я не вникал. Попросили два часа покатать коляску в парке неподалеку от торгового центра, я согласился - даже любопытно было одному с лялькой покантоваться. Заодно решил Лизку проверить - умеет ли она с детенышем обращаться. Проверил.
Марусенция закряхтела в коляске. Та-ак! Вероника говорила, что будет спать все два часа, а мне только катать нужно и избегать людных мест, чтобы никто не разбудил! Че теперь делать? Сестре позвонить? Что там насчет соски было? Где она, соска эта, вообще, есть? В сумке, что ли? И чего я не слушал Веронику? Порылся в сумке, нащупал соску, облизал, как всегда делала мать, поражаясь антисанитарии, и сунул в кривящийся, но пока не орущий ротик. Фух! Вроде бы замолчала!
Толкая коляску, прогулялся по петляющей дорожке, слушая музыку в наушниках, полюбовался своим новым прикидом, остановившись у стеклянной коробки здания ЗАГСА, притулившегося в самой глубине парка. Оставалось помучиться полчаса. Но Марусенция почему-то вдруг решила, что спать ей достаточно! И так как говорить она еще в свои девять месяцев не умела, объявила о своем окончательном пробуждении громким ором!
